Лютый

Что же там такого могло случиться, что от этого смутился даже сам Лютый?!..

— Ну уж нет! Спрашиваю у тебя!

Лютый кинул на меня быстрый взгляд. явно чувствуя, что теперь я просто так от него ни за что не отстану, изогнув бровь и скинув его руку, которая умело поползла к моей обнаженной груди:

— Неплохая попытка сбить меня с мысли, но в этот раз у тебя ничего не получится, дорогой муж!

Наверное, я сказала это зря, когда голубые глаза полыхнули как всегда жадно и с явным вызовом:

— …Я могу попробовать еще раз…

Вот уж дудки!

В этот раз я хотела разговаривать!

Ну хорошо…не только разговаривать, но остальное могло нас прекрасно подождать, даже если тело предательски откликнулось на этот взгляд голубых глаз, которые меня уже начинали нагло облизывать.

Едва ли я могла похвастаться такой же силой и ловкостью, как девушки-Беры, но по крайней мере мне хватило и того и другого, чтобы извернуться в горячих руках Лютого, запрыгнув на него сверху, и скрестив его ручища на мощной груди, привалившись на них сверху, даже если я прекрасно понимала, что его не удержит не только мой вес, а даже целя ледяная глыба, размером с Титаник, если Лютый просто решит подняться.

Вот только он приглушенно рассмеялся, растянувшись подо мной, сповно сонный ленивый мишка, в очередной раз позволяя мне почувствовать себя на вершине восторга, когда этот огромный, сильнейший в мире мужчина, позволял мне взять верх над собой! Пусть даже и поддавался!

— Лютый, я жду! — нависала я над ним, совершенно не смущаясь собственной наготы и того, как голубое пламя в его глазах разгоралось все сильнее и сильнее.

— …Поцелуешь, тогда скажу, — вдруг лукаво изогнулись его чувственный губы, на что я только всплеснула руками:

— Я серьезно!

— Я тоже, — чуть дернул он плечом, прикрывая свои ресницы и глядя сквозь них на меня в ожидании желаемого. когда я поняла, что сама хочу этого. Очень.

Главное не увлечься!

— Я ждууууууууу….

Ох уж это мурлыканье, которое растекается по его телу мягкой вибрацией, отражаясь в каждом моем трепещущем нерве. словно электрический разряд. от которого возникает совершенно неправильная реакция между обнаженных бедер поверх его обнаженного пресса.

Ладно! Главное быстро, и сильно не вдаваясь в собственные ощущения!

…сповно у меня могло это получится, когда я подалась вперед, буквально ложась грудью на его сложенные крест на крест руки и касаясь его чуть приоткрытых губ в легком поцелуе, но все-таки не удержавшись от того, чтобы не скользнуть языком, пробуя его невероятный вкус колкой свежести, словно мята на льду.

— И это всё? — изогнулась лукаво бровь Лютого, когда я поспешно выпрямилась, снова удерживая его руки в том же положении мумии, и поспешно облизываясь.

— Все!

— Боишься, что не удержишься? — и снова этот голодный облизывающий блеск голубых глаз, от которых я почему-то не замораживалась, а начинала таять, намокая особенно активно в некоторых местах!

— Боюсь!

Его смех был глубокий, волнительный, победный и такой эротичный, что я на секунду почему-то задержала дыхание, словно это могло мне помочь не потерять себя, когда я демонстративно выпрямилась, сидя на нем верхом, и изогнув бровь на манер Лютого, пропела как только смогла протяжно и сладко:

— Я ждуууууу.

Забавно было наблюдать, как Лютый замолк, прикрыв глаза и выдохнув тяжело и протяжно, заставляя меня буквально ерзать от нетерпения.

Что же там было такого необычного, что говорить об этом смущался даже сам Лютый?!..

— Эта история касается не только Мрака, но и Сумрака…и было бы лучше, если бы ты спросила у него сама, — я медленно моргнула, пытаясь переварить услышанное и связать все концы ниточек. чего пока никак не получалось, пристально наблюдая сверху за Лютым, который снова замолчал. очевидно, буквально заставляя себя говорить, — …но, хорошю. Я расскажу тебе это лишь потому, что не хочу. чтобы Сумрак лишний раз вспоминал об этом и снова чувствовал свою боль.

Это было и вопнительно. И страшно…

Становилось ясно с этих слов, что ничего хорошего от истории ждать не приходилось, и, думая о нашем добром и мудром Сумраке, становилось явно не по

Лютый вздохнул еще раз, в этот раз весьма сосредоточенно и даже как-то упрямо:

— В девушку были влюблены оба брата. Она узнала о нашем роде случайно и должна была умереть еще в лесу, когда увидела их…но Сумрак не смог этого сделать. Его глаза загорелись сразу же…

Когда я вздрогнула, Лютый осторожно достал свои руки из-под моих ладоней, положив их на бедра, не пытаясь притянуть к себе. а словно пытаясь защитить.

— Они спрятали девушку… вернее пытались. Но сами братья не могли обмануть своего отца и повелителя их рода. Я не знаю всех подробностей, но знаю лишь одно наверняка — между Сумраком и Мраком девушка выбрала последнего, даже если тот не был влюблен по настоящему…

-..его глаза не горели?

— Нет, Злата…и никогда не загорались потом. По крайней мере, на нее….Сумрак встал на защиту брата и своей возлюбленной, даже если она выбрала не его. Он убедил своего отца отпустить брата и девушку, приняв на себя все наказание….

На душе было так тяжело и больно, что я легла на мощную горячую грудь Лютого, с благодарностью ощущая, как его руки оплелись вокруг меня, прижимая к себе осторожно и нежно.

— Ты знаешь, как наказывают Берсерков за измену?…

Я не была уверена, что хочу спышать это, молча покачав головой и закрыв глаза, прижимаясь к ароматной гладкой коже Лютого и прислушиваясь к глубокому ровному сердцебиению своего мужа.

— Его бьют по спине особыми тонкими прутьями до тех пор, пока не сдирают кожу. А потом бросают в одиночестве за много километров от родного селения….если после этого он сможет вернуться в свой дом, то наказание считают пройденным и его прощают.

Я зажмурилась, пытаясь сдержать слезы, и кусая губу, пытаясь не видеть перед глазами нашего славного, добрейшего Сумрака, который пожертвовал собой ради брата и своей любимой.

-..а как случилось, что Мрак…

— Убил ее? — руки Лютого напряглись и буквально окаменели, но при этом не сдавили сильнее и не причиняли боли, когда он осторожно погладил меня по спине, легко и ласково касаясь кончиками пальцев каждого позвонка, — Мрак никогда не был влюблен в девушку по настоящему, хотя и продолжал жить с ней в городе, в который они оба вложили столько сил. Беда случилась, когда Мрак влюбился. По-настоящему. И его глаза загорелись на приезжую девушку. Он хотел быть честным со своей женой….по крайней мере, так говорил Свирепый…пытался уйти, но жена не хотела его опускать. Плакала.

— …И ОН убил ее за это?!

— Случайно. Не рассчитал силу и оттолкнул ее от себя. Женщина ударилась головой…

Я едва могла дышать, желая лишь одного, чтобы морозный аромат Лютого заполнил мои легкие, и отключил мои мозги, которые дымились от полученной информации и буквально выворачивались наизнанку.

Едва ли я теперь могла рассуждать о Карате и его злодеяньях, когда все мои мысли были лишь о Сумраке и его ужасной истории.

Он пожертвовал собой ради брата и любимой, чтобы в конце-концов все закончилось так ужасно…

Возможно, именно поэтому он всегда носил одежду, чтобы только никто не видел того, что было с его спиной.

Боже…как он только смог выжить после этого зверства над собой?!

Как он не проклял своего брата за то, что тот не сберег его любимую)…

— Неужели после этого всего Мрак смог быть рядом со своей новой любимой? — выдохнула я в грудь Лютого, обхватывая его руками, чтобы прижаться сильнее и скорее прийти в себя.

— Нет. Он остался один.

Мы еще долго молчали, дыша в такт. Вот только сердце Лютого билось спокойно и размеренно, пока мое содрогалось при каждом ударе, прочувствовав услышанную историю, которую мозг едва смог вместить в себя, отвергая ее от ужаса и тошнотворной неприязни к тому, как порой бывает горька и несправедлива жизнь.

А еще я думала о том. что даже у Беров есть неразделенная и горькая любовь.