Чернолесье

– Если так, то она, вероятно, выход отсюда. Основное меню. Кнопка «Escape». Ну, или финальный босс.

– И цель игры в том, чтобы ее найти?

– Если считать, что у нее есть цель… – задумчиво проговорила Кира.

Пару секунд мы молчали. За узким окном башни умирали последние отблески дня. Свет колышущегося огонька свечи придавал лицу Киры какое-то немного болезненное выражение.

– Ты не представляешь, как трудно держать всю эту возню с переводом текста в тайне от его сиятельства, – продолжила она. – То и дело припрется среди ночи – нужно срочно убрать все бумаги и не показать, что я что-то писала. Он очень подозрителен.

Должно быть при словах «припрется среди ночи» мое лицо приобрело слишком специфическое выражение, так что Кира сконфуженно замолчала. Секунду она смотрела на меня непонимающе, а затем поморщилась.

– Ах, это… если ты хочешь понять, сплю ли я с ним, то нет, не сплю. Его сиятельство человек практический и не склонен мешать дело со всякими глупостями. И я ему нужна именно для дела.

– И что же это за дело? – спросил я.

– Да как у всех политиков, – Кира пожала плечами. – Задача минимум: удержаться там, где он есть. Задача максимум: залезть еще выше. Положение у него очень неустойчиво: он худородный выскочка, получивший от прежнего короля важный пост и титул. Но того короля уже нет, новый король катается на деревянной лошадке, а с регентом у его сиятельства отношения не сложились.

– Что же регент его не снимет? – спросил я.

– Не может, – Кира склонила голову на бок. – Брукмер – это огромная пороховая бочка, и никто лучше Ульмера не умеет предохранять ее от взрыва. Без него все здесь полетит в тартарары – и регент это понимает, он тоже не дурак.

– Как ты вообще здесь оказалась? – спросил я. – Как стала его заложницей?

Кира вздохнула, похоже, раздумывая, с чего бы начать.

– Понимаешь, это был какой-то сбой, – сказала она, положив ладони на колено. – Причем узнала я, что это сбой, только сильно позже, когда пообщалась с Антоном и еще кое с кем из егерей. Мне ведь никто ничего не объяснял.

Штука в том, что возникла я в этом мире сразу с десятым уровнем. Вот только при этом у меня сами собой распределились и характеристики, и опыт, и навыки. Святой рандом! Целая гора барахла, никому ненужного. Ты будешь смеяться, но я, например, прекрасно умею готовить мясо тропического ящера, что водится за два моря отсюда. Охренеть, как полезно!

В общем, когда я вышла из леса – полуголая, напуганная, голодная, я даже говорить по-местному не умела. Набрела на деревню, жила там в хлеву у какой-то семьи, за коровами ходила на правах деревенской дурочки. А потом на деревню напал грызень – я его вилами заколола, у меня ведь древковое оружие прокачано. После этого смогла язык выучить – ну, меня местные зауважали, стали даже побаиваться.

Стала я им понемножку будущее предсказывать. Я его и раньше видела – но рассказать-то никому не могла. А теперь вот стало возможно. Ну, тут, конечно, еще больше трястись надо мной стали. Построили отдельный дом на краю деревни, стали гостинцы носить: кто мешок муки, кто сала, кто яиц принесет. Жить можно.

Она замолчала на секунду и улыбнулась. Чувствовалось, что ей приятно вспоминать это время.

– Вот только все хорошее когда-то заканчивается, – продолжила Кира, помрачнев. – Вскоре наехал в деревню королевский дознаватель с солдатами – похоже, кто-то из соседнего села просигнализировал, что в Вальдорфе приютили ведьму, да еще и меченую. А это дело страшное: на всю село виру, а меня – на костер.

Притащил он меня в амбар, и давай допрашивать: где была на шабашах, да с кем, да взывала ли к лесному Хозяину, да была ли с ним в порочной связи, и каким именно образом. А я перепуганная была, возьми да и брякни ему: вы, дескать, пока со мной тут возитесь, в столице место коронного судьи со дня на день освободится. Упустите – будете в подчинении у своего врага ходить.

Откуда я это знала? Скорее всего, считала его же собственные опасения. Сама не знаю, как это точно работает. Вот только он это как услышал, побледнел, говорит: возьму тебя с собой, и если врешь мне, устрою такое, что сама будешь на костер проситься.

Привез он меня в цепях в Карнару, кинул там в тюрьму, недели две я просидела, чуть с ума не сошла. У меня же никакой уверенности не было, что я правду сказала: готовилась, что в любую минуту убивать начнут. А потом является: в черном камзоле с золотом, господин коронный судья теперь. Подсуетился вовремя, как раз явился, когда старый судья умер и нового выбирали.

После этого меня хоть и оставили в тюрьме, но зато стали кормить по-королевски, одежду дали кое-какую, даже книги и мебель. Пару раз я еще ему помогла: благодаря моим советам сосватал он дочь маршала, по его протекции возглавил операцию против иеремитов, а когда она удачно завершилась (слабое место в их обороне тоже я ему указала), то король его маркграфом сделал. С тех пор так и живем.

Я покачал головой. Мне вдруг стало ужасно жаль ее. У других егерей, включая меня, жизнь тоже не сахар, но Кире как-то особенно изощренно не повезло.

– Страшно, наверное? – спросил я.

– Еще как, – кивнула она. – Порой мне кажется, что было бы даже лучше, если бы он меня убил.