Страница 11 из 30
К концу следующего дня они достигли дороги, по которой без проблем добрались до конюшни, где сбыли своих животных. Дальше пошли пешком, снова к дороге, чтобы выйти на какого-нибудь погонщика с телегой, или всё же натолкнуться на чудо техники для этих мест — машину. Заринэ обвязала себя прямоугольным лоскутом, чтобы скрыть разрез в парандже. В этих местах оголенная нога могла послужить причиной неприятностей, даже если рядом с тобой три крепких мужчины. На их удачу вскоре показался старый дребезжащий грузовичок, водитель которого — овцевод из села, в которое он и направлялся, согласился их подкинуть. Говорил за них всех Хонбин, не имеющий акцента на персидском языке. Когда он был одет в местные одежды и прятал лицо до самых глаз, то сходил за самого рядового перса. Многие местные давно перемешались с узбеками, хазарейцами или другими полумонголоидными народностями, потому дальневосточный разрез глаз не удивлял и не привлекал внимания. Да и до Китая было не так уж и далеко, чтобы казаться совсем уж чужеземцами.
Главная сложность — граница между Пакистаном и Индией, была преодолена следующей ночью в пустыне, куда они опять свернули подальше от обжитых мест. Только там могли более-менее спокойно передвигаться люди, не имеющие официального разрешения, документов, и легальных целей. Раньше эта линия по пустыне Тар охранялась пограничниками на верблюдах, теперь же всё было более современным и сложным, однако ловкость золотых помогла им не только в который раз пересечь перетянутую колючей проволокой под напряжением границу, но и провести через неё спутницу.
Представляя себя, как трех братьев с сестрой, едущих со свадьбы дальнего родственника, они добрались до небольшого поселка, где уже нашли несколько автомобилей. Договорившись с одним из владельцев этого четырехколесного признака роскоши, собиравшегося в ночь в соседний город, чтобы их подвезли, они недолго поспали в салоне машины, и ещё до наступления рассвета были в спящем городке, откуда ходили автобусы дальше. Изучив расписание на остановке, Хонбин определил, что ждать ближайшего рейса восемь часов. Вымотавшиеся и пыльные, они присели на скамейку.
— Гостиниц тут точно нет, так что придётся найти неприметный уголок, и залечь там ненадолго. — В Индии Хонбину приходилось несколько сложнее, поскольку здешние языки он в таком совершенстве не знал.
— Надеюсь, что доберемся до Непала не больше, чем за пару дней, — Эн посмотрел на Заринэ. — Но хоть раз попроситься куда-нибудь на ночлег придется. С нами всё-таки девушка, а ей нужны иногда нормальные условия…
— Нормальные условия? А они у неё когда-нибудь были? — Выпустив порцию сарказма, Хонбин всё же согласно кивнул. Держащаяся всё время возле Лео, персиянка стала его молчаливой тенью, такой же немой и беззвучной. Она ничего не просила и не требовала, в беседу вступить не могла, поскольку между собой молодые люди говорили на корейском, которого она не понимала. Да и говорить ей с этими двумя не хотелось, а тот, кому она что-нибудь бы сказала, не мог ей ответить. Заринэ иногда ощущала гнетущее сочувствие и сожаление, что Лео не в состоянии поговорить с ней, и тогда ей хотелось, когда они останавливались перекусить, подсесть к нему и взять его за руку, чтобы показать, что она его понимает и не считает ненормальным, не считает недостатком его утерянный дар речи (а порой ей так и казалось, что Лео ощущает что-то вроде собственной ущербности). Но как только её решимость подходила к пику, после которого её порыв мог бы осуществиться, Лео обязательно срывался с места, переключался на товарищей, отходил куда-нибудь. Осваиваясь и свыкаясь с тем положением, в котором оказалась, Заринэ всё же осознавала, что легче ей не становится. Лишь на третьи сутки она всё-таки задала вопрос Эну:
— А куда мы направляемся?
— В хорошее и безопасное место, — ответил он и, увидев в глазах девушки неудовлетворенность, добавил: — Если тебе там не понравится, ты сможешь уйти. Только если будет куда уходить… одной тебе придётся нелегко.
— Вы сами живете в том месте? — осмелела она для второго вопроса.
— Временами… когда дела заканчиваются, мы возвращаемся туда для отдыха, — Хоакин изучающе впился в неё взором. Сможет ли она быть верной и преданной послушницей в Тигрином логе? Стоит ли выдавать ей что-либо, что сможет быть использованным против них? Нет, лучше скрывать от неё пока, как можно больше, лучше всего — всё.
Заринэ отошла от него, представляя себе это хорошее и безопасное место. Пытаясь представить. Если туда возвращаются, чтобы отдыхать, значит, там тихо, и никто не работает. Что же там делают? Спят целыми днями? Много ли там людей? Дети, женщины. Скорее всего, там ждут своих мужчин семьи. У них в селе некоторые мужчины тоже иногда уезжали торговать или совершать хадж[7]. Потом возвращались. У этих троих тоже есть жены и дети?! Заринэ в сотый раз остановила внимание на Лео. Нет, они же мукараббуны, у них не может быть семей. Но чтобы развеять сомнения, она подошла к нему и, прежде чем он успел ретироваться, шепотом полюбопытствовала:
— А у тебя есть жена и дети? — замотав головой, совсем не по-взрослому, как-то растеряно и невинно, Лео всё-таки капитулировал, лишая возможности спрашивать у него ещё что-либо.
Пересекшие северные индийские провинции с запада на восток, четверо скитальцев оказались в Непале, ещё издали затаив дыхание от высоких горных хребтов, как кардиограмма сердца земли угловатыми вершинами заполонивших горизонт. Там на их пути всегда становился перевалочным пунктом буддийский храм на возвышенности, с золотым тонким шпилем, со служебными и хозяйственными пристройками рядом, одной из которых была помывочная. Наводящие порядок в исламских государствах, полных фундаменталистов, радикалов и религиозных фанатиков, корейские воины с удовольствием погрузились в атмосферу религии, не допускавшей никакого насилия почти никогда за всю свою историю. Воистину, было в философии буддизма что-то такое, что не позволило произойти ни Крестовым походам во имя Будды, ни захватническим войнам с шахидами, во славу нирваны и пророка её Гаутамы. Наверное, всё основывалось на том, что буддизм проповедовал просветление и блаженство при жизни, которые требовалось достичь, чтобы прервать страдания, тогда как христианство и ислам всегда почему-то обещали радости лишь загробные, а ради них надо было отказаться от всего приятного, что только есть, по эту сторону света. Так кто же станет пытаться усовершенствовать мир внутри себя и вокруг, если всё равно всё счастье будет лишь после смерти?
Встретившие странников лысые монахи в оранжевых одеждах приветствовали гостей. Некоторые из них знали Хоакина, Хонбина и Тэгуна уже не первый год. Девушку они тоже по-отечески приняли, проводив её в отдельную комнату, где предоставили самой себе на некоторое время. Заринэ впервые за долгие дни вздохнула с некоторым облегчением. Ей казались чудными и странными эти лысые люди в их оранжевых тогах, она даже не понимала, что они служители другой веры. Но они внушали доверие и излучали тепло. К тому же, Лео уважительно кланялся им. Видимо, это почитаемые старейшины, что-то вроде имамов, возможно. Есть ли у них Коран? Заринэ окончательно запуталась, когда наступало время молитв, поэтому время от времени читала их тихонько под нос беспорядочно, не понимая, раньше надо было или позже. Но главное читала. Правда, когда она бубнила их четвертый или пятый раз, ближе к ночи, Лео старался скрыться куда-нибудь, из-за чего Заринэ инстинктивно дочитывала их быстрее. Ему мешали её молитвы или он знал, когда их нужно совершать и раздражался её незнанием? Но нет, он же сказал, что не правоверный, и сам он не молится… нет, всё-таки вряд ли они Рафаил, Джабраил и Микаил…
— Заринэ, — в комнату заглянул Эн, окликнувший её. Она отвернулась от окна, в котором разглядывала маленький вычищенный дворик. С него веяло прохладным воздухом, как будто в нем разливалась колодезная вода. Никогда прежде не виданные ею снежные вершины терялись в облаках далеко-далеко за крышами домиков напротив. — Тебе приготовили там помещение, чтобы ополоснуться, — молодой человек запнулся, испытав редкую для себя неловкость. Не любил он решать интимно-гигиенические проблемы с противоположным полом, но кто, если не он? Иногда Хоакин завидовал немоте Лео, она освобождала его от многих неприятных участий. — В общем, спускайся, тебе покажут, где можно вымыться.
7
Паломничество в Мекку.