История одной гёзде

- Прости. Я совсем забыла. - кадын обратилась к одной из служанок, - Эй, ты! Проверь напиток!

Джарийе ложкой забрала щербет и опробовала его на вкус.

- Кадын эфенди, - устало обратилась Сезен, - Зачем вы меня позвали?

- Сезен-хатун, - взгляд Пакизе стал очень печальным, - Скажи, ты жалеешь, что когда-то спасла меня?

   Очень сложно было забыть первую встречу, когда четыре года назад Варвара спасла от самоубийства Тамару. И сложно было поверить в то, что эта в прошлом испуганная абхазская девочка сейчас сидит перед ней и с удовольствием вкушает все блага гаремной жизни.

- Я... - Сезен опустила взгляд, - Как могу о таком жалеть?

   Пакизе хотела слово молвить, но в этот момент пришла калфа, которая сообщила о вызове Валиде-султан. Кадын, попросив русскую гёзде подождать в покоях, вместе с Рабией отправилась на встречу с Михришах-султан. Читай книги на _к_н_и_г_о_ч_е_й._н_е_т_ В ожидание Сезен задумалась о том, почему Пакизе задала ей этот вопрос. Девушка настолько сильно ушла в размышления, что случайно опрокинула свой стакан с щербетом. Служанка тут же подбежала, чтобы собрать осколки, а затем принесла новый стакан. Сезен притянула целый стакан к себе, а в новый служанка налила щербет и положила на стол рядом с диваном.

   Вскоре в покои вернулась Пакизе, поглаживая свой круглый животик.

- Тихо, шехзаде. - кадын села на диван, - Сезен-хатун, ты даже не представляешь, какой у меня сынок сильный. Он будет великим войном!

- Иншалла. - Сезен, наконец, отпила щербет.

- Я... - Пакизе долго не решалась на эти слова, - Я хотела бы извиниться. Извиниться за всё, что случилось за последний год.

- Что? - это настолько удивило гёзде, что она сделала ещё один глоток щербета, - Ты понимаешь за что ты просишь прощения?

- Понимаю. - вздохнув Пакизе также сделала глоток напитка, - Просто я кое-чего боюсь.

- И что же это?

- Почти два года назад Чичек-хатун мне сделала предсказание. Я про него вспомнила месяц назад.

- Да, я помню. Ты была такой хмурой после него. И что в нём было?

   Пакизе молча отдала Сезен свиток, в котором было не только предсказание, но и покаяние кадын.

- Прости, я не могу всё это сказать, глядя тебе в глаза. - Пакизе опустила взгляд, - Да, я трусиха.

   Стоило Сезен принять свиток, как гёзде почувствовала острую боль в животе. Увидев болезненную гримасу на лице русской наложницы, Пакизе сильно забеспокоилась. Тем временем боль стала сильнее.

- Вот дура! - проскулила гёзде, схватившись за живот, - Как я могла тебе поверить?

- Сезен-хатун, Аллахом клянусь я тут не при чём! - затем Пакизе закричала служанкам, - Скорей позовите лекаршу!

   Пока русская наложница, мучаясь от боли, ждала помощи, она обратила внимание на эмоции Пакизе. Было видно, что беспокойство кадын неподдельно.

XXIV. Отсроченная беда

   Вечером Увлие-калфа смогла навестить Сезен. Хоть девушка и лежала на кровати, но состояние её было куда лучше, чем после прошлогодней истории с отравлением. Рядом с русской наложницей сидела верная Эмине, которая читала в слух. Гёзде подозвала подругу к себе и крепко обняла.

- Сезен-хатун, что с тобой случилось? - Увлие села у ног девушки, - Весь гарем теряется в догадках!

- Правда? - удивилась гёзде, - Какое жуткое место гарем! Стоит чихнуть, так через десять минут об этом будут знать все наложницы.

- Я рада, что ты пришла в себя, - улыбнулась калфа, - Но что с тобой случилось?

- Эмине, оставь нас! - когда подруги остались вдвоём, Сезен объяснила ситуацию, - По словам Нурбахар-хатун у меня сбился цикл.

- Неужели у тебя из-за этого живот разболелся?

- Получается, что так! Нурбахар сначала думала, что у меня случился выкидыш, но и я не была беремена вовсе. И она очень быстро исключила отравление.

- Хм, всё это очень странно.

- Вот также и лекарша сказала. В общем, Нурбахар дала мне обезболивающие. Сейчас мне намного лучше.

- Машалла! Я уж боялась, что Пакизе...

- Нет, в этот раз она не при чём.

- В смысле “в этот раз”? - удивилась Увлие.

- Я имею в виду то, что... Ну, ты же знаешь, что с тех пор, как Пакизе забеременела, она всякий раз искала повод мне досадить.

   После стука в дверь в покои зашла Эмине и сообщила о том, что Увлие ищут. Попрощавшись калфа оставила подругу.

   Перед сном Сезен решила прочитать свиток, который отдала Пакизе. В первом послании гёзде сразу же узнала почерк кадын.

Сезен. 

Наверное, ты читаешь это письмо с усмешкой и скептицизмом, но, пожалуйста, дочитай его. Когда меня совсем ещё девочкой отняли от родной семьи, я так боялась жизни рабыни, боялась быть чей-то собственностью, боялась унижений. Ещё до приезда в Топкапы я уже решила, что останусь в гареме всего на одну ночь. В мыслях покончить собой намного проще, чем на деле. Знай, я всю жизнь буду тебе благодарна за то, что ты меня остановила от этой ужасной ошибки. Мысли о смерти уже не было, но пустота внутри меня никуда не делась. Однако вскоре я нашла свой смысл жизни: служение султану с надеждой на то, что однажды он одарит меня своей благосклонностью. И Всевышний услышал меня. Когда я впервые попала на хальвет, в моей сердце расцвела, как цветы весной, любовь. Эта любовь заставляет меня жить. Султан Селим - вся моя жизнь. И я не могла представить Повелителя с другой, и с тобой в том числе. Я же вижу, что ты его не любишь, но он всё равно призывает тебя к себе. Я не понимаю, почему? Тогда, год назад, я так отчаялась! Мне это казалось единственным выходом. И только сейчас, когда во мне теплиться крохотная жизнь, я понимаю, что чуть не натворила. Прости. Ты вправе меня ненавидеть, но всё же попробуй меня понять. А три дня назад я вспомнила о предсказание Чичек-хатун. Сезен-хатун, мне очень страшно! Я так хочу надеяться, что оно не сбудется. И всё же, если этого не избежать, то я хочу искупить свои грехи прежде, чем представлюсь перед Аллахом. 

   Прочитав это письмо, Сезен стало не по себе. Вторую записку девушка не сразу решилась прочитать. Это было предсказание астролога.

У абхазской розы лестница стремиться вверх. На пути она устранит все преграды, и внутри её чрева прорастёт семя династии. Однако ей не суждено будет взять на руки дитя. Смерть к абхазской розе придёт дважды. В первый раз её спугнёт мыслящая за двоих, но во второй раз она возьмёт своё. 

   После прочитанного Сезен приняла решение утром поговорить с Пакизе. Спрятав записки, девушка закуталась в одеяло и погрузилась в сон. В нём девушке привиделся разговор с Пакизе. Всё вокруг было расплывчатым, однако один объект был виден чётко: стакан с щербетом в руках Пакизе.

   Проснувшись рано утром, Сезен вспомнила о разговоре с кадын, точнее о том, как русская наложница случайно разбила свой стакан, и она, пока джарийе наливала щербет в новый, взяла стакан Пакизе, думая, что разницы нет никакой.

“А ведь Нурбархар-хатун сначала думала, что у меня выкидыш...” - придя к жутким выводам, гёзде поспешила встать с кровати.

   Накинув халат, Сезен выбежала из покоев. В коридоре девушка увидела снующихся туда-сюда калф. От их напуганных лиц, гёзде стало не по себе. Сезен остановила одну из служанок с вопросом: “Что случилось?”

XXV. Смерть всегда берёт своё

   Всё случилось под покровом ночи, когда почти весь Топкапы мирно спал. Рабия, выйдя из комнатки в покоях Пакизе, подошла к ложу спящей хозяйки. Джарийе провела рукой по лицу кадын, дабы убедиться, что снотворное, подсыпанное в ужин, действует. Из-за нелепой случайности Пакизе не выпила щербет с отваром, который должен был вызвать преждевременные роды. Теперь пришло время для запасного плана. Рабия взяла с кровати большую подушку. Чтобы настроиться, джарийе вспомнила всё время служения кадын и её высокомерие. Внутри Рабии закипела злость, которая стала толчком для того, чтобы закрыть лицо девушки подушкой. Из-за снотворного беременная кадын не могла сопротивляться, так что всё случилось быстро. Когда Рабия убедилась, что Пакизе мертва, она вернулась в свою комнатку. Джарийе вернулась к ложу, где лежал труп беременной кадын, с первыми лучами солнца. Решив, что пришло время привлечь внимание, девушка завизжала.