Лютый

Глубокие карие глаза Луны снова остановились на мне, всматриваясь все так же пристально и очень отстраненно, когда девушка просто кивнула в ответ, приглушенно проговорив:

— …я только молоко возьму…

Больше она не смотрела на меня или Лютого, быстро и отрывисто прошагав до какого-то странного скопления льдин, отодвинув в сторону плоскую одну из них, которая, очевидно, служила своеобразной крышкой, и достала из него бутылку с молоком. Она ушла так же неслышно и быстро, как и появилась, не проронив больше ни звука и не глядя на нас.

Но вот видя тревожный взгляд Лютого, мне хотелось от души огреть его чем-нибудь тяжелым!

Выходит, что он вполне умеет быть милым, спокойным и настоящим с кем-то, но только не со мной?! Зачем тогда эта метка и звание жены на мне, если я была не достойна такого особенного отношения?!..

— Остановись на этом и успокойся, — вдруг раздался приглушенный голос Лютого надо мной и его горячие ладони опустились на мою спину осторожно и ненавязчиво, вот только я не могла упокоиться.

— Иногда просто ненавижу вашу способность чуять эмоции!

— Всегда ненавидишь, когда хочешь закрыться, — прошелестел его голос и руки обвились вокруг меня сильнее и явно навязчивее, — ревность здесь лишняя, Золотника. Луна не заслуживает этого отношения к себе…

— Ты это сейчас серьезно?! Она чуть не придушила меня!

Я дернулась в руках Лютого, пытаясь вырваться, но понимая, что вряд ли у меня что-то получится.

— Поверь мне, если бы хотела придушить — то ты была бы уже мертва. Луна — не человек и тебе сложно понять и представить ее силу. Она — дочь медведицы. Одна их тех, кого спас мой отец….она мой друг детства.

Я застыла в руках Лютого, не пытаясь вырваться лишь потому, что буквально оглохла от шока.

ОНА ТОЖЕ БЕР?!

Девушка?!!!!! Чистокровный Бер?!!

Все те плоскости нового мира, в котором существуют полулюди-полумишки, которые я строила для себя последние недели, выкладывая кирпичик за кирпичиком, просто стали разъезжаться в разные стороны, отчего мой мозг трещал и расходился по швам. Опять! Опять я была на грани полного помутнения рассудка, когда считала, что уже теперь то меня точно уже ничем нельзя удивить!

— Она тоже медведь?! — просипела я, буквально повиснув в руках Лютого, который чуть улыбнулся, покачав головой.

— Женщины не несут в себе всей силы истинной крови, даже если рождены медведицей. У них нет клыков, и нет способности обращаться в зверя. Но они сильнее людей и чувствуют почти так же остро, как и мы, хотя внешне больше похожи на людей, нежели на Беров.

Я быстро моргала, пытаясь судорожно освободить в своих мозгах новую шаткую полочку под новую информацию, от которой пока была в полном ауте, позабыв про неласковое приветствие девушки и то, что еще пару минут назад едва могла дышать.

— ….Но ведь Мия рассказывала мне, что Беры не спасают девочек при рождении…

— не спасают, — кивнул лютый, оохватывая меня своими длинными оольшими руками и разворачиваясь, чтобы прижать к своему напряженному прессу и бедрам, — так было положено веками. Но постепенно от этой практики стали отказываться…

-..сначала Бурые, а за ними Гризли… — прошептала я, на что Лютый кивнул:

— Лишь только Кадьяки и Полярные оставались верными вековым устоям….пока отец не решил проиграть в Супермена.

— Разве это плохо? — нахмурилась я, разделяя в душе слезы Мии, которые она вытирала, не в силах сдержаться, когда рассказывала об этой ужасной традиции рождения Берсерков.

— Да. Это опасно. С ними мы становимся уязвимы.

— Лютый, ей-богу, я тебя сейчас чем-нибудь стукну!

Мужчина рассмеялся, лукаво и горячо полыхнув своими яркими голубыми глазами, и хитро осматривая кухню, словно заранее прикидывая, чем здесь я могу в него покидаться. А ведь руки действительно чесались сделать это!

— Какты здесь оказалась?

— За кофе пришла…

Светлая бровь дернулась и удивленно выгнулась, когда мужчина задорно хохотнул:

— Вряд ли ты найдешь на этой кухне нечто подобное. Нашу кухню ты прошла.

— Нашу? А эта кухня, выходит, не ваша? — в этот раз выгнула брови я, запрокинув голову и упираясь ладонями в горячий каменный пресс Лютого, от которого шел обволакивающей жар. И явное возбуждение.

— Эта кухня мелких.

— Мелких? — я почему-то вспомнила про детские бутылочки в одном из шкафов, буквально слыша, как в моем мозгу только что обрушилась еще одна утрамбованная полочка, которая все-таки не выдержала веса новой информации.

Я уже было открыла рот, чтобы задать тысячу и один вопрос, даже если «дубина» Лютого явно намекала на тысяча и одну жаркую позу эротического характера из раздела Беросутры, когда он поднял глаза, посмотрев куда-то поверх моей головы….и снова его взгляд изменился, растеряв всю лукавость, запал и став

….Добрым!

Мне же можно было даже не выгибаться в руках Лютого, чувствуя, как змеи внутри меня пробуждаются и начинают кусаться и пускать свой яд в кровь, чтобы узреть Луну, которая бесшумно и осторожно вошла на кухню, вдруг поставив на стол блюдце с железной чашкой….из которой доносился терпкий и отчетливый аромат кофе.

Вот этого я точно не ожидала!

Растерянно застыв, я чувствовала себя просто ужасно. Раздавлено, смущенно.

Я начинала ненавидеть эту девушку за то, что одно ее появление меняло мужчину, который принадлежал мне так разительно и сильно, что это заставляло сомневаться меня в себе самой, моих силах. И его чувствах ко мне.

Я вообще не была уверена, были ли эти чувства в принципе, пока не очень понимая этот механизм Беров с их горящими глазами и выбором. И как только произошло то, что меня возносило до небес и окрыляло, снова все летело прахом, порождая в душе тонны сомнений и боли.

— Спасибо, — прошептала я Луне растерянно и скованно, видя, как девушка лишь кивнула в ответ, быстро удалившись из кухни, так и не подняв своих глаз на меня или Лютого, — друг детства, значит?…

— Да.

— И, хочешь сказать, что между вами все легко и просто? — не смогла я сдержать в себе язвительности, чуть выгибая брови, и выворачиваясь из рук Лютого, который все-таки отступил, отпуская меня до стола, чтобы я могла взять горячий, ароматный кофе с молоком.

— Нет. Но об этом потом.

Я даже взвизгнуть не успела, когда этот белокурый, сексуальный нахал, которого я не могла и не хотела делить ни с кем, просто закинул меня на плечо, словно я у ничего не весила, взяв блюдце со стаканчиком и зашагав прочь из кухни.

— Лютый! Ты расскажешь мне все и прямо сейчас! — кусала я его за спину, выгибаясь и слыша лишь приглушенный хриплый смех.

— Что ты хочешь знать, Золотинка?

— Кто такая Луна и как она здесь появилась?

— Я уже рассказал тебе. Луна одна из девочек, которую спас отец и принес в наш дом беззащитной крохой. Она выросла на моих глазах… вернее росла, пока меня не изгнали.

— Одна из? Выходит, что их много? — как тут было не задергаться глазу, при мысли о том, что перед носом этого сексуального засранца разгуливают еще пара десятков таких вот красавиц с его родной кровью, которые по сути своей явно ближе меня?!

— Четыре.

— Так мало?…

— Нам хватает, — усмехнулся Лютый, занося меня в комнату и, поставив кофе на пол, осторожно садя меня на кровать.

— И… чем они занимаются?

Страшно было понять, что именно благодаря стараниям этой четверки, Лютый умел так виртуозно целоваться и вообще знал откуда-то все прелести отношений, не считая прелестей моральный и душевных.

— Воспитывают мелких.

Лютый опустился передо мной на кровати, полыхая своими голубыми глазами так откровенно и жарко, что не составляло труда понять его явные намерения на продолжение банкета с меткой. Вот только я еще не закончила допрос, деловито отодвигая от себя широченные плечи и потянувший за кофе, которое с наслаждением отпила, даже прикрыв глаза от удовольствия.

Откуда у Беров есть вкус на кофе — это отдельный вопрос! А пока разберемся с мелкими.