Попутчики

Рука Джин скользнула по медицинскому халату прежде, чем колдунья вспомнила, что именно пытается найти. Насколько же её перепугал звонок Криса, если тело ушло в автопилот и бросило стеклянную ампулу с дорогущим лекарством в карман… Или она только надеется, что это произошло? Нет. Вот же ампула, лежит на ладони, и жидкость внутри переливается опасным пурпуром в солнечных лучах, под удивлённым взглядом Шона, который, конечно же, знает и о препарате, и о клинических испытаниях, и о том, что на самом деле они ещё даже не начаты.

— Если я это сделаю, меня уволят, — сообщил врач, но ампулу из протянутой руки всё же забрал. — Если парень умрёт — я сяду.

Джин почувствовала, как позвоночник делается холодным, обращаясь в сталь. Колдунья коротко зажмурилась, а когда посмотрела в глаза Шона, металлическая твёрдость уже добралась до взгляда.

— Если ты откажешься, я отпущу девочку и сделаю всё сама, — сказала Джин и поняла, что это не ультиматум и не манипуляция. Это факт. Если сейчас ей придётся выбирать, она даже не задумается. — Побудь моими руками — и мы вытащим обоих. Если нет — я за это отвечу.

Шон усмехнулся. И тут же посерьёзнел, мысленно взвесил что-то и, приняв решение, одним отработанным движением вскрыл ампулу.

— Не доросла ещё — мою ответственность брать. — Он наполнил шприц. — Ты лучше щиты поставь, а то отвечать будет некому. Стеф, давай-ка к машине.

Блокатор подействовал удивительно быстро. Шон едва успел отступить к насыпи, Джин едва успела сконцентрироваться и создать защитный экран между коллегами и Крисом, не теряя при этом связи с полем пациентки… И в тот же момент по щиту ударило вырвавшейся на волю силой.

Из лёгких вышибло воздух. Земля дрогнула. Криса подбросило вверх. Волна отражённой энергии гудящим потоком рванула вдоль дороги, пропахивая землю и сгибая деревья. Когда Джин опомнилась, Крис лежал на спине — нелепо разметав руки, с распахнутыми глазами, с потёками крови над верхней губой. И почему-то сразу было понятно…

Джин не сорвалась с места лишь потому, что ужас парализовал её на одно немыслимо долгое мгновение, а когда мгновение закончилось, рядом с Крисом уже был Шон — как будто и вовсе не отходил от него ни на шаг. Казалось, ничего не происходит. Врач застыл, прижав левую ладонь к груди пациента, а правой накрыв его глаза и лоб. Это не было похоже на реанимацию, но Джин видела ритмичные толчки энергии, бьющей из левой руки Шона, и потоки силы, проникающие куда-то вглубь неподвижного тела, чтобы снова заставить его работать. Если, конечно, последствия взрывного удара магии ещё обратимы.

Джин считала секунды.

Эмоции требовали броситься на помощь, но разум пока держал их в узде.

Пять.

«Твоей пациентке нужна чистая сила, которая у тебя есть, — говорил разум. — А Крису нужен опыт, которого у тебя нет. Зато он есть у Шона. Доверься ему и займись своим делом».

Десять.

Стефани тоже вернулась к пациенту и сейчас методично заменяла повреждённые перегрузкой амулеты.

Тринадцать.

Джин чувствовала себя бесполезной. Поддерживать донорскую связку было легко и привычно. Это почти не отнимало сил и не требовало сосредоточенности, достаточной, чтобы выбросить всё остальное из головы.

Семнадцать.

Невозможность действовать была невыносима. Джин отчаянно хотела помочь, но сейчас могла лишь наблюдать, доверяя жизнь бедового мальчишки надёжным, но всё-таки чужим рукам. Поле смутно знакомой девушки постепенно возвращалось к нормальной работе, но всё ещё не позволяло прервать связь.

Двадцать три.

«Отпустишь — она умрёт. По твоей вине. Как ты ему об этом скажешь?»

Двадцать пять.

Шон казался всё более усталым. Джин видела, сколько энергии отнимает у него работа. Ни один нормальный человек не приспособлен к тому, чтобы долго служить аппаратом искусственного жизнеобеспечения.

Двадцать девять.

А что, если он просто упадёт от истощения? Возможно, именно сейчас нужно поделиться с ним силой. В какой момент станет поздно?

— Не психуй. — Шон поднял на неё твёрдый и спокойный взгляд. — Работай.

Тридцать три.

Грудь Криса пришла в движение, воздух захрипел в горле. Шон выждал ещё немного, убеждаясь в стабильности эффекта, балансируя дыхание пациента, проверяя сердечный ритм, а потом отнял руки и тяжело оперся ладонью о землю.

— Для начала сойдёт, — выдохнул он.

Джин с трудом отвела взгляд от Криса — фарфорово-бледного, с тусклым, выгоревшим полем, но всё-таки живого. Посмотрела на коллегу и учителя, который улыбался ей одновременно устало и ободряюще. Посмотрела, как в первый раз. Удивлённо, восторженно, благодарно.

То, что он сделал, выходило за рамки обычной медицинской помощи. Подобной техникой владели немногие, использовать её решались единицы. И проблема была не столько в затратах энергии, сколько в тонкости работы. Одно дело — подпитать поле, снять боль, уменьшить жар… И совсем другое — напрямую поддерживать работу важнейших систем организма, наполнять лёгкие воздухом, заставлять остановившееся сердце сокращаться в правильном ритме и гнать кровь по артериям, не позволяя мозгу остаться без кислорода. В случае успеха клиническая смерть могла вовсе не отразиться на дальнейшем здоровье пациента. Но слишком уж мала была вероятность этого успеха.

Шон дышал тяжело и медленно, не забывая, впрочем, следить за приборами и давать короткие указания медсестре.

— Удивительно крепкий мальчик, — сказал будто бы между делом. — За целостность поля не поручусь, но выживет. Слава богу.

И Джин вдруг резко осознала, что именно сейчас произошло. Осознала, на что на самом деле согласился Шон, забрав у неё заветную ампулу. Он понимал, что будет, если препарат подействует. В отличие от неопытной коллеги, он вовремя догадался, что выпущенная сила неизбежно ударит по самому Крису. И начал действовать почти мгновенно, потому что заранее знал: потребуются крайние меры. Заранее считал ситуацию достаточно безнадёжной, чтобы пойти ва-банк. Был готов к тому, что проиграет. И всё-таки согласился использовать блокатор. Отдавая себе отчёт в том, что после этого возможная смерть пациента неизбежно ляжет на него — и не только с этической точки зрения. Даже если бы шприц действительно был в руках Джин, отвечать пришлось бы Шону. Потому что если самоуверенная девчонка с ограниченной лицензией нарушает закон в присутствии и с молчаливого согласия более опытного и, к тому же, старшего по должности и статусу врача, очевидно, кто понесёт более суровое наказание. И всё-таки он согласился — превысить полномочия, рискнуть лицензией. Потому что поверил ей? Или потому, что ухватился за призрачный шанс спасти пациента? Не смог остаться в стороне. И не просто рискнул карьерой ради незнакомого мальчишки, но и не позволил Джин вмешаться и бросить на произвол судьбы девушку, чья жизнь на её внутренних весах оказалась такой лёгкой, что это было заметно со стороны. Может быть, это и называется призванием?

— Ну пореви мне ещё на рабочем месте, — с деланой строгостью буркнул Шон.

— Давай я тебе помогу, — предложила Джин, справившись с голосом. — Устал же.

Он отстранился от протянутой руки.

— Сначала с девочкой закончи. Будешь бросаться во все стороны разом — нигде не успеешь. — Наставление было произнесено с мягкой улыбкой, но звучало очень серьёзно. — Знаешь, в чём отличие полевика с опытом от новичка? Опытный врач никогда не доведёт себя до того, чтобы его самого нужно было экстренно лечить. Во время работы, во всяком случае. Когда твоя помощь нужна пациенту, ты должен быть в состоянии эту помощь оказать или, по крайней мере, не отвлекать коллег. Так что чуть позже я действительно попрошу тебя побыть аккумулятором, а пока — работай спокойно.

«Да это даже работой не назовёшь», — мелькнуло на краю сознания, и в тот же момент поле пациентки взбрыкнуло и заискрило, отрезвляя, возвращая потерянную собранность.

«Ну нет. Вот теперь даже не пытайся — не отпущу».