Страница 3 из 5
Собачка с опаской принюхалась, искоса посмотрела на человека, и не почувствовав угрозы, жадно впилась в колбасу зубами. Через минуту её живот раздулся, словно она проглотила мяч.
– И что мне теперь с тобой делать? – задумчиво спросил он, протягивая ей вторую половинку бутерброда – Хочешь ещё?
Та, не отводя взгляд от колбасы, отвернулась, и постояв немного, переминаясь с ноги на ногу, покрутилась вокруг себя и уютно улеглась, положив свою маленькую головку на его ручищу, держащую остаток бутерброда. Выпустив в сторону дым, и затушив о лавочку сигарету, отец укрыл собачку полой своего пальто, и она моментально уснула. Через час рука затекла и на спине от холода начали ныть старые раны, но он продолжал сидеть, боясь потревожить несчастное животное. Словно почувствовав это, собачка приподняла голову и с надеждой посмотрела в глаза своего спасителя.
– Пойдём домой, – произнёс он, разминая высвободившуюся руку. – Со своими познакомлю. Может не выгонят нас.
Собачонка радостно взвизгнула, завиляла тоненьким хвостом, после чего крепко прижалась к его груди, и всю дорогу, пока они шли, поминутно принюхивалась, проверяя не исчез ли куда-нибудь её новый хозяин.
– Василич, чего не заходишь? – услышал он знакомый голос, доносящийся из открытой двери пивбара. – Сегодня Нюрка ещё не разбавляла.
– Некогда.
– А зачем тебе эта шавка?
– Не твоё дело. Иди бухай дальше.
– Значит на тебя не заказывать?
– Нет.
Потоптавшись в нерешительности на пороге, он, наконец, открыл дверь и вошёл в дом.
– Ну что, принимайте. Это Эльза, – произнёс он, доставая из-за пазухи собачонку, готовый к любой реакции жены.
– Где ты взял это чудо? – расплывшись в улыбке, воскликнула та.
– Ой, какая хорошенькая, – расплылся в улыбке Мишка.
– Наверное кто-то потерял. Стояла возле «Стекляшки»…
– Голодная?
– Сомневаюсь, – ответил отец, – весь мой тормозок сожрала.
– А почему Эльза?
– Не знаю. Откуда-то это имя всплыло, пока ехал.
– А ей подходит, – сказала мама, взяв собачку на руки. – Ты ужинай сам, а я её пока искупаю. Пошли, Миша, поможешь.
Отец переоделся в домашнее, достал из холодильника бутылку водки и налил полстакана. Это тоже была традиция – полстакана перед обедом, не больше. Выпивалась водка залпом, а потом сразу же горячий борщ. Душа и тело моментально обретали лёгкость и безмятежные мысли брали верх над всякого рода проблемами, которые с годами не отступали, а лишь накапливались. Эти мгновения забытья он очень любил.
Эльза вбежала на кухню, благоухая самым дорогим шампунем, который только был в доме и принялась неистово тереться мордочкой о коврик, чем вызвала умильную улыбку на суровом папином лице.
– Ты уверен, что хочешь оставить её? – спросила жена, вытирая мокрые руки полотенцем.
– Мишка будет рад.
Эльза почувствовала нежное прикосновение, рука скользнула по спине и легонько сжала её хрупкое тельце, оторвав от пола.
– Пойдём спать, – услышала она шёпот своего нового хозяина.
– А где ей постелить? – спросила жена.
– Со мной пусть лежит. Места много. Тем более чистая такая.
– Избалуешь её.
– Ты сына избаловала, почему я не могу побаловать собаку.
– Ладно, иди, – махнула она рукой, – тебя всё равно не переспоришь.
Эльза долго топталась по кровати, осознавая объем своего счастья, потом крутилась на одном месте, подгребала под себя одеяло, не веря, что будет сегодня спать не на куче лохмотьев, брошенных возле мусорника, а в настоящей тёплой постели, рядом со своим спасителем. Наконец, она улеглась, так, чтобы кончик носа касался руки своего спасителя, и не моргая уставилась в его глаза, которые сначала покрылись поволокой, а потом медленно закрылись. Комната наполнилась звуками раскатистого храпа. Эльза зевнула и моментально уснула. Это было самое счастливое мгновение в её жизни.
Утром она быстренько сделала свои дела и резвилась во дворе, изучая огромную красивую территорию, огороженную неприступным забором. Неизвестно, что за ген живёт в собаках всех пород, но они настойчиво хотят найти лазейку в ограждение, чтобы заглянуть в другой мир. Эльза не стала исключением. Потыкавшись носом во все возможные для проникновения места, и поняв, что просто так туда не прорваться, она начала рыть подкоп. Василич сидел на лавочке в тени виноградной лозы, окутавшей арку, ведущую к дому, и с улыбкой наблюдал за тем, как его собачка своими маленькими лапками вгрызается в землю.
– А ну, прекрати! – крикнул он, метнув в нарушительницу виноградинку.
Эльза оглянулась, и виновато поплелась к отцу, запрыгнула к нему на колени и словно извиняясь, принялась лизать его руку. А тот и не злился вовсе. Какая-то необъяснимая волна умиления прокатилась по его телу. Это было такое забытое сладостное ощущение, испытанное впервые, когда только что привезённый из роддома сынишка, прикоснулся своим маленьким пальчиком к его руке.
Незаметно прошло несколько лет. Эльза стала полноправным членом семьи и даже ездила вместе со всеми на море, правда, плавание пришлось ей не по вкусу, оказавшись в воде, она моментально разворачивалась мордой к берегу и что есть сил работая лапками, плыла к спасительной суше. После этой поездки достаточно было крикнуть: "Пойдём купаться", и Эльза, поджав хвост, тут же прекращала баловаться и пряталась под диван.
Мишка так привык к ней, что уже не представлял себе жизни без этого существа: без её ночного храпа, без цокотания её лап по голому полу, без пронзительного лая, когда в дом приходили чужие, без умильного взгляда, которым Эльза всякий раз одаривала свою новую семью после еды. Но случилось то, что когда-то должно было случиться – она заболела.
– Может это просто ерунда какая-то, – пытаясь быть спокойным произнёс отец, разглядывая рану на спине собаки, – намажь зелёнкой.
– Какая зелёнка? Собирайся, поедем к ветеринару.
Ничего хорошего от врача они не услышали. Вердикт был страшным – стригущий лишай, зараза, которая может легко передаться человеку. Да, можно прикладывать специальную мазь, делать перевязки и надеяться, что иммунитет возьмёт своё. Но как уберечь себя и сына, ведь Эльза всегда рядом.
– Сколько лет собачке? – спросил ветеринар.
– Да бог её знает, – виновато взглянув на жену ответил Василич, – я на улице её подобрал.
– Это плохо.
– Плохо, что подобрал?
– Нет. Плохо, что не знаете её возраст. Это важно. Не знаю как организм отреагирует на лекарства.
– А что может случиться?
Доктор оторвался от записей:
– Да всё что угодно. Собака может сдохнуть в любую минуту, а может и вас заразить, и я буду бессилен вам помочь. Лишай – эта такая пакость непредсказуемая.
– Ладно, хватит нас пугать, выписывайте всё, что надо, – подвёл черту под разговором отец, – будем лечить.
– Даже если я и выпишу, вы всё равно ничего не найдёте, – грустно произнёс ветеринар. Время такое.
И действительно, объехав несколько десяткой аптек они везде слышали одно и тоже: "Вы с ума сошли? Собаке!? Тут людям не хватает!"
– И что нам теперь делать? – спросила мама, взглянув на Эльзу. – Мишка и так болеет постоянно, а тут такое…
– Да хер его знает! – выругался отец, резко встал и вытер руки о брюки. – Водка есть?
– Есть, конечно.
– Наливай. И пожрать чего-нибудь дай.
Уже больше двух часов он ехал по каким-то пыльным просёлочным дорогам, всё дальше и дальше от города. На заднем сиденье, на старом одеяле лежала Эльза и грустными глазами следила за рукой своего хозяина, которая то и дело дёргала рычаг, торчащий из пола. Наконец, машина остановилась, облако пыли, клубившееся сзади, вползло в открытые окна и моментально заполнило салон.
– Пойдём, моя хорошая, – ласково произнёс Василич, открыв дверцу. – Ты только прости меня, дурака старого…
Он вместе с одеялом вытащил её из салона и понёс в сторону посадки, которая зеленела у самого края села. Выбрал дерево, где было много тени и обмотал вокруг него длинную верёвку, конец которой привязал к ошейнику. Рядом с одеялом поставил глубокую миску, налил в неё воды из бутыля, во вторую миску покрошил несколько котлет и чуть в стороне положил надорванный пакет с косточками. Эльза следила за каждым его движением и пока ничего не понимала, но, когда Василич развернулся, даже не глянув на неё, быстрым шагом пошёл к машине, и усевшись за руль, захлопнул дверцу, ей стало не по себе. Эльза рванулась следом… Верёвка натянулась, ошейник больно сдавил шею и маленькое собачье тельце грохнулось на землю. Когда она открыла глаза, то впереди была лишь пыльная пустота…