Две полоски

- А потом Ольга сказала, что беременна.

Ольга. Ее звали Ольга. Он сказал мне ее имя, он откровенен со мной…

- А вы?

- Я… я не был к этому готов. Был ошарашен, удивлен, растерян.

- Понимаю.

Ах, как хорошо я его понимаю!

- Но я ни разу не сказал, что хочу избавиться от этого ребенка! Правда, возможно, в первый момент я среагировал неправильно.

Он замолчал, я не удержалась и спросила:

- Как? Как вы среагировали?

- Удивился, а не обрадовался. Но потом я реабилитировался. Обнял ее, сказал, что все будет хорошо. Что мы справимся.

- Вы молодец, - сказала я.

- Но она лишь расхохоталась. Говорила: посмотри на себя, какой из тебя отец. Да и из меня не получится путная мамаша.

- И что потом? - спросила я, предчувствуя, что ничего хорошего не услышу.

- Она укатила на очередные съемки. А я много думал. И, чем больше думал, тем лучше понимал, что хочу этого ребенка. Я даже купил книгу о беременности. Начал читать, как растет плод, какого он размера на четвертой неделе, на пятой, на шестой. Ты знаешь, что сейчас твой ребенок размером с апельсиновое зернышко? Пять недель. Я запомнил.

Он снова замолчал, я сидела тихо, как мышка. Со страхом ждала продолжения. Апельсиновое зернышко... надо же, какая крошка! Я положила одну руку на свой живот. Мирон заметил этот жест и отвел глаза. 

- Она вернулась, я встретил ее в аэропорту с цветами и с какой-то детской фигней, купленной там же. Кажется, это была погремушка. Я сразу начал говорить, что готов стать отцом, что у нас все получится.

- А она? - еле слышно спросила я.

- Она взяла цветы, а погремушку выкинула в мусорку. И сказала, что сделала аборт.

- Ох! - не удержалась от восклицания я.

- И что из меня все равно не получился бы нормальный отец. А она вообще не хочет иметь детей. Потом она все смеялась и повторяла: “Ну что, отлегло?”

***

Мирон

Начиная этот рассказ, я строил коварные планы. Хотел вызвать Аленку на откровенность. И сначала помнил об этом. Но потом так погрузился в воспоминания, что все планы начисто вылетели из моей головы.

Я будто заново пережил ту боль. Как будто снова в спину, между лопаток, воткнули большой ржавый нож.

А недавно этот нож еще и повернули.

Листая ленту Инстаграма, я увидел фотографию Ольги. У нас есть общие друзья, поэтому мы иногда сталкиваемся. Чаще виртуально. Мне давно на это пофиг. Но месяц назад… это был вероломный удар.

На фото Ольга стояла на фоне моря, в обнимку с каким-то смазливым мужиком. Под ее платьем явственно угадывался беременный живот. Лицо светилось счастьем, она смотрела на мужика, он ее обнимал.  

А еще была подпись: “Готовлюсь стать лучшей мамой на свете!”

После этого я и пил два дня. Ну и дурак. Все в прошлом. Я давно это пережил. Если она беременна и счастлива - я рад за нее.

Но в одном она ошибается. Из меня может получиться очень хороший отец.

***

Алена

Я опять чуть не разревелась. Вернее, не чуть. На глаза навернулись слезы, сначала я моргала, потом начала их тереть. Промокнула салфеткой. Подумала, что, наверное, ужасно выгляжу и полезла в сумочку искать зеркало.

Оно никак не находилось, я выложила на стол телефон, коробку с мелками, кошелек… А, вот и оно.

Мирон на меня не смотрел. У него был такой вид… печальный, понурый. Сердце разрывалось, глядя на него. Как она могла, эта его Ольга! Избавилась от ребенка, и даже его не спросила.

А он… ну, растерялся поначалу. Это мне очень хорошо понятно. Я сама совсем недавно была такой же растерянной.  Но потом он понял, что хочет ребенка! Все почти как у меня.

Почти. С той лишь разницей, что мне никто не говорит: у нас все получится. И не скажет. Даже если я найду этого качка… Что хорошего может из этого выйти? Мы совершенно чужие друг другу.

Я не знала, что сказать боссу. “Сочувствую” - вроде как банально. “Эта ваша Ольга редкостная дура” - вроде как слишком.

Не знаю, как я додумалась до этого, но я выдала:

- А вы уверены, что это был ваш ребенок?

Мирон выглядел ошарашенным.

- Тогда был уверен, - произнес он. - Но ты заронила сомнения…

- Простите, я не хотела вас расстроить.

- Можешь говорить мне “ты”? При том градусе откровенности, которого мы достигли, странно “выкать”.

- Ладно, я… постараюсь.

***

Мирон

Работает. Мой план работает. Аленка мало того, что прониклась, так еще и сама ведет разговор туда, куда мне нужно. Теперь главное - не спугнуть ее.

Чувствую себя как сапер на минном поле.

- Интересно, женщина всегда знает, от кого беременна? Я имею в виду, если был не один партнер? - закинул удочку я.

- Не знаю, - Аленка пожала плечами.

Что значит: “Не знаю”?! Уж ты-то точно в курсе!

Я выдержал паузу, побуждая ее говорить. И не прогадал. Она продолжила:

- Я… у нас с Денисом ничего не было около месяца. Теперь я знаю, почему он меня не хотел. А тогда переживала.

Что? Месяц без секса? Это значит… Неужели это значит…

Черт, да починят они когда-нибудь свои кондиционеры? Невыносимая духота. Я рванул ворот рубашки. Оказалось, он и так был расстегнут. Услышал, как что-то хрустнуло, кажется отлетела одна из пуговиц.

Алена замолчала. Открыла коробочку с мелом, которая лежала перед ней на столе, опять начала гладить цветные мелки. Она что, снова собирается их есть? Или просто нервничает и не знает, за что схватиться?

Горло пересохло, как в пустыне. Но мой стакан оказался пустым. Да что это за заведение такое? Духота страшная, да еще и официанты мышей не ловят. Почему клиент не обслужен, а? Немедленно дайте мне жалобную книгу!

Аленкин стакан был почти полон, я схватил его. Она не обратила на это внимания. Все еще занимается нежностями с разноцветным мелом. Я выпил воды, прочистил горло и мягко, максимально мягко, почти вкрадчиво, спросил:

- Значит, ребенок не от Дениса?

Она отрицательно помотала головой, не поднимая взгляда от коробки с мелками.

Все. Контрольный.

Сейчас - или прямо в сердце, или мимо.

- А от кого? - все так же мягко и вкрадчиво спросил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

- Я даже не знаю, как его зовут! - воскликнула Аленка.

В ее голосе явственно звучали слезы.

Блин. Я тоже могу сейчас разреветься. Серьезно.

- Это была случайная связь. Первая и единственная в мой жизни. Я пошла в бар, выпила два джин-тоника, встретила парня и… Теперь я беременна!   

***

Алена

Я выпалила все это одним предложением, как пулемет. Наверное, можно было бы и промолчать. Пусть бы босс продолжал думать, что я хорошая девочка.

Но сейчас, когда он был со мной так откровенен, мне было неловко врать и притворяться. Мне тоже хотелось раскрыть душу…

Раскрыла. Теперь боюсь поднять на Мирона глаза.

Внезапно я увидела его руку. Она потянулась к коробке с мелками, которая стояла передо мной. Он выхватил один из мелков, зеленый. Что он собирается делать?

Я подняла взгляд и увидела, что он… ест мел! Причем такое ощущение, что он сам не понимает, что делает. Глаза стеклянные, взгляд отсутствующий, он как будто во сне или в трансе.

- Мирон Александрович, - произнесла я. - Зачем вы…

Он очнулся, посмотрел на меня, как будто впервые в жизни видит, глянул на свою руку с зажатым в пальцах мелком. Дожевал оставшийся во рту мел.  

- Что вы делаете? - спросила я, почему-то шепотом.

- Я… просто… хотел понять, как оно на вкус.

- Ну и как?

- Не понял, - растерянно произнес Мирон.

На его лице все еще было странное выражение. Как будто его только что огрели дубиной по голове.

- Цветные лучше не есть, - заметила я. - Там красители.

- Ладно. Я понял. Не буду.  Значит, я буду… О, боже.

Мирон положил мелок на стол, подозвал официанта и произнес:

- Принеси воды. - Помедлил немного и добавил. - И водки.

- Сколько водки? - услужливо поинтересовался официант. - Сто грамм? Двести?