Страница 5 из 11
– Ну да, было дело, – ответил я нехотя. – Много тогда было жарких споров и выпитых бутылок. Весь этот разговор мне немного напоминает те времена.
Она покачала головой.
– Вот видите. Вы всегда это зерно в себе носили. Только вот пить при этом совершенно не обязательно. И на меня огрызаться – тоже.
– Ну, знаете. Философия – штука такая. Каждый так или иначе этим занимается на бытовом уровне. Особенно, когда ищет себя. Все молодые ищут. С возрастом приходит понимание, что это всего лишь пустые слова, демагогия. А уж про то, что под водку на кухне все уже давно любые тайны мироздания разгадали, я вообще молчу.
– Конечно, это же философия. Она и не стремится что-то создать, а лишь пытается связать разрозненные крупицы знаний. Но я-то вам не о философии говорю. И не о водке.
– А о чём же? «Время то, время сё, ловушка восприятия, бла-бла-бла». Вы тут уже битый час распинаетесь.
– То, о чём говорю я, – это физика. Чистая наука.
– Да-да: Эйнштейн, теория относительности и прочее. И тем не менее. Просто слова… ну, ладно – формулы. Формулы без какого-либо практического применения.
– Вы снова создаёте себе ограничения восприятия.
– Нет, я просто пытаюсь вам сказать, что от этих философских дебрей у меня уже голова болеть начинает. Я вспоминаю теперь, почему перестал этим увлекаться. Ни философские абстракции, ни формулы Эйнштейна мне в моей жизни никак не помогут. Вот вы этим затянувшимся монологом что вообще сказать пытаетесь? Раз пятый спрашиваю, а внятного ответа так и нет. Давайте, снова скажите, что это «ограничения восприятия». – Я в очередной раз машинально вскинул руку, чтобы проверить время. 9:45. – «Когда мы уже придем?»
– Вам это ожидание прибытия мешает ценить то, что происходит здесь и сейчас. Вы придумали для себя некую веху и теперь всячески её ждёте.
– Конечно. Я уже хочу приехать. Сделать дела и уехать домой. Меня утомила эта поездка, этот разговор, этот поезд.
– Я не о том. Я хочу сказать, что вам совершенно необязательно знать, сколько точно минут вам осталось ехать. Что вам это даст? Какая разница, сколько проходит времени в процессе, который вы не можете контролировать? Ехать ли вам 20 минут или, скажем, час – принципиальной разницы нет. Вы всё равно будете сидеть и ехать до тех пор, пока двери вагона не откроются на нужной вам станции. А вы своим ожиданием и стремлением во что бы то ни стало назначить эту временную веху как будто пытаетесь заставить время течь быстрее.
Я усмехнулся:
– Вы же сами тут уже столько времени доказываете, что времени нет. И говорите теперь, что оно «течёт». Противоречие получается какое-то.
– Его нет в нашем понимании. Для нашего с вами субъективного восприятия оно действительно течёт. Но мы мыслим тремя измерениями и воспринимаем время как просто некие отрезки, вехи. Мы путаем наше субъективное время, то есть, опыт, с четвёртым измерением, которое так же осязаемо и неразрывно связано с пространством. Во вселенских масштабах ваши часики с цифрами – это не время. Время существует само по себе и во всех направлениях. Оно статично. Вам же только кажется, что оно куда-то идёт. Но на деле не меняется даже пространство – вы лишь перемещаете в нём своё тело.
– Ну-ну.
– С точки зрения физики во времени можно так же свободно перемещаться. Вперёд, назад – любую точку. Вот мы с вами говорим сейчас, в этом году, в этом месяце. Вы видите перед собой молодую девушку. А мне, возможно, вообще уже лет 125 и я путешествую по всей Метавселенной по кротовым норам.
На этом моменте я не выдержал и рассмеялся. Увидев это, она добродушно заулыбалась и покачала головой.
– Ну, загнули! Я тоже смотрел этот фильм. Сейчас вы скажете, что вы моя бабушка. И, да, я знаю, что там была не бабушка, не смотрите на меня так.
– Подловили-подловили. Каюсь. Ну ладно. Давайте другой пример: может быть, для меня сейчас конец 80-х и я с вами сижу в аудитории №56, обсуждая труды Гегеля. А всё вот это вот, – она обвела вагон руками. – просто наглядное доказательство.
Я настолько опешил, что, кажется, даже открыл рот. Откуда она могла это знать? Угадать год и Гегеля несложно, но вот номер аудитории – загадка. «Нет, ну не правду же она говорит, в самом деле?» – подумал я и отругал себя за то, что даже позволил себе такую бредовую мысль. Попутчица, конечно, заметила моё смятение.
– Ого! Я что… снова угадала? – она засмеялась и закрыла лицо ладонями. – Вы аж побелели! Господи, да расслабьтесь вы. Я просто угадала. Представляете! Я даже цифру наобум ляпнула!
– Да уж. Не очень я в такие совпадения верю. Я уже начинаю подозревать, что это всё какой-то дурацкий розыгрыш.
– И? А в чём розыгрыш-то?
– Не знаю. Может, вы дочка кого-то из моих старых знакомых.
– Ага. И вон там моя мама: сидит на том кресле, – сказала она с сарказмом и махнула рукой куда-то в сторону. – Сейчас она встанет и полезет обниматься. Или нет! Помните проводника? Это мой отец! Ха-ха. Было бы сильно. Но нет, простите.
Я посмотрел на неё с укором. Конечно, это было совпадение. Что же ещё? Но я совершенно машинально украдкой всё-таки посмотрел в указанную сторону. Оба кресла были пусты. Так же, как и все места поблизости. Во всём вагоне было от силы человек 6, не считая нас. И никто даже отдалённо не был похож на кого-то из моих знакомых. Это было странно и удивительно, но без сомнения являлось лишь забавным совпадением, от которого всё же стало немного не по себе.
Я поёжился, зевнул и достал из кармана телефон. Ни новых сообщений, ни пропущенных вызовов – ничего не было. 9:37. Цифры разительно отличались от всех остальных, но разнице этой я давно перестал удивляться.
– Так это или нет – уже не столь важно, – сказал я. – Уже почти десять часов. Всё равно мы скоро придем. Кстати, я вполне мог и сам напутать, в какой именно аудитории я в студенческие годы философией занимался. Первое впечатление немного улеглось, и я теперь понимаю, что просто среагировал на, надо сказать, достаточно точное предположение.
– Ой, не оправдывайтесь. Дело вот в чём: подсознательно вы были готовы поверить, что это правда. Поэтому вы так отчаянно сканировали вагон в поисках подтверждения того, что это розыгрыш. А теперь так же пытаетесь спихнуть всё на несовершенство своей памяти.
– Не смешите меня.
– А иначе почему вы так переполошились? Вы своё лицо видели вообще? На нём же ужас был.
– Возможно, я просто внушаемый.
– М-да-а-а. Представляю, что бы было, если бы я вам сказала, что я лишь плод вашего воображения. Интересно, вы бы стали искать подтверждение, что это не так? Начали бы вспоминать, разговаривал ли со мной кто-то ещё, обращалась ли я к кому-то. И ведь не нашли бы! Знаете, как в фильмах или книгах. Вас бы тогда вообще инфаркт хватил, наверное.
– Всё же мы с вами не в фильме и не в книге.
– Ой ли? Откуда вам знать? Может быть, кто-нибудь прямо сейчас читает это и теперь будет внимательно перечитывать всё, чтобы проверить, реальна ли я. Будет искать подсказки, что я меня на самом деле нет, что вы просто заснули в начале пути и теперь бредите во сне. А автор, когда придумывал этот «неожиданный» ход, упивался собственной оригинальностью.
Я тяжело вздохнул и провёл ладонью по лицу. Отвечать и как-то комментировать это не хотелось. Разговор больше не бесил, а скорее веселил меня, – такое осознание пришло внезапно, как по щелчку пальцев. А когда она упомянула про сон, я вдруг понял, что уже несколько часов я чувствовал себя абсолютно бодро и не хотел спать.
– Какая восхитительная чушь, – сказал я, улыбаясь. – Даже комментировать не хочется. Но знаете, если бы это было так и весь этот диалог действительно происходил только в моей голове, мне было бы гораздо легче его закончить. И ехать оставшиеся – сколько там? – пятнадцать минут в тишине. Но всё-таки я предпочитаю в бред не верить.
– Вы уже столько раз за эту поездку сказали слово «бред», что впору задуматься, правда ли вы в это верите.