Дары золотой жемчужины

Даже сейчас, будучи координатором исследовательских групп Института, у Франта в руках находились колоссальные возможности. Он, впрочем, не любил это длинное и чересчур официальное название, предпочитал более короткое слово. Куратор. На визитках по крайней мере было написано именно так. Если проводить аналогии, то этот пост сравним с должностью топ-менеджера крупной добывающей компании в обычной реальности. С элементами силовых структур. Со всеми вытекающими бонусами. Полезные связи, специальные, практически ничем не ограниченные фонды, огромные человеческие ресурсы. Про личные материальные блага и упоминать бессмысленно. Это, само собой разумеется. И ведь никто тут не думает, что, контролируя поток информации о тайнах Улья, такой человек, как куратор, не нашёл способа применить что-нибудь в личных целях. Если кто-то так считает, то это глубокое заблуждение. Подобный подход можно встретить лишь у учёных и фанатеющих изыскателей. Наука ради науки. Да ему одних артефактов к рукам столько прилипло, что страшно представить.

Предел желаний большей части людей Франт расценивал всего лишь как очередной этап в осуществлении своего плана. И, похоже, его замысел начал трещать по швам. Особенно обидно, что именно сейчас, когда до финальной стадии осталось всего чуть-чуть. Эх! А ведь так здорово всё было придумано. Придумано, продумано и запущенно к исполнению.

Системный анализ, управление и планирование, вообще, сильная сторона куратора. А ещё он очень ловко умел манипулировать людьми. Всего три месяца ему понадобилось для того, чтобы вывести поиск золотой жемчужины в приоритетные задачи Института. И получить контроль над её осуществлением. Иначе для чего бы это затевать. Тогда жемчужина Бога относилась к разряду легенд Улья и воспринималась многими как очередная байка рейдеров. Многими, но не Франтом. В каждой сказке ведь только доля сказки. Он сразу прикинул шансы и вытекающие из них возможности и результат его устроил. Вероятность успеха минимальная, всего несколько процентов. Но даже если ничего не выгорит, то Франт как минимум ничего не теряет. Сколько людских жизней придётся на это положить и институтских финансов потратить, его не сильно интересовало. Люди — всего лишь ресурс. Они сотнями каждый день проваливаются, наберём столько, сколько нужно. Естественно, сам предмет поисков Франт отдавать никому не планировал. Как раз через золотую жемчужину он и хотел получить то самое могущество, которое наделило бы его желанной властью. Но это пока секрет.

Был у куратора ещё одна тайна. Дар Улья. Дар тщательно скрываемый и заботливо взращиваемый. Стикс наделил Франта способностью гасить электричество. Это совершенно не значит, что куратор раньше не знал, как управляться с выключателями и выкручивать лампочки, и вдруг раз и научился. Было бы смешно, конечно, но нет. Его дар останавливал само течение тока, прерывал малейшие импульсы. Движение электронов ли останавливалось при этом или ещё что, с этим пусть учёные разбираются, если им представится такой шанс. Франт даже расстроился поначалу, не найдя вновь обретённому дару практического применения. А как не расстроится человеку с такими амбициями? В Улье не каждый стаб электрифицирован. А рубильник на расстоянии выключить, так с этим и самый обычный кинетик справится. Ну, или диверсанта можно заслать на худой конец, когда дело касается специальных операций. Но Франт не был бы Франтом, если не смог обратить эту способность себе на пользу.

Получилось немного спонтанно в тот, самый первый раз. Куратор тогда только начинал двигаться по карьерной лестнице и состоял в рабочей группе одного из институтских проектов. В приёмной руководителя направления проходила очередная планёрка. Обсуждения были очень бурными. В какой-то момент эмоции перехлестнули через край, и Франц не заметил, как случайно активировал свой Дар, направляя его на оппонента. Заведующий лабораторией вдруг замолчал на середине фразы, схватился за сердце и осел на стуле. Списали на инфаркт. Учёный был почтенного возраста, а Стикс — это территория постоянного стресса. Никто и не удивился, а тем более не связал случайную смерть с Франтом. Естественные причины, ничего нового.

Сколько таких естественных причин устроил куратор, устраняя людей, сто́ящих у него на пути, только он и знает. Но цель оправдывает средства. Так вроде иезуиты поговаривали. Но это всё — события прошлых дней, а сейчас Франт соображал, что ему делать дальше.

Можно, конечно, признать провал операции и попробовать затеять новую. Но риск, что направление свернут, как затратное и неперспективное, был слишком велик. Да и когда найдётся ещё один носитель золотого жемчуга. Редчайший артефакт Улья, как ни крути. Эх, если не чистоплюйство этого армейского капитана, было бы всё проще и быстрее. Верно говорят: хочешь сделать хорошо — сделай сам. И придётся же выезжать самому в поля. Чёрт, как это Франт не любил.

Пока хозяин кабинета изображал из себя хищного зверя в клетке, на гостевом стуле терпеливо сидел посетитель. Он удобно развалился на своём месте и равнодушно наблюдал за перемещениями куратора. Франт ходил, посетитель смотрел, воплощая собой олицетворение терпения. Вот только на обладателя многих добродетелей этот человек не тянул совсем. Одежда и снаряжение выдавали в нём опытного рейдера. Можно было и так сказать, но это будет слишком бледная характеристика. В гости к Франту заглянул самый настоящий, битый Ульем, волк. Опасный и жадный до добычи наёмник. Застарелый шрам перечёркивал левую половину лица от глаза к верхней губе наискось. Отчего нижнее веко было оттянуто вниз, а рот кривился в постоянном оскале. Короткая причёска бобриком, трёхдневная щетина на щеках и колючий взгляд исподлобья. Неприятный типаж. Отзывался он на имя Фома, а как его звали раньше уже и не помнит никто. Наконец, ему надоело это слабое подобие медитации.

— Слышь, Франт, ты скажешь, зачем звал. Я уже двадцать минут тут сижу, — изящностью манер рейдер не страдал.

— Будешь сидеть столько, сколько нужно, — жёстко оборвал его куратор, — не забывай, с кем разговариваешь.

Тонкие губы растянулись в кривой, ничего хорошего не обещающей улыбке, но взгляд Фома отвёл. Он уже год шустрил на куратора, выполняя его, скажем так, несколько щепетильные поручения. И рейдер был одним из немногих людей, которых не обманывал холеный вид завзятого мажора. Одим из немногих, оставшихся в живых.

— Собирай своих отморозков дуй в Перевалок, и будь на связи. Я тебя найду, когда нужно будет — распорядился Франт, — и смотри мне.

Чего смотреть или куда, куратор не уточнил, но рейдер заметно побледнел. От вальяжной, расслабленной позы наёмника не осталось и следа. Он подобрался, всем своим видом показывая готовность к выполнению любых заданий.

— Я могу идти? — на этот раз вполне корректно спросил Фома, решив лишний раз не будить демона.

Дождавшись разрешения, рейдер выкатился из кабинета со всей возможной скоростью. Показав закрывшейся двери неприличный жест, наёмник быстрым шагом пошёл прочь. У выхода он недобро зыркнул на охранника и вышел на улицу.

Хватит раздумывать, надо действовать. И без того период размышлений непростительно затянулся. Инициативу необходимо перехватить, иначе успеха не видать. Франт нажал кнопку интеркома.

— Дежурный, — прохрипел динамик.

— Вызовите ко мне Давильщика, и побыстрее, — не стал церемониться куратор.

Через пять минут в дверь постучали и в кабинет ввалился коренастый мужик лет сорока. На чёрной форме — знаки отличия майора. Кондиционированный воздух кабинета пронизали специфические запахи казармы. Франт досадливо поморщился. Офицер вытянулся по стойке смирно в ожидании приказа.

— Майор, готовьте автомобиль для меня и машины сопровождения. Четыре человека отрядите в моё личное подчинение, — куратор говорил быстрее, чем обычно, стараясь свести общение к минимуму, — людей возьмите, сколько посчитаете нужным. Из тех, что не рассуждают при выполнении приказов. Намечается дальний рейд, так что возможно всякое. Выдвигаемся в направлении Перевалка. Остальные распоряжения получите непосредственно перед выездом. Выполняйте.