Страница 7 из 21
Но будешь возвращаться под прицел
Тех мыслей, что сейчас с тобою.
Но если задохнёшься взаперти,
Ненужной станет вдруг вся сила,
Три грани должен ты найти
В кристалле, без которого нет мира
Эмили и миссис Томпсон что-то оживленно обсуждали в прихожей и, судя по всему, приближались к гостиной. Мистер Челленджворс поспешно запихнул листок в карман пиджака. «Что еще за тарабарщина на мою голову?», − подумал он в возмущении. Нелепость происходящего выводила его из себя.
– А! Добрый вечер, миссис Топмсон.
– Ох, добрый вечер, сэр. Как же хорошо получилось, что я передумала избавляться от своего старого фена. Вы знаете, он мне был всё это время не так уж и нужен…
Верная экономка с детской радостью посмотрела на мистера Челленджворса. Она не сомневалась, что в этот дождливый серый холодный вечер её преданность будет особенно вознаграждена. Однако мистер Челленджворс стоял у письменного стола, не обращая на неё ни малейшего внимания. Что касается мисс Джинджер, непродолжительная беседа с экономкой, видимо, хорошо на неё подействовала: девушка выглядела сейчас гораздо увереннее и оживленнее.
– Мм, да-да, – пробубнил Челленджворс куда-то в сторону.
Эмили топталась у двери и не решалась заговорить.
– Мистер Челленджворс, я, пожалуй, пойду… Спасибо вам большое за чай!
Аптекарь продолжал стоять неподвижно, как будто ничего не слышал. Наконец он очнулся, но ответил как-то приглушенно, всё с той же отрешенностью.
– Да-да, конечно… Разумеется, Эмили. Спасибо за бумаги… то есть за папку…
– Миссис Томпсон тоже уходит, – добавила девушка, виновато посмотрев на старушку, которая самоотверженно пыталась спрятать обиду.
– А-а, ну, конечно, да-да, до свидания!.. – рассеянно бросил Челленджворс.
Гримасы недовольства добропорядочной старушки не возымели своего действия: её патрон так и остался безучастным ко всему происходящему вокруг.
Женщины поспешно закрыли за собой дверь, и, только когда раздался звук поворачиваемого ключа, мистер Челленджворс быстро достал плотный лист бумаги с напечатанным на нём поразительным текстом.
«Что за ерунда, черт возьми. Я что, с ума схожу? Нет, всегда думать о работе всё-таки опасно… Но не мог же он сам… нет, это какое-то недоразумение, какая-то полная ерунда…»
В эту минуту мистер Челленджворс представлял собою довольно жалкое зрелище. Он вцепился в свои волосы и лихорадочно сновал из угла в угол, выпучив глаза.
«Что за глупый стих? Точно, – мистер Челленджорс хлопнул себя по голове, – его подложил авантюрист Грейтгрин! А кто ж еще? Только вот зачем это приятелю понадобилось? И почему машинка сама начала печатать?.. А-а, чёрт возьми, черт возьми!..»
Между тем за всеми заботами время приближалось к полуночи, а мистер Челленджворс ещё ни разу за свою сознательную жизнь не нарушил привычки ложиться строго до одиннадцати, поэтому, посмотрев на часы, несколько секунд не мог пошевелиться от ужаса.
«О боже мой, о боже мой! Да я что, совсем спятил?» – и аптекарь безжалостно скомкал листок и хотел выбросить его в корзину для мусора, как в последнюю секунду решил все-таки засунуть клочок бумаги в дальний ящик письменного стола, там, где хранил свои недавние научные разработки. Спустя несколько минут мистер Челленджворс на всех парусах помчался принимать вечерний душ, как будто от скорости, с которой он совершал этот ритуал, зависела его жизнь, и даже забыл при этом бросить прощальный взгляд на пишущий прибор, внесший сегодня столько сумятицы в его размеренную отлаженную жизнь.
Через полчаса он уже спал покорным, запланированным сном.
***
Утром мистера Челленджворса разбудило яркое солнце. Он не ожидал его увидеть с начала октября, когда город заволокли беспросветные тучи, а холодный ветерок разбивал все надежды насладиться хорошей погодой чуть дольше. Сетования на плохой климат давно вошли в привычку аптекаря. Можно сказать, что это было особым видом упражнения утренней зарядки: только так мужчина пробуждал не тело, а свой воинственный дух. Негативные эмоции заряжали его не меньшей энергией, чем положительные, поэтому, внезапно потеряв объект своего ворчания, мистер Челленджворс совсем растерялся. Что-то выходило из-под контроля.
«Хм, а солнце, однако, прямо как на заказ! Вот и небесная канцелярия начала ко мне прислушиваться, ха-ха!» В восторге от своей оригинальной мысли Челленджворс одним прыжком вскочил с постели и направился завтракать. Обычно утром он питался довольно однообразно и неплотно, так как миссис Томпсон приходила только к обеду и завтрак приходилось готовить самому. Однако, к изумлению нашего героя, на столе уже красовался малиной пудинг, три пирожных с апельсиновой, лимонной и шоколадной глазурью – любимое его лакомство – и большая чашка горячего кофе.
«Вот так дела, – изумился мужчина, – что это случилось со старушкой? Не помню, чтобы мы вчера о чём-то подобном договаривались».
Озадаченный, но, не скроем, счастливый, он осторожно присел на кончик стула, будто бы боялся, что великолепный завтрак исчезнет, если слишком быстро и резко к нему подойти. Лакомства выглядели так соблазнительно, что выдержать долгую паузу не хватило сил. Спустя всего несколько минут счастливый обладатель сладостей уминал последний кусочек.
«Просто с ума сойти можно, она никогда так вкусно не готовила! А мне это, черт побери, нравится!», – думал про себя мистер Челленджворс. Почему-то его совсем не озадачил тот факт, что сама миссис Томпсон как будто куда-то испарилась, ведь обычно она оставалась в квартире до позднего вечера. Однако задавать вопросы расслабленному Челленджворсу категорически не хотелось. Он чувствовал, что это опасное занятие может спугнуть благодатное настроение порядка и покоя, которое им сейчас полностью овладело.
По дороге на работу мистер Челленджворс с улыбкой снисхождения взирал на привычные витрины дорогих магазинов. Какие-то они были сегодня на удивление не раздражающими. Он даже специально остановился, чтобы похвалить вкус одного из декораторов. Детский визг также не представлял угрозы для его тонкой нервной системы. Аптекарь кружился в калейдоскопе стройных звуков, плавных линий и гармоничных форм. Какая-то лёгкость охватила все его тело, ему казалось, что он даже не прикладывает усилий, чтобы просто передвигаться по улице. «А мне это нравится! Вот что нужно сказать», – только и твердил джентльмен про себя.
Несмотря на привычное оживление на улице в восемь часов утра, мистер Челленджворс ещё не успел разозлиться ни на одного попрошайку, и ни один невежа не умудрился толкнуть его локтем и вызвать приступ гнева, не попадались и «разряженные дамочки», как он привык называть излюбленный предмет своей критики. Челленджворс почувствовал, что он как будто огорожен невидимой стеной от всего неприятного, нервирующего, не вписывающегося в его систему ценностей. Он не замечал людей – это был просто круговорот лиц, ни на одном из которых не хотелось долго задерживаться. Странная размытость окружающего не отменяла бодрого настроя. Мужчина упивался ощущением подконтрольности этого дня собственным предпочтениям и желаниям.
Едва войдя в аптеку, он сразу же обратил внимание на свежую уборку. Эмили стояла за прилавком и протирала новые упаковки лекарств.
– Доброе утро, мисс Джинджер! – энергично поприветствовал девушку начальник.
– Доброе утро, мистер Челленджворс, – быстро ответила ассистентка и сразу же юркнула в огромную груду коробок, которую ей предстояло сегодня разгребать.
– Были у нас уже посетители? – продолжал жизнерадостный фармацевт, даже и не подумав вспомнить о вчерашнем происшествии.
– Нет, что вы, мистер Челленджворс, мы же открываемся в девять, а сейчас только без пятнадцати минут.
Девушка осторожно поставила тяжелую коробку на прилавок и опять принялась за свою кропотливую работу.
– Ах, ну да, ну да… Конечно, – мужчина положил свой портфель и начал рассеянно озираться по сторонам, не в силах подавить досаду, что его помощница пришла раньше и теперь каким-то немыслимым для него образом придётся поддерживать с ней беседу. Впрочем, его растерянность длилась недолго. Эмили, судя по всему, и сама не намерена была обращать на мистера Челленджворса повышенное внимание и спокойно занималась своей работой. В её движениях чувствовалась заданность и отточенность, что действовало на аптекаря упоительно.