Желание жизни

Через десять минут раздался звонок.

– Мистер Челленджворс, это вас, – Эмили с едва уловимой улыбкой протянула патрону трубку.

– Спасибо, мисс Джинджер… Да-да, слушаю. А, мистер Грейтгрин? Рад, рад вас слышать. Да, у нас всё в порядке. Ах-ха-ха, ну, спасибо, спасибо!

Так уж получилось, что на протяжении непродолжительного разговора мистер Челленджворс менялся в лице несколько раз: из ярко-розового оно превращалось в бледное, и наоборот. Мужчина положил трубку телефона и несколько секунд продолжал стоять в застывшей позе, затем он ликующе посмотрел на девушку.

– Мисс Джинджер… Я…

Эмили испугалась: глаза шефа выражали сложный, почти страшный оттенок из смеси чувств – он смотрел исступленно, в одну точку, и можно было подумать, что вот-вот упадет в обморок. Однако если мистер Челленджворс и мог сейчас потерять сознание, то исключительно от радости, сильной, небывалой, всеохватывающей.

– Я… – Челленджворс постарался собрать хладнокровие в кулак, но всё равно у него получилось нечто среднее между криком и взвизгом, − я теперь буду полновластным владельцем аптеки! Понимаете вы это? Полновластным хозяином!! На Грейтгрина свалилось какое-то заоблачное наследство, вот везунчик! Поэтому он решил открыть новый бизнес, и представьте себе, в Америке! Да, не спрашивайте, я сам пока до конца ничего не понял. Самое главное: «Дом Асклепия» он мне уступает за бесценок! Только вдумайтесь в это!

– Я очень рада за вас, сэр, – скромно ответила мисс Джинджер. Молодая ассистентка всегда стеснялась слишком сильного проявления чувств в присутствии коллег. К тому же, ей самой было сейчас сложно понять – радоваться этой новости или из-за неё волноваться.

Аптекарь совсем не мог устоять на месте и вприпрыжку ходил из стороны в сторону, улыбаясь во всю ширину рта. Эмоции его настолько распирали, что он не выдержал и даже один раз подпрыгнул на месте, чем окончательно смутил помощницу.

Вдруг резко зазвонил колокольчик, и в аптеку стремительно ворвалась маленькая девочка.

– Бог мой, Линда! Как ты сюда попала? Что случилось? – Эмили одним движением перескочила от прилавка к входной двери; испуганный ребенок растерянно хлопал глазами.

– Алма гулять со мной не захотела.

– Что? Как так?

– У неё зуб заболел, она сказала, чтобы я шла сюда, что ты здесь.

– Вы гуляли в сквере?

– Да, – выдавила из себя девочка и, казалось, очень хотела при этом картинно заплакать. Потом её взгляд упал на незнакомого мужчину.

– Простите, сэр. Это… этой мой ребенок, – сконфуженно объяснила Эмили.

Челленджворс поднял брови.

– Ну… то есть не мой. Моя сестра, вы знаете, в прошлом году уехала в Австралию… На стажировку. И вот, всё еще не вернулась… Поэтому девочка пока живет у меня.

– Да, ваша сестра, похоже, сама организует стажировки. И вы будете практиковаться в воспитании детей, – мистер Челленджворс никогда не терял способности к бодрящему скептицизму.

– Ну, мне только в радость быть с Линдой…

Ребенок робко посмотрел на мужчину, самодовольно раскачивающегося из стороны в сторону.

– Можно она сегодня побудет здесь, со мной? Моя соседка такая ненадежная, – Эмили замялась и старалась не смотреть в глаза начальнику, – хотя я, конечно, понимаю: у человека всегда может заболеть зуб… Но ведь можно было хотя бы привести ребенка самой?.. Я так перепугалась за девочку, – девушка села на карточки и принялась отряхивать и без того чистую курточку любимицы.

– Хорошо, мисс Джинджер, – снисходительно сказал мистер Челленджворс. – Если ребенок не будет мешать нам работать, я согласен оставить её здесь. Вон там, за прилавком, есть кресло. Я надеюсь, вы найдете чем её занять?

– О, можете не беспокоиться! Девочка очень тихая и послушная. Я уверена, она не доставит нам… то есть вам… никаких хлопот.

Челленджворс кокетливо улыбнулся одним уголком рта и, словно актер мюзикла, франтовским жестом повернулся вокруг своей оси.

– Мисс Джинджер, впрочем, у меня сегодня слишком хорошее настроение, чтобы я что-то вам запрещал. – и не сказав больше ни слова, он подпрыгивающей походкой направился в сторону кабинета мистера Грейтгрина.

– Садись сюда. Не бойся, – Эмили усадила девочку на небольшое низенькое плюшевое кресло под прилавком, скрытое от глаз посетителей, а затем смоделировала небольшой «столик» из оставшихся после выгрузки лекарств коробок. – Возьми свою книжку. Я тебе раскраску тоже взяла. Бери! – Эмили протянула ребенку тоненькую книжку с черно-белыми изображениями, которую девочка сразу же хмуро отклонила.

– Мне, что, здесь весь день сидеть? – выдавила Линда, растягивая слова и тряся ногами.

– Не капризничай, пожалуйста. Других вариантов у нас всё равно нет. Ты, что, не рада, что сейчас со мной, а не одна на улице? – сурово оборвала строптивицу тетя, после чего девочка притихла и уже не пыталась обратить на себя внимание капризами.

Было без пяти девять, и в магазин, напевая модную глупую песенку, ворвалась мисс Лара Пуш, молоденькая студентка, работающая в аптеке продавщицей. У неё не было медицинского образования, как и у Эмили, но в отличие от неё, она даже не пыталась разобраться в препаратах и о многих лекарствах знала только понаслышке. Ни мистер Челленджворс, ни даже терпеливая Эмили не питали особой симпатии к шумной и легкокрылой Ларе, главным и любимым развлечением которой были свежие сплетни города. Девушке было всего девятнадцать, и она училась в институте на менеджера по продажам – спроси её саму, что это за специальность и чему её учат, вряд ли бы она ответила. Мистер Челленджворс вызывал помощницу только два раза в неделю, когда сам должен был составлять отчёты и оформлять сделки с поставщиками. Каждый раз, когда мисс Пуш появлялась в дверях магазина, у него моментально портилось настроение. Аптекарь очень боялся, что своей фамильярностью эта девица способна подпортить репутацию целого предприятия и, даже сидя в кабинете за стенкой, он иногда не выдерживал и бросал административную работу при звуке входного колокольчика. «Я спасу хотя бы одного клиента сегодня!» – думал он про себя, героически перехватывая инициативу и не давая Ларе раскрыть рот. Вы думаете, девушка при этом смущалась? Чувствовала себя виноватой и пыталась исправиться? Вообразите себе, что мисс Пуш и в голову не приходило стесняться, когда она радостно потирала руки и с идиотическим смешком шептала Эмили: «Ты посмотри, сам всё за меня делает. Ну, не работа – мечта!». Эмили старалась как можно деликатнее отстраниться от таких разговоров, но Лара, кажется, совсем не понимала намеков…

Почему же шумная и непредсказуемая мисс Пуш всё еще оставалась работать в фармацевтическом магазине, который ну никак не вписывался в её жизненные планы? Всё дело было в мощной протекции самого мистера Грейтгрина. Ничего не поделаешь: отец девушки сыграл ключевую роль в его блестящей карьере предпринимателя (правда, подробности этой загадочной истории не знали даже самые близкие друзья мистера Грейтгрина), поэтому владельцу самой крупной аптеки в городе просто нельзя было отказать в такой небольшой услуге своему покровителю. Мистер Пуш искренне полагал, что дочери работа необходима в чисто терапевтических целях – от излишней болтливости, расхлябанности и неделикатности в общении. Знал бы только этот почтенный господин, что побочные эффекты впоследствии оказались сильнее самого лекарства.

– Привет, Эмили! – в меховой накидке и с большой сумкой на плече Лара уверенно двинулась к прилавку. – Сегодня среда, не забыла? А это значит я здесь, ха-ха! Заждались меня?

– Доброе утро, Лара, – не поднимая глаз, тихо ответила Эмили.

– А что такая кислая?

– Мне нужно рассортировать упаковки, я должна работать, извини, – всё еще вполголоса и не удостаивая коллегу взглядом попыталась закончить разговор Эмили.

– Да вы только посмотрите: с самого утра – и сразу в бой!

– Будь добра, не клади сумку на прилавок. Всё-таки она у тебя не пёрышко. Да и стекло потом опять протирать… Ты же знаешь, мистер Челленджворс это не любит.