Страница 23 из 31
К началу X века Идрисиды оказались между двух мощных государств, Фатимидов и испанских Омейядов. Несколько лет они пытались лавировать между ними, присягая то одному, то другому, но в 920 году потеряли Фес, а потом и все остальные города.
Отдельные княжества Идрисидов существовали до 921 года, пока их не завоевали Фатимиды. После этого они еще какое-то время удерживали земли в горах Танжера и были окончательно уничтожены Кордовским халифатом.
3.2. Андалусия
Кордовский эмират
После великих завоеваний арабы с трудом удерживали даже такие близкие территории, как Египет или Персия. Тем более это касалось Андалусии – самой дальней и изолированной провинции халифата. Испания находилась так далеко, что сразу после ее захвата халиф Омар II приказал вывести оттуда мусульман, боясь, что все они погибнут от «язычников». Наместник с трудом убедил его, что положение надежно и крепости неприступны.
Время показало, что он был не прав: в Марокко вспыхнуло восстание берберов, и волнения перекинулись из Танжера в Андалусию. Жители провинции, среди которых были как берберы, так и арабы, свергли халифского наместника и поставили у власти своего лидера Абд аль-Малика. Узнав об этом, Омейады отправили на подавление бунта сирийскую армию, которая стремительно прошла через всю Северную Африку и высадилась в Испании. Возглавлявший ее Балдж ибн Бишр в нескольких сражениях разбил мятежников, и плененного Абд аль-Малика торжественно распяли на мосту Кордовы.
Порядок был восстановлен, но при следующем наместнике Юсуфе аль-Фихри в халифате произошла смена династий: вместо Омейадов к власти пришли Аббасиды. В Испании сразу начались споры, нужно ли признавать новых халифов. В то же время стало известно, что один из омейадских принцев Абдаррахман ибн Муавия (внук халифа Хишама) по прозвищу «Пришелец» чудом спасся от бойни, устроенной Аббасидами, и укрылся среди берберов у шейха Абу Усмана. В Испанию прибыл его представитель, вольноотпущенник Бадр, чтобы прощупать почву при дворе наместника и постараться переманить на свою сторону арабов, сохранивших лояльность к Омейадам. Таких оказалось много: в их числе был даже вазир самого наместника Юсуфа.
Заручившись их поддержкой, Абдаррахман высадился в Андалусии и быстрым маршем направился к Кордове. Для быстроты передвижения он приказал каждому всаднику посадить позади себя по одному пехотинцу. Буквально за ночь он оказался перед воротами Кордовы и с ходу дал бой подошедшим войскам Юсуфа. Юсуф бежал, а Абдаррахман, войдя в город, первым делом приказал накормить голодных воинов. Позже Юсуф был убит в Толедо одним из своих приближенных, и омейадский принц стал полновластным правителем всей Андалусии. (755)
По традиции Абдаррахман формально признал власть багдадского халифа аль-Мансура – открыто отделяться от халифата было еще не принято, и самостоятельные правители старались сохранять формальную лояльность халифу. Но для Аббасидов иметь в наместниках представителя истребленного ими рода Омейадов было слишком уж противоестественно. Халиф аль-Мансур попытался организовать против кордовского эмира заговор, но вспыхнувший мятеж был подавлен, и Абдаррахман перестал поминать Аббасидов в пятничной молитве. Так он стал первым независимым эмиром в Андалусии (765).
Хишам Первый и его сын
Неизвестно, почему в наследники Абд ар-Рахман выбрал не старшего сына Сулеймана, а среднего – Хишама. Возможно, тот был более способным или просто больше нравился отцу, о чем говорило его прозвище аль-Рида («тот, кем довольны»). Хишаму пришлось соперничать за власть с двумя братьями, но он предпочел не воевать, а откупиться, выдав им огромные суммы денег. Поскольку астролог предсказал ему всего восемь лет правления, Хишам сразу принялся за дела, чтобы не терять время зря. Подавив восстание берберов, он организовал два похода против христиан, которые к этому времени объединились на севере Испании и создали королевство Астурия. Только первый поход был успешен и принес много добычи и рабов; во время второго его армия потерпела поражение от короля Альфонсо Второго. В том же году войска Кордовского эмирата вторглись на территорию Франции и нанесли поражение Вильгельму Тулузскому.
Хишам прославился как покровитель ученых и поэтов, которые в изобилии съезжались к его двору. Он был ревностным мусульманином и стремился привлечь на свою сторону неверных не только силой оружия, но и с помощью культуры. В своем эмирате он организовал общественные школы, где христиане могли изучать арабский язык.
Его сын аль-Хакам Первый, в отличие от деятельного отца, вел легкомысленную жизнь, пил вино и развлекался на охоте. Этим он так настроил против себя ревностных мусульман, что они бросали в него камнями, когда он ехал по улицам Кордовы. В Толедо, где жили в основном принявшие ислам испанцы, готовился заговор против эмира, но аль-Хакам хитростью выманил в Кордову главных заговорщиков и обезглавил. Позже восстание вспыхнуло в самой Кордове; осажденный в собственном замке, эмир с трудом одержал победу и казнил несколько сотен мятежников, а остальных изгнал из страны (814).
Слабые эмиры
Следующие правители Андалусии не представляли собой ничего особенного. Абдаррахман II, возглавлявший страну тридцать лет, принадлежал к типу добродушного, но слабовольного монарха, который слишком часто шел на поводу у своих жен. К плюсам его правления относились веротерпимость и покровительство искусствам, к минусам – резкое повышение налогов, вызвавшее возмущение в народе. При нем произошла так называемая Толедская резня, которую вали (наместник) города Амрюк устроил в отместку за смерть своего сына, убитого горожанами за жестокость. Амрюк сделал вид, что простил толедцев, но во время визита Абдаррахмана в Толедо пригласил местную знать к себе на пир и перебил всех гостей по одному, заводя их во внутренний двор и бесшумно отрубая голову. После расправы Амрюк выставил головы на зубчатой стене крепости. Неизвестно, как Абдаррахман II отнесся к этой бойне, но никаких последствий для Амрюка она не имела.
Правление следующих трех эмиров: Мухаммеда I, его первого сына аль-Мунсира и внука Абдаллаха, – тоже было ничем не примечательным. Почти шестьдесят лет происходили все те же мятежи и смуты, регулярные отпадения областей и городов и их вторичные завоевания, междусемейная борьба за власть и северные войны с христианами.
Религия в этих междоусобных войнах часто становилась разменной монетой. При Мухаммеде I началось крупное восстание Омара ибн Хафсуна, гота-мусульманина, едва не завоевавшего всю Андалусию. Он возглавил армию ренегатов – то есть христиан, перешедших в ислам, – и даже вторично принял христианство, пытаясь привлечь на свою сторону местных крестьян, но добился лишь того, что от него начали отпадать и ренегаты. Омар ибн Хафсун сумел создать свое государство в районе Гранады, несколько раз едва не взял Кордову, но в конце концов был разбит войсками эмирата. Эмир Абдаллах, отвоевавший у него часть территории, приказал вырезать всех христиан в захваченных им городах.
В последние годы режим Омейядов шатался, но кое-как стоял на ногах. При Абдаллахе эмирату принадлежала уже только сама Кордова и несколько соседних областей.
Кордовский халифат
Все изменилось, когда к власти пришел второй сын Мухаммеда I – Абдаррахман Третий. Это был правитель и политик калибра Карла Великого. Он правил пятьдесят лет, с 912 по 961 год: взошел на трон в 19, умер в 70. Даже внешне он отличался от других эмиров. Его мать была из местных басков и наградила его внешностью типичного европейца-северянина: синими глазами, светлой кожей и белокурыми рыжеватыми волосами, которые он красил в черный цвет, чтобы не смущать своих подданных.
С упорством кузнечного молота Абдаррахман колотил по соседним государствам, медленно, но неуклонно наступая сразу во все стороны и постепенно расширяя свои владения. Мощь и быстрота его военных экспедиций, которые он всегда возглавлял лично, снискали ему славу непобедимого полководца и наградили прозвищем аль-Насир – Победоносный. Еще удивительней то, что и сопротивляться ему особенно не пытались, настолько безупречна была его репутация правителя: все знали, что в завоеванных им областях не будет никаких погромов и грабежей, наоборот, побежденных ждут мир, процветание и благополучие. Его справедливость и доброжелательность никем не оспаривались: считалось, что он создал лучшее из возможных государств.