Синий, который красный

— Какого нечта тут забыли?

— На вызов, — коротко отозвалась Дара. Гробовщик скривился подпаленным яблоком.

— В миры тебе, что ли, в такое время? Сходите к Вонде…

— Мы понятия не имеем, куда идем, — напомнила Дара.

Гробовщик с неприятным звуком потер ладошки и пригласил заходить, при этом голос его тек цианистым медом. Мол, постойте в сторонке, детки, а он разберется с остальными и тут же назад.

С какими остальными-то? В Зале было пусто, хотя и царил там совершенно особый порядок.

Комната была очень широкой и изукрашенной порядочно, по-целестийски. Бирюза мешалась с розовым аметистом, жилы зеленого мрамора перетекали в янтарные и рдяные всплески — словом, многоцветье, как тому и положено быть. Посреди комнаты находилась мебель, то есть, три стола, два поменьше, а самый средний — поздоровее. Каждый стол — в своем роде.

Слева — массивная круглая столешница из обсидиана, на ней ничего не лежит. Стол как стол, только почему-то огонечками пыхает. Слева — стол в виде нарождающейся луны, исполнен из мориона, черного хрусталя, на столе — неимоверной толщины и величины коричневый фолиант с обтрепанными краями. Этот Кристо сразу же не понравился. Не доверял он толстым книгам.

А в центре был белый стол из лунного камня, и в его центре помещалась рукоятка меча. К ней не полагалось никаких пояснений: ладно бы книга, а то — огрызок оружия. Над этим столом и скрючило Гробовщика — он вывязывал что-то пальцами, а перед ним, с краю стола, рядком лежали часики, кинжал и маленькая мраморная статуэтка, что за она — не рассмотреть.

Мебели в комнате больше не было, зато дверей — это пожалуйста, с нашим удовольствием. Они тут были повсюду, точнее, по стенам, расстилались ровной полосой, так, что казались одной большой дверью. Кое-какие были надписаны или изукрашены, а другие так просто пронумерованы. В одних торчит будто бы забытый ключ, а из одной вон топор высовывается. Разнообразие.

— Что-то это все на Кордон смахивает, — протянул Кристо. Он попытался сосчитать двери, но быстро сбился. Он хорошо умел считать только деньги и тумаки. Остальное неинтересно.

— Это и есть Кордон, — откликнулась Дара неохотно. — Но только наш собственный. На границе Целестии все двери выводят только в один мир — туда, куда страну перенесут и закрепят. Здесь же каждая дверь обозначает другой мир.

И она закатила глаза в потолок, то ли устала, то ли что-то высматривала. Кристо посмотрел туда же. Ну, потолок и потолок, на нем — золотой цветочек. Кажись, ирис, хотя таких ирисов в Целестии никогда не водилось.

Часики на столе перед Гробовщиком коротко полыхнули — и распались на осколки. Кинжал тоже вспыхнул было, завибрировал, но остался цел. Деартефактор злобно посопел носом, но потом махнул рукой:

— Ладно, сначала вы, — и кивком пригласил их с Дарой к Перечню. Только теперь Кристо заметил, что этот стол не просто огоньками изнутри светится, а на нем еще и надписи есть. Мелкие-мелкие. В одну из надписей Гробовщик ткнул своим кривым пальцем — и та будто всплыла из глубины на поверхность, поднялась в воздух. Пыхнула синим.

«Браслет Безумия», — прочитал Кристо. В доказательство пониже надписи появилось на секунду изображение самого браслета — дутого, серебряного зелёными камешками.

— Браслет Безумия, — Гробовщих захихикал, — плевое заданьице, для дурачков. Ну, на вашу долю хватит. — Проведи, — велел он Перечню. Надпись сгинула, а по поверхности стола медленно сама собой начала рисоваться карта. Стол — черный, а карта — серебристая

«Одонар» — написалось на карте. Потом вывелось «Дверь А-104» — и толстая полоса обозначила Кордон. Следующая надпись: «Европа, Польша». Кристо ждал чего-то еще, девчонка тоже, но карта уже пропала. Вместо нее появилось изображение какого-то старичка, секунда — и выписанное серебристыми линиями лицо исчезло. Дара сердито кашлянула.

— Сам знаю, что барахлит, — ласково согласился Гробовщик. — У Экстера все нет времени прийти да разобраться — то ли Большая Комната сильный фон дает, то ли Малая… Найдете, не за «красной гидрой» несетесь, времени у вас — в избытке.

И под конец, когда уже выходили, не выдержал, послал в спину шпильку:

— А тебе нравится работать одной, а, Дара?

Артемагиня ничего не ответила, только зашипела сквозь зубы.

Разговорилась она уже в коридоре.

— Каждый раз с Перечнем непонятно что. То он меня на другой континент закинет. То я прибуду — а артефакт уже сам уничтожился! А Гробовщику хоть бы хны. Ладно, я раз была в Европе. Она не очень большая — найдем браслет.

Кристо громко икнул в ответ. Да, так, мелкая страна… или это не страна? Гелла им как-то в головы вкладывала, что Целестия со всем своим населением в одном большом городе внешнего мира уместиться может! Или нет, Целестия не уместится, а населения будет мало для одного города… черт, не надо было начинать думать. Так ведь можно и привыкнуть.

Теперь напарница тащила его к одной из кладовок Вонды. Кристо уже сам заметил, что этих кладовок — видимо-невидимо по всему артефакторию, и непонятно, как старый Вонда умудряется между ними бегать.

Вонды не было. Стало немного понятнее.

— Вечно… — Дара не договорила и пнула дверь ногой. Кристо торчал рядом и рассматривал дверь кладовой — выглядела так, будто ее сотню раз брали штурмом. — К Бестии же опоздаем!

Она пинала дверь еще минут пять (вот откуда такой вид у двери!), потом заявился недовольный кладовщик, то есть, сначала заявилось его громкое нытье по коридору:

— Опять дверь пинают, опять меня ругают, а я тут единственный и работаю, да! И вообще, портят тут имущество всякие: хвосты сторожам отрывают…

Он отпер дверь не магией, а просто ключами и зашел первым. По пути зацепился курткой за дверь — на рукаве тут же появилась новая прореха.

— Вам, значит, на «синий вызов»? Сейчас поглядим…

Кристо потянул носом: пахнет пылью, сыростью и почему-то старой перебродившей ирисовой водкой. В кладовке темно, рядом с дверью — покосившийся стол, на столе стоит витая раковина. Вдоль стен — ящики какие-то, в полумраке не видать, но похоже, что пыль с них сроду не вытирали. «Занесло» — невольно подумал Кристо.

Дара взяла со стола раковину, покрутила в руках и сказала в нее громко: «Внешний мир, Европа, Польша».

Раковина ничего себе. Дара почему-то поднесла ее к уху, провела по неровностям и повеселела:

— Ну, хоть не в разгар зимы туда попадем.

Пока Кристо пытался себе что-то уяснить, Вонда вернулся. Плюхнул на стол обтрепанную тетрадку и такую же картонную коробку и начал ноющим голосом:

— Запасы давно не обновлялись, я уж сто лет подумываю… а у снабженцев и производственников и не пополнишь, да! У старого Вонды-то понадёжнее будет, а? Но вы ж много не тратьте, и отчет мне, если что, и… куда вы тянетесь? Распишитесь сперва.

Дара нетерпеливо поставила крючок и нырнула в коробку. Ничего Кристо не показала, а только кивнула и заявила:

— Теперь к Бестии.

— О-о, она вас у выхода ждет, — тут же наябедничал Вонда, — с пропусками. Потому как без нее Караул бы вас и не выпустил, — и тут уже перешел на свою волну: — И что за молодежь пошла? Вот когда мы готовились к Альтау…

До Кристо дошло не сразу — видимо, он все-таки приложился башкой, пока отрывал хвост местному сторожу. Обернулся, уже когда они опять шагали по коридору.

— Он чего сказал?!

— Альтау, он сказал, — пояснила артемагиня. Она потрошила коробку. Вытащила из нее темно-фиолетовый с искрами колокольчик на подвеске, надела на шею. — Он тоже при битве был, только не постарался, как Бестия — ну, и вот, постарел, в маразм впал… Ребята все спорят, говорят, куртка у него тоже с битвы осталась.

Кристо задохнулся, хотел еще что-то спросить, но потом увидел, что ему протягивают точно такой же колокольчик на подвеске. Только коричневый.

— Что за дрянь?

— Звонничок-авантюрин. Твой знак. Если мы с тобой вдруг в ящик сыграем — здесь это увидят и вышлют второе звено.