Король-мертвец

— Надо подготовить правительству Грийда протест, — предложил Ворчун. — Они вольны как угодно относиться к нелюди, но формально драконы — ваши подданные. В ноте следует намекнуть, что если они не закроют глаза на наши каперы, ящеры сами могут свести с империей свои счеты. Они не тронут людей, но способны опустошить империю, лишив ее всей домашней скотины. А в случае войны ящеры начнут палить имперские города и веси.

— Какой же ты коварный! — притворно возмутился Синеглазый. — Уверен, скоро по Грийду поползут очень тревожные слухи, обеспечивающие правительству постоянную бессонницу.

— Надо набраться терпения, — задумчиво сказала Белка. — Не знаю, какие слухи поползут по Грийду, а вот жители нашей столицы вряд ли обрадуются соседству с логовом дракона. Я опасаюсь смуты рядом с королевским дворцом. Не следует ли нам пригласить сюда под каким-нибудь благовидным предлогом графа Ун’Фай с его истанцами?

— Не надо излишне суетиться, — с блаженной улыбкой заявил Синеглазый. — Смуты мы не допустим, а рты недовольным не прикроем. Пусть позлословят! Однако мы припозднились. Королю пора отдохнуть.

Опасения виконтессы Пайн слишком быстро получили подтверждение, однако ропот недовольных зазвучал не около королевского дворца, а во владениях противников Элла. Впрочем, через некоторое время он докатился и до столицы. А на стол короля легло внушительных объемов послание, подписанное несколькими вельможами, выражавшими протест против возникновения в центре страны логова драконов. Вельможи напоминали о том, что для разумной нелюди отведено графство Берт, пределы которого ей запрещено покидать.

Грийд завалил канцелярию многочисленными протестами, в которых скрытые угрозы перемешивались с притворными опасениями за жизнь молодого монарха и неприличными сомнениями в его дееспособности. К счастью, большинство дипломатических нот не доходило до Элла. Переписку с империей взял на себя Ворчун, из-под пера которого выходили не менее велеречивые документы, время от времени бросавшие в дрожь правительство Грийда.

А потом смута охватила и саму империю. Сначала по ней поползли слухи о том, что в Крайде тайно готовится указ, открывающий границы Берта. Затем там начали шептаться о формировании полка латников-гномов, усиленного лучниками-эльфами и целого батальона дуэргаров, готовых выдвинуться на границу с Грийдом под прикрытием двух десятков драконов. Узнав об этом, Элл только пожал плечами, а виконт Квейт подмигнул королеве и залился веселым смехом.

Зато Толстяку, Торгашу и Умнику было не до веселья. Они не спали ночей, изыскивая способы пополнить разоренную королевскую сокровищницу. К их изумлению, граф Ад’Берт доставил в столицу два бочонка чистого золота. Родители Синеглазого и Эльг также предложили безвозмездную помощь казне. Но самую весомую лепту внес Болтун, чьи каперы собрали с имперских кораблей невольную дань. Как ни протестовало правительство Грийда, обвиняя адмирала в незаконном разбое, деньги поступили в казну.

Уязвленный лорд Хорт устроил внеочередную королевскую ярмарку, а потом на время превратился в заядлого барышника, с выгодой продавая жеребят из двух быстро развивающихся столичных конных заводов. Толстяк устроил инспекцию чиновникам, собирающим дань за проезд по королевским дорогам. Некоторых из нерадивых мытарей он наказал штрафами, а проворовавшихся приказал попросту повесить, изъяв все их имущество.

Виконт Сойл поехал в Берт, чтобы попросить заем у гномов, но по пути передумал и занялся поставками рыбы с побережья. Он вовремя понял, что конец господства Грийда на море резко снизил цены на морепродукты, которые пользовались большим спросом в Бедине, куда он начал поставлять добычу рыбаков Крайда. Дельце оказалось хлопотным, однако, весьма прибыльным.

Усилия сподвижников короля помогли расплатиться с долгами и избежать экономической катастрофы. И все же денег не хватало даже на самые насущные нужды. С печалью в сердце Элл вынужден был отказаться от многих проектов, которые продумывал при начале самостоятельного правления. Эльг, как могла, утешала и поддерживала молодого короля, опасаясь, что новые заботы окончательно подорвут силы больного юноши, мужественно несущего бремя власти.

Сольг, некоторое время находившаяся при дворе, обучила королеву приготовлению лечебных отваров, после чего отбыла обратно в Берт. Зато Эльг незаметно сблизилась с Цикутой, хотя и продолжала испытывать невольный страх перед другими темными эльфами. Подруга Мандрагоры воспользовалась расположением королевы, чтобы продолжить ее обучение основам магии.

А над столицей по-прежнему днем и ночью кружили драконы, оберегая логово Звездной Россыпи. На земле же вокруг скалы постоянно держали оцепление королевские гвардейцы, отгоняя зевак и «отчаянных храбрецов», пытавшихся подразнить ящеров. Только граф Ад’Берт имел право в любое время подходить к логову, что он и делал во время посещений больного короля.

Пришла зима, и однажды на краю пещеры появился юный дракончик, с любопытством вытягивающий шею, чтобы разглядеть происходящее около скалы. Это немедленно привлекло внимание парящего над логовом Шелеста Ночи, который спланировал вниз, следя за своим отпрыском. Дракончик что-то пискнул отцу, отозвавшемуся на призыв могучим рыком. Тут из пещеры показались еще две головки с разинутыми от восторга пастями.

Еще через пару недель в присутствии графа Ад’Берт один из юных ящеров совершил свой первый неуклюжий полет вокруг скалы, а по прошествии недели после этого знаменательного события вся троица детей Звездной Россыпи регулярно облетала столицу, поднимаясь под бдительным присмотром отца все выше и выше.

Королевская чета с удовольствием наблюдала из окон дворца за упражнениями дракончиков.

— Право, они просто очаровательны, — как-то заметила Эльг остановившемуся рядом с ней графу Ад’Берт.

— Хотите с ними познакомиться? — неожиданно мягко спросил Торн.

— Это возможно? — растерялась королева.

— Собирайтесь! — коротко ответил граф. — Полагаю, ваш супруг также не откажется от небольшой прогулки.

Вскоре молодые супруги в сопровождении своего сурового провожатого поскакали к скале, на вершине которой величественно восседала Звездная Россыпь, заново учившаяся летать вместе со своими детьми. Эльг с трудом совладала с несшей ее кобылой, когда прямо перед лошадью плюхнулся на землю один из дракончиков.

— Ее имя — Серебристый Дождь, — радостно сообщила графу молодая женщина. — Но почему она называет меня сестрой?

— Вы спасли ей жизнь, — спокойно объяснил Торн. — Драконы обладают хорошей памятью и не забывают ни добра, ни зла, причиненного им. Родители уже давно рассказали детям о том, какая опасность грозила им и их матери.

— Могучее Крыло и Ночной Кошмар тоже сказали, что они мои братья, — признался король.

Рядом со Звездной Россыпью на скалу опустился Шелест Ночи, вступив с ней в молчаливую беседу. Королевская чета, как завороженная, следила за грозными ящерами, в то время как юные дракончики демонстрировали друг другу свои летные качества, резвясь в воздухе. Неожиданно король спешился и двинулся к скале.

— Покинь седло, но оставайся на месте, — бросил он встревожившейся супруге. — Так велел Шелест Ночи.

Когда Элл, морщась от внезапно накатившей на него боли, подошел к логову, огромный черный ящер вытянул шею и обрушил на короля поток голубоватого пламени. Эльг испуганно вскрикнула, заламывая от отчаянья руки. Но когда пламя погасло, ее возлюбленный, несколько растерянный, твердо стоял на ногах, живой и невредимый. Еще через мгновение Звездная Россыпь взлетела в воздух и, спикировав, плеснула на королеву языком холодного белого огня.

— Свершилось то, о чем я не смел даже мечтать! — торжественно объявил граф Ад’Берт. — Шелест Ночи выжег яд, убивавший нашего короля. Теперь он здоров и наделен редкостным долголетием. Благодарю тебя, повелитель драконов! Спасибо и тебе, Звездная Россыпь, ты не пожелала, чтобы Эльг скончалась намного раньше любимого мужа и подарила ей здоровье и долголетие.