Interbellum

На уточнение этого вопроса потребовалось несколько минут. Как оказалось, на берег высадили далеко не всех пленников. Ван дер Смит, Фудзивара и другие моряки остались в руках у филиппинского капитана. Генерал Мэгги Хан решила в настоящий момент не раскрывать свою подлинную личность. Поэтому Сугавара снова принял командование военнопленными на себя.

- Отлично, - кивнул комиссар Сы, - назначаю вас своим заместителем. Постройте людей и вперед, шагом марш. Лагерь нашей бригады совсем недалеко, менее пяти километров за городом. Можно сказать, четыре километра с небольшим, - расхохотался китаец. - Не обращайте внимание. Четыре - мое счастливое число. Понимаю, в это трудно поверить - но у вас будет возможность в этом убедиться.

Четыре километра через пыльную улочки провинциального китайского города и проселочную дорогу -- и вот Мэгги, Сугавара, Джек Спринг и еще 297 японцев снова стоят в строю, на фоне брезентовых палаток и бамбуковых домиков.

- Возможно, вас утешит тот факт, что вам все равно пришлось принять участие в этой войне. Разве что, быть может, на другом фронте, - продолжал свою речь товарищ комиссар Сы. - Наш противник - мятежный губернатор Индокитая генерал Преториус, который предал всех ваших императоров и императриц одновременно -- Альберта, Юлиану, Викторию -- или кому вы там собирались служить. А вы думали, почему капитан Мендоза так легко с вами расстался? Преториус ведь и его враг тоже. Поэтому капитану все равно, на каком фронте вы будете с ним сражаться. Поэтому, когда пойдете в бой, можете кричать "кайзер банзай" -- ничего не имею против. Между прочим, я пойду с вами. Пусть вы виновны, но никто не собирается посылать вас на убой. Вы должны прежде всего выиграть битву, а не умереть просто так. Поэтому вы получите лучшее оружие и снаряжение, я позаботился об этом лично. Перед выступлением у вас будет возможность поесть, отдохнуть и привести себя в порядок. Потому что вы будете сражаться за правое дело, поэтому должны выглядеть как настоящие солдаты, а не как оборванцы. Ваньсуй!

- Банзай! - рявкнули в ответ японцы. Товарищ Номер Четыре удовлетворенно кивнул и принялся обходить строй.

- Ровно триста человек, это надо же! - заметил он. - Говорят, европейцы очень любят это число. Один раз по триста - Фермопилы. Два раза по триста - атака легкой кавалерии... У вас тоже будет возможность обессмертить свои имена!

- Мне нравится ваше чувство юмора, - в свою очередь заметил полковник Сугавара.

- Рад это слышать, - поклонился в ответ китайский полководец. - Да, мы определенно сработаемся.

Комиссар был тертый калач, из тех, кого на мякине проведешь. Мэгги Хан могла забинтовать сеюя несколько раз, одеть униформу на два размера больше и сутулиться несколько часов подряд, но это не помогло. Товарищ Номер Четыре тут же ее раскусил.

- Женщина? Что ты здесь делаешь? Гейша что ли?

- Я такой же солдат, как и вы, - искренне обиделась Мэгги.

- Допустим, - кивнул комиссар. - И что ты умеешь делать?

- Стрелять, рубить мечом, кидать гранаты... - начала было принцесса.

- Очень хорошо, - снова кивнул товарищ Сы. - Не имею ничего против. Двадцатый век на дворе, в нашей армии тоже полным-полно солдат женского пола. Будешь стрелять и кидать гранаты.

Несколько минут и шеренг спустя комиссар обратил внимание на европейскую физиономию Джека Спринга.

- А ты кто такой? - товарищ Сы тут же перешел на голландский язык. - Белголландец?

- Американец, - пробормотал совершенно потерянный Джек, расстроенный столь внезапным финалом своей блестящей военно-морской карьеры. Если бы не какой-то добрый японский офицер, добросовестно переводивший для него речи комиссара, Джек Спринг вообще бы не понял, что здесь происходит.

- Как ты здесь оказался? - комиссар мгновенно переключился на английский язык. Студент-отличник, черт бы его побрал. - Наемник?

- Доброволец, - возразил Джек. - Между прочим, еще недавно я сражался за Китай на северном фронте.

- У вас, небось, и доказательства есть? - вкрадчиво поинтересовался комиссар.

Доказательств не было. Поднимаясь на борт японского корабля, Джек Спринг на всякий случай избавился от всех китайских документов и орденов, которые остались в сейфе резидента Кауфмана.

- Ай-ай-ай, нехорошо-то как получилось, - покачал головой товарищ Сы. - Ну да ладно. Я готов поверить вам на слово. Но проверить-то все равно придется. И это будет несложно - потому что, как я уже сказал раньше, у вас будет прекрасная возможность снова сразиться за Китай и его правое дело. Через несколько дней мы выступаем на юг, в великий освободительный поход. Тонкин - он же так называемый Северный Вьетнам - древняя китайская земля, которая стонет под вражеской пятой и взывает к своим грядущим освободителям -- то есть нам с вами. И мы непременно его освободим! Ибо воистину! Ваньсуй! Вань-вань-суй!!!

- Кайзер банзай!!! - машинально ответили японцы.

"А как же послевоенное восстановление и тяжелое положение китайской экономики? - задумалась принцесса Мэгги. - Не успели китайцы закончить одну войну, как тут же начинают другую?!"

С другой стороны, почему бы и нет? Наверняка, прежде чем атаковать Белголландский Вьетнам, китайцы договорились с Альбертом или Юлианой -- а может даже со всеми претендентами и узурпаторами сразу. Китайцы ударят по генералу Преториусу, а другие белголландские лидеры за это спишут им все долги и предоставят новые кредиты. При этом на острие копья прежде всего пойдут японские "добровольцы" -- и не только японские, скорей всего. Трех сотен солдат откровенно недостаточно для такой войны.

Конечно, с точки зрения белголландских принцесс и принцев, Тонкин -- никакая не исконная китайская земля, а наследные владения дома Оранж-Нассау. Ну да ладно, ради победы иногда приходится идти на жертвы. К тому же, исконные земли всегда можно вернуть обратно. Есть у исконных земель такое свойство -- возвращаться в лоно родных империй...

Обо всем этом Мэгги размышляла на берегу реки, протекавшей на границе лагеря. Комиссар Сы сдержал свое слово -- его новые солдаты получили хорошую порцию риса каждый, а также новый комплект униформы и целую бочку жидкого мыла (опять Красный Крест постарался). Принцесса набрала добрую порцию мыла в свой котелок, отыскала на берегу реки более-менее укромный уголок, содрала надоевшие бесполезные бинты и японскую униформу (снятую с трупа несколько дней назад, между прочим) и принялась намыливаться. За этим занятием ее и застал Джек Спринг.