Страница 8 из 81
– И куда же ты подсадил жучка? – спросил Поуп.
– Вам понравится, – сказал Фиппс. Он раскрыл папку и передал боссу копию одного из перехватов, которые он оставил Хефферу.
Поуп осмотрел листок и прочитал текст.
– Мне все это уже известно, Фиппс.
– Бумага – это жучок, – сказал Фиппс. – Он активируется сразу, как только извлекается из папки. Бумага улавливает звуковые колебания из воздуха и электрические сигналы через стол. Информация сохраняется на магнитных молекулах в чернилах. Данные дублируются многократно, чтобы пережить шредер. Чтобы считать данные, остается поводить ридером над бумагой. Нам нужно только добраться до ее, прежде чем она попадет в печь.
– И ты к этому готов, – сказал Поуп.
– Печи находятся в ведении Флота, сэр. Это не проблема. Единственный минус в том, что информация передается не в реальном времени. Но министерство иностранных дел отправляет бумаги на сжигание каждый вечер. Скоро мы будем знать, о чем они сейчас говорят.
Поуп покрутил листок в руках.
– На редкость хитрожопо, Дейв.
– Ваши налоги тратятся с умом, сэр, – сказал Фиппс.
* * * * *
– У нас возникла проблема, – сказал Нарф-вин-Гетаг, посол Ниду на Земле, усаживаясь в кресло, недавно занятое Тедом Сорамом. По обычаю он не пожимал рук. – Мы считаем, что один из ваших торговых представителей намеренно убил одного из наших торговых представителей.
Хеффер взглянул на Джавну, который как раз подавал послу чашку чая; он тоже изо всех сил изображал, какие это тревожные новости.
– Это тревожные новости, – сказал Хеффер. – Мы, разумеется, знаем о смертях. Но мы находимся под впечатлением, что обе были совершенно случайны.
– Члены торгового представительства рассказали, как перед смертью Ларс-вин-Гетаг жаловался, что стал объектом оскорблений, выражаемых с помощью Девха – древнего ароматического кода Ниду. Как вам известно, мы, Ниду, чрезвычайно чувствительны к некоторым запахам. У нас есть причины полагать, что сигналы отправлял ваш представитель, этот Дирк Мёллер, – сказал Нарф-вин-Гетаг.
– Со всем уважением, господин посол, – сказал Хеффер. – Согласно нашим данным, за вашем представителем числится несколько инцидентов, связанных с воображаемыми оскорблениями.
– Вы хотите сказать, что он все выдумал, – сказал Нарф-вин-Гетаг.
– Отнюдь нет, – сказал Хеффер. – Я только хочу сказать, что он мог неверно интерпретировать какой-нибудь совершенно невинный запах.
– Возможно, – сказал Нарф-вин-Гетаг. – Тем не менее, по распоряжению моего правительства я прошу обеспечить доступ наших медиков к телу мистера Мёллера. Как минимум, это позволит прояснить ситуацию с мизентерпретацией.
За его спиной Джавна еле заметно покачал головой.
– Я бы с радостью пошел навстречу, господин посол, – сказал Хеффер. – Но, к несчастью, верования мистера Мёллера подразумевают скорейшие похороны. Боюсь, его тело уже отправлено на кремацию.
– В самом деле, к несчастью, – сказал Нарф-вин-Гетаг. – На этот случай мое правительство проинструктировало меня остановить торговые переговоры и пересмотреть все существующие соглашения, пока не станет ясно, что других попыток повлиять на их итог не было.
– Вы, конечно же, не думаете, что действия одного-единственного переговорщика – даже если таковые имели место – как-то связаны с нашим правительством, и, в частности, с нынешней администрацией, – сказал Хеффер.
– Как бы нам не хотелось исключить эту возможность, не уверен, что мы можем на такое пойти, – сказал Нарф-вин-Гетаг. – Мы, разумеется, хорошо осведомлены о росте нидофобских настроений в правительственных кругах, имевшем место в последние годы. Мы надеялись, что администрация Уэбстера искоренит эту враждебность и вернет наши народы на путь дружбы. Но инциденты, подобные сегодняшнему, ставят под вопрос искренность вашей администрации. Последние две администрации были не особенно дружественны к моему народу, господин министр, и причины этого остаются за гранью моего разумения. Но по-крайней мере они не запукивали моих дипломатов до смерти.
– Я уверен, что совместными усилиями мы сможем уладить эту проблему, господин посол, – сказал Хеффер.
– Надеюсь на это. Более того, я собираюсь предложить нечто, позволяющее избежать потенциального разрыва между нами, – Нарф-вин-Гетаг отхлебнул чаю.
– Я весь внимание, – сказал Хеффер.
– Как вам известно, на Ниду продолжается переходный период, – сказал Нарф-вин-Гетаг. – Ведж-ауф-Гетаг, наш Фехен, наш лидер, скончался около шести ваших недель тому назад. Его сын, Хубу-ауф-Гетаг, выбран следующим Фехеном и официально станет им после церемонии коронации, которая состоится примерно через две недели.
– Да, конечно. Я буду присутствовать на церемонии как представитель нашего правительства, – сказал Хеффер.
– Как чудесно, – сказал Нарф-вин-Гетаг. – Возможно, вы не в курсе, что когда клан ауф-Гетаг пришел к власти, он включил в церемонию коронации элемент, символизирующий Землю – нашего великого друга и союзника.
– Этого я не знал, – признался Хеффер. – И что же это за символ?
– Овца, господин министр.
Хеффер подавил улыбку.
– Овца, вы говорите?
– Именно так, – сказал Нарф-вин-Гетаг. – На пике церемонии овца приносится в жертву. Обычно эта овца берется из отары клана ауф-Гетаг. Увы, в течение недели после смерти Веджа-ауф-Гетага эта отара была стерта с лица земли генетически модифицированной бактерией сибирской язвы. Без сомнения, это был саботаж – скорее всего, дело рук кланов-соперников.
– Ну что ж, овцы у нас найдутся, – сказал Хеффер. – Дьявол, да в Новой Зеландии овец в пять раз больше, чем людей. Почему вы не сказали нам раньше?
– Было бы неразумно демонстрировать нашу обеспокоенность врагам клана ауф-Гетаг, – сказал Нарф-вин-Гетаг. – Мы полагали, что сможем без труда восстановить наше поголовье после завершения переговоров. Согласно утвержденного графика, они должны были закончиться через два-три дня, и овцы были бы доставлены с большим временным запасом. Ситуация не являлась кризисной – по крайней мере, мы так считали. Разумеется, события сегодняшнего утра усложнили ее, и не в последнюю очередь потому, что квоты на овец должны были определиться на переговорах между Ларсом-вин-Гетагом и Дирком Мёллером.
– Это вовсе не проблема, – сказал Хеффер. – Вы получите столько овец, сколько вам нужно. С наилучшими пожеланиями от министерства иностранных дел.
– Боюсь, не все так просто, господин министр, – сказал Нарф-вин-Гетаг. Он наклонился вперед, достал из портфеля планшет и положил его на стол перед Хеффером. – Нам нужна не абы какая овца. Нам нужна овца определенной породы – и порода эта очень редкая. В сущности, эту породу вывели специально для клана ауф-Гетаг, когда он пришел к власти; ее отличительной особенностью является цвет шерсти.
Хеффер потянулся через стол и взял планшет. На него смотрела овца с шерстью цвета голубой электрик.
– Эта порода называется «Грезы андроида», – сказал Нарф-вин-Гетаг.
– Странное название, – сказал Хеффер, возвращая планшет.
– Оно содержит некие литературные аллюзии, – сказал Нарф-вин-Гетаг, потянувшись за планшетом, – хотя я не знаю точно, какие. Как бы там ни было, патент на дизайн породы был передан в бессрочное владение клану ауф-Гетаг селекционерами и тогдашним правительством Земли. Естественно, клан ауф-Гетаг очень осторожно выбирал тех, кто имел доступ к работе с породой. Соглашения о селекции были настолько ограничены, что не представляли для селекционеров никакого делового интереса. Поэтому никто не занимался разведением.
– Вы хотите сказать, что больше никто не разводит породу «Грезы андроида», – проговорил Хеффер.
– Нам известен один селекционер – исходный селекционер, – сказал Нарф-вин-Гетаг. – С колонии Брисбен. Несмотря на то, что мы владеем патентом на дизайн, он не мог продать овец непосредственно нам из-за колониальных законов об экспорте. Мы планировали запросить об исключении в процессе переговоров.