Страница 24 из 42
Освободив ее, он сам рухнул на диван и притянул ее на колени, разминая плечи и руки.
Кейтлин не двигалась, пока он массажировал ее: она откинула свою голову на его плечо и прикрыла глаза.
Через несколько минут она посмотрела на него, в уголках ее глаза навернулись слезы.
― Кейтлин.
― Я не... Я никогда...
― Ты не сказала стоп-слова.
Неужели хотела? В груди Лукаса что-то сжалось, вдруг она хотела, чтобы он остановился.
― Нет, ― сразу же ответила она. ― Я хочу сказать, что... ни одна моя фантазия не была настолько... прекрасной. Я не думала...
Лукас с облегчение выдохнул.
― И ты хотела, чтобы мы испробовали все за одну ночь?
Она захихикала.
― Боже. Мой промах.
― Я планировал провести всю ночь на яхте. Ты согласна поспать сегодня с врагом?
Выражение ее лица стало серьезным. Он хотел всего лишь пошутить, но его выдал голос.
― Тебе необязательно быть врагом.
Это было одновременно и просто, и сложно. Он мог бы отказаться от приобретения паба. Они оба это знали. Проблема заключалась в том, что, если он выйдет из проекта, его отец сделает все, чтобы купить паб. Он осознал, что ему нужно защитить интересы семьи Коллинз, только не был уверен как.
― Я знаю, ― ответил он, надеясь, что она не продолжит эту тему.
После всего, что они пережили сегодня вместе, он не хотел портить момент.
― Конечно, даже не беря в расчет вопрос с пабом, есть еще много всего прочего, что стоит между нами.
Он нахмурился.
― Что ты имеешь в виду?
― Мы совсем разные, Лукас. Лимузины и яхты ― непривычный мне вид транспорта.
― Быть разными ― это неплохо.
Она некоторое время поразмышляла, а потом медленно кивнула.
― Ты прав. Неплохо.
― Я хочу и дальше видеться с тобой.
Кейтлин прикусила губу, не отвечая.
Если она опять потребует отвезти ее домой, Лукас не ручался за свои действия. Он дал ей три дня, и это чуть не убило его. В этот раз он не упустит ее так легко.
― Кейт, ― позвал он ее, когда она не ответила.
― Я тоже хочу с тобой видеться.
Это был тот ответ, который он хотел услышать, но этого было недостаточно. Лукас был жадным засранцем. Трудно расставаться со старыми привычками.
― Никаких ограничений, ― потребовал он.
Она подарила ему красивую печальную улыбку.
― Никаких ограничений.
Глава 8
Кейтлин стояла у двери в квартиру Лукаса, размышляя, стоит ли стучать или нет. Уже было начало полуночи ― слишком поздно для визита. Она дважды была готова развернуться назад по дороге к нему, но что-то тянуло ее к нему.
Сейчас было Рождество, и она весь день провела в водовороте различных дел, которые начались еще в доме ее родителей: распаковка подарков с мамой, папой и Локланом. Потом они поехали в паб на большой семейный рождественский ужин. Их семь была настолько большой, что ничей дом не мог их всех вместить, поэтому каждый год они собирались в пабе, открывали подарки, пели рождественские гимны, пили слишком много ирландского виски «Джеймсон», разговаривая и смеясь до тех пор, пока не охрипнут.
В этот раз праздник закончился пару часов назад, после чего Кейтлин, полностью уставшая, забралась в кровать. Но она крутилась и вертелась, неспособная заснуть, и тогда поняла, что не давало ей покоя. Кто не давал покоя.
Лукас.
Пару дней до Рождества он признался, что для него этот праздник представляет собой тихий спокойный завтрак в доме его матери, поздний обед с отцом в загородном клубе, а потом, что больше всего поразило Кейтлин, он просто оставался дома. Один. Все это звучало слишком ужасно.
Одиноко и депрессивно.
С той ночи на яхте они виделись всего пару раз, что в принципе можно назвать отношениями. По крайней мере, они не были там, где от них требовалось как-то объяснять, что между ними происходит. Но они точно не достигли той стадии отношений, когда приглашают свою пару на семейные праздники.
Боже, она могла представить, как бы вытянулись лица дядей, если бы она пришла с Лукасом. Они с трудом сдерживали свои языки, чтобы не обсуждать, что Кейтлин с ним встречается. Спасибо маме и Райли. Благодаря их стараниям, дяди ничего не говорили. Хотя этот контроль подвергся бы тяжелому испытанию, если бы она подала Лукасу стакан с гоголь-моголем из хрустальной чаши для пунша бабушки Сандэй.
После ночи на яхте они три раза встречались за ужином, дважды в обед, и все пять раз заканчивались пламенным крышесносным сексом.
Каждый раз, когда она его видела, Кейтлин клялась, что проявит свой самоконтроль. Но, когда он шептал ей на ухо «Кейт» своим глубоким требовательным голосом, следующее, что она осознавала ― она голая и перекинута через любой предмет мебели, который окажется под рукой.
Или прижатая к стене.
Она покраснела, вспоминая, как Лукас трахнул ее у стены в туалете очень шикарного французского ресторана на Роланд Авеню.
Это какое-то сумасшествие. И не похоже, что оно вскоре закончится. Ее утешала мысль, что, похоже, Лукас был также неспособен ей противостоять, как и она.
Но не секс был причиной, по которой она приехала к нему сегодня.
А то, что Лукас остался один на Рождество. Ей это было не по душе.
Кейтлин подняла руку и постучала.
Через пару минут, дверь открылась, показывая Лукаса во всей красе: без рубашки, в домашних штанах, которые держались на бедрах, открывая вид на его прекрасный пресс... и каменный живот.
Она пересмотрела свою первую причину прийти.
Все дело в сексе.
― Кейтлин? Что ты здесь делаешь?
― Я должна была позвонить. Или написать сообщение.
На какой-то момент она запаниковала. А что если он не один? Они не обещали друг другу верность, по крайней мере, они этого не обсуждали. Похоже, у него кто-то был.
― Я могу уйти, ― произнесла она, делая шаг назад.
― Нет, ― Лукас схватил ее за руку и затянул в квартиру. ― Я рад тебя видеть. Думал, ты целый день проведешь с семьей.
― Так и есть. Все прошло по плану. Вечеринка закончилась пару часов назад. Я просто... ― она замолчала, неуверенная, как объяснить ее спонтанное появление. ― Я знала, что большую часть дня ты будешь один, и подумала, может, ты был бы не против компании.
Она протянула сумку, которую принесла с собой. Ужин, который состоял из индейки, ягненка, картофельного пюре, запеканка с зеленой фасолью и брюссельской капустой, домашние рулеты, а также контейнер с тремя видами десерта ― тыквенным пирогом, рождественским печеньем и немецким шоколадным тортом.
― Принесла остатки со стола.
Он нахмурился.
― Остатки?
Кейтлин задорно улыбнулась.
― Да. Это то, что часто едят представители среднего класса, как я. Когда ты берешь то, что осталось после одного приема пищи, чтобы съесть на следующий день. Помогает сэкономить деньги, как и купоны.
Он усмехнулся, беря сумку и направляясь на кухню.
― Очень смешно.
Лукас вытащил две тарелки из шкафчика и залез в сумку.
Кейтлин подняла руку.
― Ты можешь убрать одну тарелку. Я не смогу съесть ни кусочка: я так объелась, что могу лопнуть.
У Лукаса расширились глаза, когда он снял алюминиевую фольгу с бумажной тарелки.
― Неудивительно. Это было у вас на ужин? Это же целая куча еды.
― Да. Конечно. Это достаточно традиционный набор. А что у тебя было на ужин?
Он пожал плечами.
― Чаша хлопьев.
Девушка ужаснулась.
― На Рождество?
― Я не был так уж голоден. На завтраке с мамой я ел устрицы «Рокфеллер» (прим.: классическое американское «ресторанно-изысканное» блюдо, в котором устрицы на одной створке с богатым соусом из масла, петрушкой и другой зеленью, хлебными сухариками запекались или поджаривались), а потом с отцом в его клубе около трех ― стейки.
Она сморщила нос.
― Стейк на Рождество?
― Да. Говядина вагю (прим.: японская корова ― общее название мясных пород коров, отличающихся генетической предрасположенностью к интенсивной мраморности и высокому содержанию ненасыщенных жиров) высшего сорта. Филе миньон. Это то, что едят богатые люди и стоит кучу денег.