Прогулка

   В ответ Гриша лишь улыбнулся своей прежней, радостной улыбкой и, не пожимая руки, не говоря прощальных слов, пошёл к автобусу. Девушка нежно положила ладонь ему на шею и пропустила вперёд. Он встал на первую ступень, обернулся к Андрею Семёновичу, улыбаясь, махнул рукой и вошёл внутрь. Девушка, бросив на прощание надменный взгляд, вошла следом. Дверь закрылась, и автобус уехал, удаляясь в темноту маленькими красными огоньками габаритных огней. До дома Андрей Семёнович добрался лишь к рассвету.

  5

   В приёмной, как всегда по утрам, толпилось много народу: руководители отделов, департаментов, управлений. Все галдели, суетились, что-то обсуждали, подготавливаясь к заседанию кредитного комитета.

   Андрей Семёнович вошёл как раз в тот момент, когда Сурков пытался дозвониться тому на мобильный. На багровом от ярости лице начальника играли желваки, а пальцы нервно барабанили по столешнице секретарши Леночки. Увидев Калмыкова, он с силой вдавил в свой несчастный мобильник клавишу отбоя и решительным шагом направился навстречу подчинённому.

   - Где тебя носит, Калмыков? Я тут на какашки чуть не изошёл! Документы не готовы, на звонки не отвечаешь! Страх потерял? Или тебе напомнить, кто в моих руках обязан обсираться?

   У Леночки на столе зазвонил телефон. Она сняла трубку, коротко что-то ответила и официальным тоном объявила:

   - Владлен Аркадьевич ожидает всех в кабинете. Проходите, пожалуйста.

   Сурков засуетился пуще прежнего.

   - Давай!!! Скорее!!!

  Не дожидаясь ответа, он вырвал из рук Андрея Семёновича серую картонную папку и засеменил к кабинету директора, а у самой двери обернулся. Глядя на Калмыкова, он скривил в презрении губы и провёл ребром ладони возле горла, намекая на то, что после кредитного комитета того ждёт знатный разнос.

  Андрей Семёнович улыбнулся одними уголками рта и, вдруг, выбросил вверх средний палец, от чего глаза Суркова округлились и налились кровью. Леночка, наблюдавшая за этим со стороны, замерла с отвисшей челюстью и бледным лицом. Калмыков одарил её снисходительным взглядом и громко хлопнул дверью приёмной.

  В холле банка, как всегда по утрам, толпился народ в ожидании лифта. Андрей Семёнович с трудом протиснулся против течения толпы ломящихся на работу банкиров, на мгновение остановился, достал из кармана брюк билет на самолёт, довольно улыбнулся и спрятал его обратно. В это время в кабинете директора, вышедший с докладом Сурков, распахнул папку и чуть не взорвался от внезапной ярости и горя. Единственным документом, лежащим внутри папки, было заявление об увольнении Калмыкова.

  - Да ты что? Так его прямо на пешеходном переходе, что ли? - случайно услышал Андрей Семёнович разговор двух бывших коллег из отдела пластиковых карт, - Боже мой! Бедный Гришка!

  - Я сама не поверила, когда увидела эту урночку. Ужас... Такой хороший парнишка был! Всегда улыбался... Жалко так...

  - Жалко, конечно...

   Калмыкова, вдруг, прошиб холодный пот. От закравшейся внезапной догадки мурашки поползли по спине, а волосы встали дыбом. С трудом заставив себя сделать разворот на сто восемьдесят градусов, Андрей Семёнович увидел то, чего боялся увидеть больше всего на свете! Он увидел стоящую на тумбочке прозрачную урну, наполненную купюрами различного номинала, на одной из сторон которой была аккуратно наклеена фотография. Её нижний уголок был перечёркнут чёрной полосой. На фоне зеленеющей листвы городского парка радостно улыбалось такое знакомое и такое жизнерадостное лицо. Лицо Гриши.

  16.12.2015