Переговорщик

Голове распухла, десятки вопросов распирали мой череп, и плевать на них уже не получалось. Почему скрипушники пустили вичей на свою территорию? Как беглецам удалось перебраться через трехметровые бетонные стены? И многое, многое другие.

Моросящий дождик очень быстро превратил почву в подлый скользкий ковер. Мокрая трава и раскисшая земля норовили при каждом шаге подставить подножку и бросить тело мордой в землю.

Под ногами противно хлюпало, а холодный ветер бросал водяную взвесь в лицо. Вопросы, вопросы, вопросы. Продолжая распутывать скопившийся в голове клубок, я на минуту забыл об опасности, и этого хватило, чтобы она вспомнила о моем существовании. Я чуть не прозевал глубокий ров. Когда раскисший мягкий край поплыл под ногами, и перед глазами неожиданно возникла глубокая яма, я запоздало взмахнул руками, и если бы не Ус, торчало бы сейчас мое тело, нанизанное на деревянных полусгнивших пиках.

Ров этот выкопали давно, как предупреждение: за ним начинается территория бандитского клана Тепловиков. Лихие ребята уже много десятков лет не давали никому проход, и, чтобы хоть как-то обозначить их территорию и, пусть условно, сдержать в пределах выделенной зоны, в старую канаву забили острые березовые колья. Поначалу у рва дежурили заградители с нашего кордона, но со временем, когда людей не стало хватать даже для охраны мест содержания заразных, посты убрали. Бандиты, они ведь здоровые – какого хрена от них отгораживаться? На нашу территорию они не заходят. Вот только скрипушники. Совсем ведь рядом.

Со временем ров зарос травой. Вертикальные стены обвалились, березовые пики подгнили и пугали только таких задумавшихся идиотов, как я. Теперь это была граница, черта, за которой существовали неписанные законы Тепловиков, и всякий, кто хотел перебраться через нее, должен был подчиниться им или умереть.

Зашел в «Мертвый стан», – заплати, – первый закон. Тепловики взимали солидную мзду, но все, чем можно было рассчитаться за проход через их землю, осталось в наших вещмешках. Получалось, что пути вперед у нас не было, а дорогу назад отрезал приказ майора. Да я и без него не отказался бы от выполнения поставленной задачи. Нельзя не выполнить приказ. Нельзя подводить командира.

Итак, если мы пойдем в обход Мертвого стана, нам ни за что не догнать беглецов до того, как они дойдут до кольца. А платить входной взнос Тепловикам нам нечем. Остается проход в зону на свой страх и риск, а это уже не заурядная экспедиция через нежилой район с полуразрушенными домами и рассказами об оборотнях-людоедах. Это не преследование неопытных в воинском деле вичей. Это гонка по вертикали. И гнать нас будут маститые убийцы, профессионалы своего дела.

Дождь усилился – мелкая взвесь превратилась в сплошную водяную стену, отгородившую нас от окружающего мира.

Прохаживаясь вдоль глубокого рва, я размышлял, перебирая всевозможные варианты нашего дальнейшего поведения; но, сколько ни соображал, ничего лучшего, чем двигать напролом через Мертвую зону, не придумал. Только как сказать об этом моим ребятам? Пока я думал, Щекан с Доберманом устроились под одним из деревьев, недалеко от канавы, и молча наблюдали за моими душевными терзаниями. Идти или не идти? – решал я, поглубже вдыхая холодный, напитанный влагой воздух.

– Идем через зону! – решился и приказал.

Замечая недовольные взгляды, энергично шагнул к самому краю обрыва. Да, видать, слишком резко шагнул. Земля под ногами обвалилась и, теряя опору, я рухнул на спину. Мелькнула перед глазами испуганная физиономия Уса. Только в этот раз сержант не успел схватить меня. Мокрая трава коснулась горячей головы, и я заскользил на заднице по раскисшей земле, стараясь руками задержать стремительное падение. Аварийный спуск готов был превратиться в экстренное погружение – ров заполнился водой – но в последний момент Ус нырнул за мной и поймал меня левой рукой за шиворот, а правой перехватил запястье.

– Держись, командир! – выкрикнул он, без особого труда опуская меня как можно ниже к залитому грязной водой дну.

Как только ноги мои погрузились в размокшую противную жижу, торчащий над головой сержант отпустил мою руку и, оглядываясь куда-то за спину, резко поторопил:

– Следующий!

В ответ на громкий призыв сквозь падающую с небес серую водяную мглу протиснулась голова Добермана. Боец скривился и скользнул вниз. С другой стороны, рядом с плечом Уса, показался возбужденный Щекан, и через несколько секунд рядовые месили грязь рядом со мной на дне рва.

Пока я расчищал полосу для прохождения бойцов, расталкивая гнилые колья в стороны, физиономия Уса, торчащая над краем канавы, исчезла, а на ее месте показались громадные башмаки с массивными рифлеными подошвами. Громко сопя, сержант перевернулся на живот и, вонзая растопыренные пальцы в скользкую грязь, шумно поехал вниз. Доберман и Щекан, вытягивая руки, попытались придержать сержанта за ляжки, чтобы хоть немного приостановить падение. В последний момент Ус оторвал руки от стены, покачнулся и, потеряв равновесие, рухнул на Добермана, утягивая Щекана за собой в мутную лужу.

Занырнули мужики по самые уши. Барахтаются, как слепые котята. Грязь глаза забила. В общем, бардак и шатания среди личного состава.

Ус поднял облепленную грязью голову над мутной поверхностью, выплюнул земляную юшку, растянул губы до ушей. Никак не привыкну к его закидонам. Грязюки полон рот, а он ржет, довольный, как будто сладкого обожрался. А Доберман рядом матерится и на чем свет ругает погоду, майора и … Схватил я его за грудки, рванул на себя и, зажимая рот мокрой ладонью, зашипел:

– Жить надоело?! Услышат, каюк всем нам!

Замер боец, оторопь его взяла, глаза по сторонам бегают, вода по лицу струями, губы сжаты в посиневшую ниточку под красным носом.

Нет, думаю, мало этого, для пущего страху поднимаю глаза к противоположному краю рва; делаю вид, что услышал какие-то звуки сверху, испуганно расширяю глаза, а сам осторожно прижимаюсь спиной к раскисшей стене.

Казалось, Добермана сейчас удар хватит. Проняло, видать – обмер бедолага от страха и Щекана под воду толкает. Тот занырнул в противную муть и шелохнуться боится, только пузыри пускает. Так- то лучше, ребятки! Не буду больше пугать моих архаровцев, они и так созрели. Только рукой машу, изображая, что ослышался.

– Вперед! – шепчу, освобождая место для Уса. – Кто у нас самый здоровый, тот и лестница.

Прошел сержант к стене, вжался спиной в землю, сцепив руки в замок перед собой на уровне живота, слегка присел. Доберман не стал ждать моего приказа – первым шагнул на живую ступеньку. Вставая на руки ногой, он вдруг взлетел – это Ус распрямился и выбросил его из канавы. Вторым в недолгий полет отправился Щекан.

– Теперь я, – Ус вытянул руки вверх. – Мужики, держите!

Поднять стокилограммового мокрого и скользкого сержанта на высоту двух с лишним метров – не вича пристрелить. Сверху упирались Доберман и Щекан, а снизу пыжился я, изображая подставку на четырех ногах и собирая всю грязь с ботинок Уса. Я сопел, толкал спиной, потом плечами, упирался в мокрую землю. Потом снова толкал, пока грудь здоровяка не исчезла за земляной кромкой.

– Командир! – физиономия Уса появилась над моей головой.

Мое тело мгновенно взлетело над грязной водой, и уже через секунду я стоял перед своими бойцами.

– За мной! – приказал я, как только Ус выдернул меня наверх. – Задерживаться нельзя, рано или поздно нас засекут.

Оставалась надежда на то, что ливень в ближайшее время не утихнет, и под его прикрытием мы сумеем обойти Тропаревскую чащу, не встречаясь с Тепловиками.

Попасть в точку выхода вичей из зоны отчуждения – наша первоочередная задача. Именно там мы их и перехватим. Не знаю, почему я так решил, но уверенность в том, что беглецы выйдут из леса в ближней к МКАДу точке, вытолкнула все остальные предположения из моей головы.

Не оборачиваясь, я зашагал вперед.

Серая сырая мгла сужала обзор и мешала движению. Мокрая одежда, тяжелая и холодная, сковывала тела. Ливень не утихал. Приходилось постоянно всматриваться под ноги, чтобы, споткнувшись, не нырнуть носом в очередную лужу. За дождем не была видно даже ближайших деревьев. Только размазанные силуэты, и те появлялись только тогда, когда мы проходили слишком близко от них.