Ретенция

– Где у тебя аптечка? – спрашивает она.

– Дай мне сюда, – я нежно притягиваю её палец к своему рту и слизываю солоноватую кровь. На языке остаётся привкус металла. Рана продолжает кровоточить у меня во рту.

– Надо всё равно обработать, – наконец говорит Раварта и направляется в ванну. Я иду следом и помогаю ей забинтовать палец. Мне хочется прикасаться к ней больше, но я не тороплю события. Опыт общения с Кристини научил меня выдержке и самообладанию с женщинами. Я провожу кистью по правой плитке, силовое поле пропадает, и мы возвращаемся на кухню. На пальце Раварты миниатюрная эластичная повязка. Когда мы почти доходим до кухни, девушка внезапно резко останавливается и начинает крутить головой, она принюхивается и морщит лоб.

– Томаты? – удивлённо спрашивает она.

– Где? – позабыв о ростках, не меньше её удивляюсь я.

– Запах… такой был в теплицах на севере. У тебя тут где-то растут томаты?

Холодное электричество пронизывает меня от затылка до пяток. Я начинаю нервничать.

– Да ну, какие томаты…

– Трэй, у тебя в коридоре пахнет как в теплице. Ты что?.. – её глаза распахиваются от ужаса.

Я понимаю, что скрывать дальше не имеет смысла. Мне ничего другого не остается. Надеюсь, она сможет держать язык за зубами, когда я ей объясню, для чего всё это.

– Да, Рав, я выращиваю томаты, но совсем немного, – я беру её за руку и веду к лаборантской. Ещё ни разу я не видел её столь растерянной и напуганной. Совсем не похожа на уверенную и смелую Раварту, к которой я привык.

Дверь открывается, и терпкий запах рассады помидоров обдаёт нас обоих. Я вижу, как ужас на лице Раварты постепенно сменяется любопытством.

– Я даже и не думала, что когда-нибудь… – шепчет она, медленно приближаясь к аквариуму с обрезанными стенками, из которого торчат толстые стволы зелёных кустов.

– Не думала о чём? – настороженно спрашиваю я.

– Не думала, что когда-нибудь ещё увижу настоящие помидоры, да ещё и в самом центре Мингалоса, – всё так же шёпотом отвечает она. Затем она наклоняется к листьям, и я вижу, как она глубоко вдыхает, втягивая в себя исходящий от них аромат. Она стоит так несколько секунд, за которые в моей голове проносятся тысячи самых тревожных мыслей. Что будет дальше? Как она на это отреагирует? Не сдаст ли она меня экологической полиции?

– Трээй… – шепчет она, словно ведьма, по неосторожности попавшая в круг собственного заклятья. Её рука погружается в аквариум. Пальцы погружаются в почву. Они будто подпитываются энергией земли. Я воображаю, как невидимые ниточки электрических импульсов сочатся по каждому пальцу, поднимаясь выше по руке к плечам.

– Рав, с тобой всё в порядке? – осведомляюсь я. Что она скажет и сделает? Нет ничего хуже неопределённости. Раварта продолжает молчать, а её пальцы всё ещё внутри аквариума.

– Если хочешь, можешь идти и пожаловаться на меня в полицию или в Корпорацию, – решаюсь я заговорить.

– Трэй, – она резко поворачивается, аккуратно высвобождая пальцы. – Это самое прекрасное, что я когда-либо видела. Единственное, что я тебе никогда не прощу, так это то, что ты до этого не устроил мне свидание в своей оранжерее.

Она подходит ко мне ближе, совсем близко, и глядя мне прямо в глаза, проводит большим испачканным пальцем по моей левой щеке, по которой недавно скользили её тёплые губы.

Я чувствую, как частицы земли оставляют шершавый след на коже. Я смотрю на Раварту, и она кажется мне безумной, сумасшедшей, безумно красивой и привлекательной. Наши губы сливаются в поцелуе. Мы прижимаемся друг к другу так, что почти не остаётся ни одной молекулы воздуха между нами. Раварта уверенно кладёт руку на мой таз и сжимает ягодицу, пытаясь прижать меня ещё ближе к себе. Я скольжу правой рукой по бедру под её белой юбкой. Она влечёт меня за собой. Я повинуюсь ритму её тела. Её нога делает шаг назад, и моя повторяет то же самое, как в пламенном танго. Наконец, мы подходим к столу с аквариумом совсем близко.

Раварта убирает руку с моего таза, берет полную горсть земли и проводит по моему лбу. Я повторяю её манипуляции своей правой рукой. Мы обмазываем друг друга землёй и целуемся. Так долго я ещё ни с кем не целовался. Кажется, словно губы слились вместе. Постепенно мы перемещаемся в комнату, моё лицо в земле, её тоже изрядно испачкано. Но мне плевать. Внутри меня кипит биохимический коктейль. Под ложечкой приятно сосёт. Я стягиваю с себя рубашку, она расстёгивает блузку. Мы обнажены.

Теперь наши тела словно два магнита, которые невозможно разъединить. Между нами нет ни атома свободного пространства. Мы сами и есть одно целое, единое пространство, две сплетённые галактики в одной вселенной. Она откидывает голову и издаёт стон. Дикий, будоражащий, природный, почти животный. Я скольжу языком и губами по её шее, спускаясь ниже к груди, потом к впадинке на животе. Она стонет ещё громче. Я не хочу, чтобы это заканчивалось никогда.

В ту ночь это повторяется несколько раз, и я осознаю, что рядом со мной женщина, которую я ни за что в жизни не должен потерять или отпустить, которую я не имею права разочаровать даже в каких-то мелочах.

Глава 9

Наутро я просыпаюсь, и моя рука ощущает, что рядом пусто. Я пытаюсь нащупать гладкую, шелковистую кожу Раварты, но пальцы натыкаются лишь на шершавые комочки земли. Мы так и проспали в постели, полной песка и грунта. Какая глупость. «Но это же так весело!» – тут же приходит мне на ум. Я привстаю на локте и оглядываюсь. На ярко-голубых часах 9:15. До работы меньше часа, пора вываливаться из постели. Где Раварта? Выхожу в коридор и слышу бренчание посуды. Улыбаюсь.

Кристини никогда ничего мне не готовила, да мы почти никогда и не проводили столько времени вместе, как с Равартой. Неужели она такая и есть – совместная жизнь? Встаёшь с утра и слышишь бренчание посуды, когда твоя любимая женщина возится с готовкой. Я смотрю на свои руки – под ногтями чёрные катышки земли. Медленно двигаюсь вперёд.

– Доброе утро, – произносит Раварта, когда я заглядываю в кухню.

– Доброе утро, Брусничка, – сперва я стал называть ее так в шутку, после того случая с брусничным джемом, а потом и всерьёз.

Она улыбается и целует меня в губы. Я опьянён.

– Я сегодня не сразу смогла выбраться из ванной, там силовое поле, – смеясь, говорит она. – А потом до меня дошло, что у тебя панель отключения замаскирована под плитку, и я стала её искать, нашла, но не сразу. Чуть не стала кричать тебя.

– А, да… Я частенько вообще про неё забываю и стукаюсь носом, – улыбаюсь ей в ответ, целую и, развернувшись, сам направляюсь в ванную.

– У тебя нашла только пару пудингов, и сварила это зелье, которое называется кофе, – говорит она мне, когда я возвращаюсь из ванной в одних трусах.

– Да. Только эта дрянь и осталась.

– Где они вообще могут взять кофе? Где-то на юге, может, и осталась пара мест, где он мог бы произрастать, но я не уверена, что его вообще кто-то выращивает.

– Ага, – соглашаюсь я и присаживаюсь за стол напротив неё.

– Трэй, – внезапно серьёзным голосом произносит Раварата. – Я хочу, чтоб ты знал: я никогда никому не расскажу, что ты здесь делаешь.

От её непривычно серьёзного тона по моей спине пробегают мурашки.

– Я надеюсь, Раварта. Ты ведь знаешь, для чего я это делаю.

– Я знаю. Но ты должен не надеяться, а верить мне.

– Я верю, – выдавливаю я. Хотя в глубине души я не верю, что хоть кто-то в этом мире вообще может заслуживать доверия.

– И чтобы тебя убедить, я должна тебе кое-что рассказать.

– И что же? – я перестаю есть, и моё тело превращается в сгусток напряжения.

– Мой брат занимается тем же самым, что и ты.

Какое-то время я ошеломленно смотрю на неё.

– Ты серьёзно?

– Да. И временами я даже ему немного помогаю, вернее им.

– Им?! Кому им?

– Сегодня у нас что?

– Понедельник, – медленно произношу я, подозрительно глядя на Раварту.