Глушь (ЛП)

Она прошлась глазами по списку контактов, поняла, что смотрит на номер доктора Салли, и, прежде чем осознала, что делает, позвонила ему.

«Вероятно, он меня даже не помнит», — подумала она.

Когда секретарша ответила, она сказала:

— Здравствуйте, меня зовут Патриция Уайт. Несколько лет назад у меня была сессия с доктором Салли. Мне интересно, можно ли получить телефонную консультацию? Я могу дать вам номер своей кредитной карты.

— Ваш домашний адрес остался прежним?

— Да.

Послышалось клацанье клавиатуры.

— Да, у нас осталось ваше дело.

— Великолепно. Тогда, если можно, я бы хотела записаться на телефонную консультацию.

— Одну минутку, пожалуйста.

Патриция не знала, о чем будет говорить и зачем она вообще звонит.

— Доктор свободен прямо сейчас, — сказала секретарша. — Соединяю.

— Спасибо.

— Патриция Уайт? — спросил голос.

— Да, доктор. Вы, наверное, меня не помните, но...

— Юрист по недвижимости с огненно-рыжими волосами. Конечно, я помню. Как ваши дела?

Она была польщена.

— В порядке, но... у меня проблемы последние несколько дней.

— Когда вы пришли ко мне в прошлый раз, мы обозначили вашу проблему в целом как возвращающийся симптом монополярной депрессии. Вы поехали на свадьбу вашей сестры в...

— Аган-Пойнт, — помогла она.

— Да, городок, где ловят крабов. Ваша депрессия активизировалась из-за воспоминаний о сексуальной травме — изнасиловании, от которого вы пострадали в возрасте шестнадцати лет. Мы согласились, что эта депрессия была полностью вызвана местом, и решили, что, пока вы держитесь подальше от Аган-Пойнта, депрессия не повторится. Я предположил, что гипотеза сработала, потому что больше вы не приходили. Я ошибаюсь?

— Это действительно сработало. После этого я чувствовала себя хорошо пять лет. Но за последние несколько...

— Где вы сейчас находитесь? — прервал он.

— В Аган-Пойнте, — медленно сказала Патриция. — Я приехала на похороны мужа сестры.

Доктор Салли продолжил после небольшой паузы:

— Это прискорбно. Так что, ваша депрессия всё-таки повторилась?

— Нет. Самое удивительное, что все с точностью наоборот. С тех пор, как я здесь, я чувствую себя прекрасно и полна энтузиазма.

— Странно, но решаемо.

Теперь Патриция тщательно подбирала слова:

— Не совсем уверена, как сказать, но...

— Просто скажите, — предложил доктор Салли.

Слова просачивались медленно:

— Что-то здесь активизировало мое либидо. Это пугает, я чувствую, что теряю контроль. — Ее лицо покраснело. — Я... мастурбирую гораздо чаще, чем обычно, и каждую ночь мне снятся очень интенсивные эротические сны, что для меня нехарактерно.

— Эротические? Мастурбация? В этом нет ничего ненормального. Это всё аспекты пассивной сексуальности. Ничего не вышло из-под контроля.

«Пассивная сексуальность», — подумала она. Но как рассказать остальное? В горле встал ком.

— Мне стыдно продолжать.

— Патриция, — усмехнулся он, — я ваш советник. Мы по существу не знакомы, не говоря уже о том, что все, вами сказанное, защищено врачебной тайной. У меня высокие расценки, так что используйте сеанс на полную. Заставьте меня работать. Я не смогу помочь вам, если вы не расскажете мне все, что заставляет вас думать, будто вы потеряли над собой контроль.

В это был смысл. Поэтому она сказала:

— Я чуть не изменила своему мужу около часа назад. Такого никогда не случалось раньше. И я собиралась это сделать...

Доктор Салли, похоже, ничуть не удивился.

— Проблемы в браке?

— Нет. Это лучший брак, о котором только может мечтать женщина. Мы абсолютно совместимы во всех отношениях, даже сексуально, особенно сексуально.

— Человек, с которым вы чуть не изменили, незнакомец?

— Нет. Парень, точнее, мужчина моего возраста, мы вместе выросли. Были лучшими друзьями в детстве.

— Случались ли раньше сексуальные переживания с ним в прошлом, до вашего брака? Возможно, школьный роман, эксперименты: игры в доктора и тому подобное?

— Нет. Я знаю, что он этого хотел, но в те дни меня это не интересовало. Я была очень целеустремленной как в школе, так и в университете.

«Эрни, Эрни, Эрни, — подумала она. — Я не замечала тебя все эти годы. Так почему же сейчас?»

— Я видела его, может быть, три раза с тех пор, как покинула Аган-Пойнт больше двадцати лет назад. Но в этот раз что-то происходит. Он почему-то кажется мне очень привлекательным.

— Хм, — протянул психолог. — С клинической точки зрения — пока, по крайней мере, — это звучит очень хорошо.

Замечание удивило ее.

— Хорошо? Я в полном раздрае!

— Я сказал: с клинической точки зрения. Раньше, когда вы возвращались в Аган-Пойнт, вы становились клинически подавленной. Теперь вы, вернувшись в городок, не впадаете в депрессию. Вы чувствуете себя великолепно — повторяя ваши собственные слова. Вы испытываете энтузиазм. Депрессия вас покинула, так что это хорошо.

Теперь она поняла его точку зрения, но он все еще не понял ее.

— Да, я испытываю энтузиазм, но чувствую себя очень, очень возбужденной.

— До такой степени, что почти изменили мужу, — добавил он, — и теперь это вас беспокоит.

— Именно так. Это бессмысленно. Я чувствую себя то ли больной, то ли... потому что...

— Потому что, — продолжил он, — вам кажется неправильным, что вы чувствуете возбуждение в том самом месте, которое напоминает вам о страшной травме, связанной с сексуальным насилием.

— Это именно то, что я имею в виду, — сказала она, вздохнув с облегчением.

Его голос показался Патриции скучающим, когда он продолжил:

— У меня было много пациенток, которые стали жертвами сексуального насилия: множественное изнасилование, сексуальные пытки и кое-что похуже. Вы будете удивлены, но многие женщины, даже годы и десятилетия спустя, никому не рассказывают, включая психотерапевтов, что они испытали оргазм в процессе получения травмы, потому что это кажется неправильным, позорным и нездоровым — испытывать удовольствие во время акта насилия. По правде говоря, значительная часть жертв изнасилований переживает оргазм, и это не значит, что с ними что-то не так. Это всего лишь реакция тела на первичную функцию.

Патриция слушала со сдержанным интересом. Она тоже испытала оргазм во время изнасилования — первый оргазм в ее жизни — и никогда никому не говорила об этом по тем причинам, которые только что озвучил доктор.

«Я не сказала даже доктору Салли, — поняла Патриция, — и теперь я знаю, почему он никогда не спрашивал».

Внезапно в ее глазах появились слезы, но это были слезы облегчения.

— Вы не представляете, как мне это помогло.

— Я рад. И вы тоже должны быть очень довольны теми вещами, о которых рассказали сегодня. В большинстве случаев терапия после изнасилования — это не столько психотерапия, медикаментозное лечение и групповое консультирование, сколько развитие индивидуума и принятие им произошедшего. Мне ясно, что вы сделали это.

Хорошие новости, но они не решили ее проблему.

— Выглядит так, будто старая проблема исчезла, но возникла новая.

— Но печальная ли она? — спросил он, уже зная ответ. — Изнурительная? Нет. На самом деле это не имеет ничего общего с вашей травмой. Позвольте использовать аллегорию. Вы разбираетесь в компьютерах?

Она нахмурилась.

— Думаю, да. У нас сеть в офисе, и я знаю, как ей пользоваться.

— Хорошо, тогда я приведу любимое сравнение. — Он усмехнулся. — Адвокаты склонны к рационализму; они имеют дело с черно-белыми терминами. Но ваш вопрос не черно-белый, не так ли? Человеческий мозг — самая сложная вещь в мире. Десять триллионов клеток, сто триллионов синаптических связей. Представьте, что мозг — это компьютер. Он программируется жизненным опытом, хорошим и плохим. Иногда файлы портятся, иногда их заражают вирусы и они должны быть вылечены. Например, изнасилование можно рассматривать как зараженный, плохой файл, который больше не работает синхронно с другими файлами, с которыми был запрограммирован работать. Когда мы не можем удалить плохой файл, мы пытаемся отправить его в карантин и иногда не можем сделать даже этого, потому что он совсем несовместим с нашей системой. Ваш опыт изнасилования — плохой файл, Патриция. Вы уже продержали этот файл в карантине в течение многих лет, но теперь компьютер возвращает его для системного перезаписывания. Это второстепенная аналогия, но она может помочь вам понять. Что касается вашего изнасилования, файл был переписан; он уже не оказывает негативного влияния на систему.