Лютый

Свирепый явно растерялся, глядя на то, как я краснела и бледнела, понимая, что просто не вынесу такого надругательства над тушкой рыбки и уж тем более не смогу сделать это сама!

— …у меня мама была вегетарианкой, — словно оправдываясь просипела я, глядя на то, как Свирепый ловко поднял рыбу с ледяного пола, положив ее снова на разделочный стол, который выглядел очень жутко, — знаешь, кто это такие?

— Прошу прощения, но нет, — смущенно опустил ресницы этот самый милый из Беров мужчина, на что я умиленно улыбнулась, готовая пуститься в долгий и основательный рассказ, как истинная учительница.

— Это люди, которые не употребляют в пищу продукты животного происхождения, ни мяса, ни рыбу, ни яйца, ни молоко или масло…

Ярко-бирюзовые глаза Свирепого распахнулись от шока, когда Бер впервые смотрел на меня так прямо и близко, пробормотав:

— Но чем же тогда они питаются?

— Овощами, фруктами, ягодами, — улыбнулась я, видя, как Свирепый задумчиво потер щетинистую скулу своей большой ладонью:

— А если ничего из этого нет в наших краях?

— Ну, маме пришлось бы здесь явно нелегко — улыбнулась я, вдруг подумав, что моя мама упала бы в обморок только от одного вида Лютого или его отца, едва не хихикнув и наблюдая за тем, как Свирепый, достал из шкафчика нож, принявшись соскабливать ловко и быстро чешую с рыбы, чувствуя себя очень неловко оттого, что не знала чего-то очень элементарного…но в моем доме действительно никто никогда не занимался готовкой так основательно, как это делали в доме Беров.

Кашки, салатики, пельмени для папы и вареники для меня… позже столовая университета, а потом рестораны и кафе с друзьями…я никогда не задумывалась над тем, что мне нужно учиться готовить так глобально.

Я внимательно и смущенно наблюдала за тем, как большие красивые руки Свирепого ловко и так быстро управляются с рыбой, словно она подчинялась его воле и силе безропотно. На вид это казалось достаточно легко — Бер просто водил ножом по гладкой и скользкой чешуе, отчего она отходила, оставаясь на ноже.

— Не посмотришь за огнем?

Я закивала, устремляясь к мангалу, и лишь потом понимая, что Свирепый сделал это намеренно, дабы не травмировать мою неустойчивую психику последующей разделкой рыбы, потому что к тому моменту, когда я постояла у мангала, понимая, что не представляю, что мне сделать здесь, чтобы не навредить, а помочь, и вернулась к разделочному столу, рыба уже представляла собой два куска филе, которые я видела в магазине в замороженном виде, и, кажется, теперь точно была готова к употреблению. Вернее жарке на огне.

Я не мешала Свирепому, когда он достал решетку, поместив два больших куска на нее, снова оглянувшись на меня:

— Где-то здесь были еще соль и перец, если ты хочешь.

— Хочу! — я быстро огляделась по сторонам, — А где тут у вас холодильник?

— Весь наш мир один большой сплошной холодильник, Злата, — улыбнулся Свирепый, отчего я хохотнула, прозрачно покраснев.

— Ну, где-то же вы храните продукты?

— Засыпаем их льдом, — кивнул Свирепый и в этот раз сам прошагав до шкафчика и извлекая из него две старинные солонки, ибо от меня даже как от помощницы толка было мало, — а вообще, как правило, мы съедаем все и сразу, не оставляя на потом.

У нас большая семья и на следующий день просто ничего не останется.

— Кто первый встал, того и тапочки? — улыбнулась я, видя недоуменную и как всегда немного смущенную улыбку Свирепого, на которого сложно было не залюбоваться, сокрушенно покачав головой, — до сих пор не могу поверить, что Лютый твой брат.

Вы словно с разных планет с ним!

— Просто брат воспитывался отцом, и познал жизнь, — скованно проговорил Свирепый, снова пряча свой взгляд за ресницами, а я понимала, что не могу сказать, что Свирепый мог быть воспитан матерью, поскольку отчетливо знала из рассказов Мии, Севера и тетушки Зои, что матери чистокровных Беров могут быть только медведицы, которые не жалуют своих детей. И, насколько я понимала, Свирепый был рожден после смерти возлюбленной Ледяного и изгнания Лютого из рода, чтобы можно было подумать, что его воспитанием занималась женщина.

— А кто же воспитывал тебя?

— не только отец, — чуть пожал плечом Свирепый, устремляясь к мангалу, чтобы опустить на ароматный дым и низкий, ровный огонь рыбу, от запаха которой желудок тут же протяжно заурчал, еще раз доказывая то, что не быть мне веганом даже при большом желании.

Скоро ароматная, сочная рыба была готова стараниями Свирепого. Им же разложена на две тарелки, которые Бер взял в обе руки, кивнув мне на выход и шагая осторожно за мной, готовый подхватить и поймать даже не смотря на то, что его руки были заняты.

— Чувствую себя просто ужасно, — прошептала я, когда мы вернулись в комнату Лютого и Свирепый поставил тарелки на постель поверх шкур, — я даже готовить не умею….

— Научишься, — ласково улыбнулся Свирепый, чуть подмигивая, — в конце — концов, для Лютого это не главное.

Мысль о том, что было главное для Лютого, вогнала меня в краску снова, пока я старательно делала вид, что сосредоточенно занята поглощением рыбы, которая получилась просто великолепной. К черту суши, когда можно есть такое волшебство, приготовленное на костре! И, глядя в пустую тарелку, я просто поверить не могла, что съела половину огромной рыбины сама, без помощи вечно голодных Берсерков.

Еще немного и научусь рычать. Фыркать я уже умела.

— С ума сойти, — выдохнула я, готовая просто расплыться по мехам кровати, на которой мы сидели со Свирепым в ожидании его брата, пока я ела, а Бер скромно рассматривал свои руки, отказываясь каждый раз от предложенного кусочка, и повторяя, что он не голоден и недавно поел, — очень вкусно! Хвала твоим рукам, Свирепый! Где ты учился готовить?

Мужчина улыбнулся как всегда мило, показав свои красивые ямочки на щетинистых щеках, и скромно опустив пушистые ресницы, чуть дернув могучим плечом:

— Я рад, что тебе понравилось, только я не учился. Просто видел пару раз, как готовит Мия для отца.

Мне снова стало стыдно оттого, что я прожила рядом с этой ясноглазой куклой почти месяц, а как-то даже не догадалась понаблюдать за тем, что она делает на кухне, выполняя лишь какие-то механические действия, вроде того, что нарезать картошку, но чаще помогала Берам чистить что-нибудь, после того, как пару раз порезалась. Вообщем, как сами видите, повар был из меня, прямо скажем, ну-ле-вой…и это меня злило, обижало, смущало и жутко расстраивало.

— Пол жизни отдала бы сейчас за кофе, — попыталась улыбнуться я, видя, как взгляд Свирепого стал меняться, судя по тому что он учуял мои эмоции, снова улыбнувшись мягко и поддерживающее.

— А унас есть кофе.

— Ты серьезно?! — я даже на кровати подскочила, словно ужаленный змеей суслик, чувствуя, как переполненный желудок давит на штаны, и, видя очаровательную улыбку Бера, сокрушенно покачала головой, выдохнув, — слушай, и почему только я в тебя не влюбилась, а? Вряд ли на этой земле найдется еще один такой же красивый, милый и воспитанный Берсерк, как ты!

Воистину воздух этого места действовал на меня, словно какой-то наркотик, когда я вытворяла и говорила то, что было в моей голове сразу же, не сделав ничего подобного еще месяц назад!

Что будет дальше?

Облачусь в меха и найду дубинку?

Правильно! Увесистая дубина мне явно пригодиться, и речь в данном случае была не о той фееричной «дубине», которая периодически пряталась в штанах Лютого, а чаще всего гордо торчала из его бедер!

Бедняга Свирепый от моих слов покраснел так, что я в какой-то момент даже испугалась, подскакивая с кровати и вытянувшись рядом со мной буквально по стойке смирно, и снова не глядя в мои глаза. Мужчина просто не знал, что сказать на мою наглую и излишне откровенную реплику, переступая с ноги на ногу и явно борясь с желанием убежать из комнаты, как можно быстрее.

— Прости…кажется я сказала что-то не то… — мне было искренне стыдно перед Свирепым, который составлял мне компанию все время, пока Лютого не было рядом, накормил, развлекал, а я вела себя глупо, непростительно и явно нагло, словно на самом деле что-то в моей голове щелкнуло и замкнуло и не самым лучшим образом.