(Не)реальный

— Алло.

С секунду звонящий молчал, будто не ожидал, что Аленка возьмет трубку.

— Так и не сменила номер, Элли?

Вот что обладало тем самым антивозбуждающим эффектом.

Голос Вадима.

И даже «спасибо» ему говорить не за что было — так испортить настроение нужно было умудриться.

Пару мгновений Аленка думала: не бросить ли трубку, но потом подумала, что многовато чести. Она его и словами пошлет, а сбросить вызов — дать Вадику повод подумать, что она к нему что-то там питает, раз настолько сильно переживает из-за его звонка.

— Ну что, ничего не скажешь, Элли?

Когда-то Аленка считала, что у Вадима приятный голос. Теперь же раздраженно находила его излишне высоким. Почти как у бабы.

— Кислицын, если я вчера не позвонила в ментовку, кто сказал, что я не сделаю этого сегодня?

— Прости за вчерашнее, Элли, — Вадик явно пытался флиртовать, по крайней мере говорил он, пытаясь придать голосу брутальной хриплости. Получалось смешно.

Аленка презрительно фыркнула.

— Что, не хочется в места не столь отдаленные, Вадичек?

— Не хочется, — прямо ответил несложившийся женишок. — Я тут вроде только устроился, только все наладилось, и тут ты…

— Мне не до тебя, — отрезала Аленка и сбросила звонок. Разговаривать с Вадимом было неприятно. Поневоле вспоминались — и несколько лет с ним, и несколько лет после него. И особенно бесило это «Элли». Собственно это прозвище Аленке когда-то очень нравилось, и до тошноты было обидно, что так называл её именно этот ушлепок. Хотя… Сан — из уст Макса — Аленка сейчас не променяла бы ни на что.

Телефон зазвонил снова. На дисплее высветился тот же номер. И Аленка мужественно вытерпела три прозвона, пока нервы не сдали, и, ткнув в зеленую трубку, не рявкнула в динамик.

— Кислицын, отвали.

— Элли, ну чего ты? — мирно, как ни в чем не бывало, подлизывающимся тоном, произнес Вадик. — Я же по-хорошему хочу.

— Я вчера уже видела твое по-хорошему…

— Я вчера ужасно испугался, — оправдывающимся тоном взвыл Вадим. — И это было тупо.

— Хочешь мне новый телефончик оплатить? — елейным голоском уточнила Аленка. — Так не проблема, сладкий, номер карты привязан к этому номеру, сейчас я тебе скину чек за покупку нового.

— Я лучше могу, — заявил Вадик, — я хочу вернуть тебе серьги твоей прабабки.

Ох, ни хрена себе…

Аленка аж дар речи потеряла.

Нет, как знак «компенсации» за разбитый телефон это был так-то так себе жест — вернуть некогда украденную им самим же вещь. Но в принципе… Недели дома не проходило без того, чтобы родительница не проходилась по Аленкиной совести наждаком, напоминая, что фамильная драгоценность, единственная сохраненная в семействе на память о том, что корни их семьи вели к известному дворянскому роду, — и утеряна по вине Аленки. По вине того, что она привела в дом «не того» мужика. Про то, что, кстати, с Вадиком Аленку познакомила мамина же приятельница, мать вспоминать не любила.

— Ты их не продал?

Вообще-то серьги были даже дороже, чем те несколько кредитов и Аленкины сбережения вместе взятые. Поэтому в их сохранность верилось с трудом, конечно.

— Рука не поднялась, если честно, — покаянно произнес Кислицын. — Честно говоря, мне было ужасно стыдно так с тобой поступать. Просто я уже не мог жить в нашей дыре. Хотелось воздуха, хотелось жизни.

Аленка слушала это, и на лице складывался покерфейс. Он не мог жить в дыре… Господи, а кто мешал сказать об этом Аленке? Кто мешал взять те же сбережения и рвануть в столицу вместе? Ну, ведь устроился же здесь Артем, и Аленка наверняка смогла бы. И какой жизни он хотел? Вот такой? Был известным журналистом в «дыре», а стал охранником занюханной галерейки — но в столице. Стоило того, разумеется.

Про то, что Вадик не продал серьги из какого-то трепета, — Аленка не поверила. Скорее, берег на черный день, потому что все-таки серьги реально были дорогие. А вот сейчас, кажется, перетрусил и решил вернуть. И по идее, этим не грех было и воспользоваться…

— Ну так что, Элли, пересечемся-поговорим?

Аленка думала с пару минут.

— Хорошо, — медленно произнесла она. — Только в очень людном месте, потому что, знаешь ли, я в курсе, что я вообще-то свидетель по твоему делу. И если меня не станет, то тебе будет легче жить.

— Элли, ну ты вообще что ли? — едва ли не в ужасе поинтересовался Кислицын. — Какой из меня вообще убийца, а?

Вор. Мошенник. Большой ли путь до убийцы? Ну, наверное…

— Все равно. Я тебе скину адрес.

— Хорошо. Элли, только приходи одна, без своего психа. Мне хватает сломанного носа.

Охренеть, то есть он вчера разбил Аленке телефон, а психом именует Макса? Впрочем, ничего удивительного. Он всегда заявлял, что, мол, не будет марать себе руки и драться, вступаясь за женщину в каком-то конфликте. Мол, женщина не должна становиться причиной конфликта.

— Да была охота Максима беспокоить из-за тебя…

Сбросив вызов, Аленка задумалась. А затем перезвонила Максу.

— Ну, наконец-то. Я уже думал, что плохо тебя завел, — насмешливо заметил Ольховский, поднимая трубку. Кажется, вот сейчас начальника с ним рядом не было. Блин, до чего приятный у него был голос, и у раздосадованной звонками бывшего Аленки аж потеплело на душе. И даже стыдно стало обманывать его ожидания.

— Макс, тут такое дело…

Вот что у Ольховского было — так это умение слушать. Редкий талант для мужчины, так-то. Макс выслушал сбивчивый Аленкин рассказ, не перебивая.

— Такие важные серьги? — уточнил он. — А то знаешь, твоя жизнь мне в тысячу раз дороже любых денег. И я бы посоветовал не ходить.

— Важные, — Аленка вздохнула. — Фамильные, антикварная ценность и все такое. Мама из меня душу уже тысячу раз за них вынула.

— Это она зря, — задумчиво пробормотал Макс. — Все равно это всего лишь бирюлька. А ты — живой человек.

— Думаешь, не стоит ходить, да? — виновато переспросила Аленка.

— Думаю — да, но ты же пойдешь, так? — Макс с той стороны трубки отчетливо вздохнул. Да, в общем и целом он Аленку знал неплохо. Она и вправду редко вела себя уж очень здравомысляще. Взять эту же поездку — ни одна здравомыслящая девушка не поехала бы черт знает куда и черт знает к кому, и уж точно — не влюблялась бы в мальчика из интернета.

— Я хочу пойти, да. Может, посоветуешь место для встречи? Чтобы там были люди.

— В принципе, кафе подойдет, — медленно произнес Макс, явно что-то прикидывая, — помнишь то, в котором мы ужинали с Лизой?

— Помню, но от адреса бы не отказалась.

— Хорошо, Сан, я скину. Только… Я пришлю в то кафе своего друга, ты не против?

— Зачем? — удивилась Аленка.

— Ну, по крайней мере, он, если что, сможет набить твоему бывшему морду вместо меня, — фыркнул Макс. — А вообще — просто для страховки.

— Ну ладно… — протянула Аленка. Что-то в ней сомневалось, что Кислицын ей осмелится что-нибудь сделать. Но суть оставалась той же. Даже если сейчас Аленке не хотелось портить себе отпуск и начать долбить клювиком правоохранительные органы, чтобы они арестовали Вадика. Это было геморройно, это требовало времени, а Аленка сейчас каждую украденную от совместного времени с Максом секунду записывала себя в послужной список грехов. Но даже если так — Вадик оставался преступником. Мудаком, вором и мошенником, и доверять ему не стоило. Если в нем еще шевелится что-то человеческое — окей. Позволим ему вернуть серьги. Но делать это без страховки слегка страшновато.

— Я так понимаю, все настроение, что я тебе задал утром, утрачено безвозвратно? — вкрадчиво поинтересовался Макс, отвлекая Аленку от её невеселых дум.

— Угу, — виновато вздохнула девушка, — придется тебе настраивать меня заново. Простишь?

— Ни за что, — с удовольствием откликнулся Макс, явно упиваясь своим беспощадным ответом. — Вечером тебя ждет наказание.

— Ты меня снова свяжешь? — с интересом спросила Аленка.

— Это я собирался сделать и так, — усмехнулся Макс. — Нет. Наказание будет слегка иным. Только надень платье, будь так любезна. Договорились?