Король-мертвец

— Я понял тебя, мальчик! На границе следует организовать что-то вроде постоянной ярмарки. Сам я этим заниматься не стану, но доведу твое предложение до сведения бертианцев, а дальше — договаривайтесь сами.

Кант учтиво поклонился графу и с довольной улыбкой вышел из кабинета.

Не гномы, а эльфы первыми отозвались на предложение Канта. Элиана сама прибыла на переговоры с Толстяком. Ее встревожило сообщение о прокладке новых дорог в королевском лене. Оказалось, что в нем сохранилась священная дубовая роща эльфов. Королева предложила перенести деревья в Берт. Настало время удивляться молочному брату Элла.

— Это же древний лес! Дубам в нем сотни лет. Как можно пересадить их? — бормотал юноша.

— Магия! Вы, лорд Кант, забыли, что эльфы владеют сильной магией, — рассмеялась Элиана. — Для вас дубы — просто древесина, а для нас — это живые существа, с которыми мои предки были связаны родственными связями. Эльфы щедро отблагодарят вас, если вы вернете нам рощу.

Разволновались и бекке. Полевым духам давно хотелось получить в свое распоряжение семена некоторых редких растений, которые сохранились в королевском лене, хотя здесь эти растения воспринимались как сорняки и нещадно истреблялись. Сами бекке никогда не занимались торговлей и не умели вести дела, но эльфы охотно согласились представлять на ярмарке интересы полевых духов.

Позднее в переговоры вступили и гномы, которые оказались очень прижимистыми и недоверчивыми партнерами. Но Кант призвал себе на помощь Торгаша. Хорт оказался не только умелым, но и очень азартным купцом. Он испытывал наслаждение, торгуясь за каждую монетку, твердо стоя на защите интересов королевской казны.

Торговля с Бертом действительно оказалась прибыльным делом. Она не только способствовала пополнению королевской сокровищницы реальными деньгами, но и поставляла уникальные товары, которые потом с большой выгодой перепродавались на королевской ярмарке в столице.

Хотя самые ценные приобретения — эльфийские луки и кольчуги, мечи и доспехи, сработанные гномами, оставались в королевских запасниках. Элл готовился снабжать свою гвардию самым лучшим и надежным вооружением.

Килх по достоинству оценил предусмотрительность молодого монарха.

— Пусть эти вещицы полежат в наших закромах, — скупо одобрил он решение короля. — Кто знает, в чьи руки они могут попасть. Негоже вооружать своих возможных противников.

А вот рыцари из эскадрона, присланного герцогом Ад’Варт, охотно приняли доспехи и вооружение гномов.

— Это самое лучшее оружие! — восхитился капитан Фрайм, возглавлявший рыцарей. — Можете считать, что наша численность удвоилась. Нам бы в подкрепление роту лучников, и мы, ваше величество, сметем с вашего пути любого врага!

— Не задирайте нос, капитан, — вздохнул король. — Вы отважные воины, но вас пока слишком мало. А лучников сейчас тренирует полковник Килх. Однако им еще далеко до мастерства их наставника.

Глава 8. Предательство

Элл поражался беспечности своих врагов, предоставивших ему достаточно времени для укрепления центральной власти. То, что он начал с пополнения своей сокровищницы, очевидно, беспечно истолковывалось как стяжательство. Судя по себе, многие вельможи облегченно вздохнули, решив, что больной король задумал раскрасить свою невеселую жизнь роскошью и дорогими развлечениями. Даже появление в распоряжении Элла боеспособных сил не встревожило его недоброжелателей. Истанцев никто не принял всерьез, а рыцарей из Варта посчитали стремлением двора придать себе особенную пышность.

Немалую роль в распространении успокаивающих слухов сыграл Квейт. В короткое время он создал огромную сеть хорошо подготовленных агентов. Эта сеть тесно опутала всех приближенных опасных для двора вельмож. Люди Синеглазого ловко поворачивали досужие разговоры в нужное им русло, распускали сплетни, стравливали между собой врагов Элла. Одновременно они внимательно прислушивались ко всему, о чем толковали их неосторожные собеседники, своевременно оповещая виконта Ад’Вейл о настроениях в стране.

Но один заговор Квейт все-таки пропустил.

Время шло, король и его окружение взрослели. Вполне естественно, на смену ребяческим забавам пришли новые отношения. Как-то незаметно при дворе юноши стали уделять девушкам пристальное внимание, а те, в свою очередь, откровенно выделяли для себя кавалеров.

Виконтесса Парн первой заметила, что Жаворонок бросает на нее умильные взоры, и охотно приняла ухаживания королевского оруженосца. Вскоре они стали обмениваться не только взаимными комплементами, но и робкими поцелуями.

Вскоре их примеру последовали Забавница и Силач. Певунья долго не могла выбрать кого-нибудь из претендентов на ее благосклонность. Забияка очень удивился, а потом обиделся, когда леди Ван предпочла ему Ворчуна. Но быстро утешился, обретя себе пару в лице одной из дам виконтессы Парн. А вот Полководец продолжал вздыхать при появлении леди Ротт, хотя это никак не сказалось на его взаимоотношениях с бароном Марром.

Больше всего претендентов окружало Красотку. Наперсница Эльг оказалась очень придирчивой или разборчивой. За ней напропалую ухаживали Торгаш и Болтун, а Умник заискивающе улыбался при каждом ее появлении. Однако леди Бетт никому не отдавала предпочтения, хотя благосклонно принимала знаки внимания юношей. Изредка она делала вид, что наконец-то нашла своего избранника, а потом жестоко отталкивала воодушевленного поклонника.

Однажды Красотка попросила Умника о приватной беседе. Виконт Сойл сразу же покраснел до самых кончиков волос и, конечно же, согласился. Вечером они уединились в одной из оконных ниш королевской приемной. Леди Бетт осторожно осмотрелась и, лишь убедившись, что никто не может подслушать ее слова, заговорила.

— Скажи мне честно, как ты ко мне относишься? — заглянув мальчику в глаза, спросила она.

Несчастный Сойл смутился еще больше, но, тем не менее, разразился бурными признаниями в любви к наперснице Эльг. Бетт не ответила на слова Умника, безразличным тоном продолжив допрос.

— Это все слова, — небрежно произнесла она. — Готов ли доказать мне свою преданность?

— Конечно! — воодушевился юноша. — Ради тебя я готов на все!

— Поклянись, что сохранишь в тайне наш разговор.

— Клянусь!

На некоторое время Красотка задумалась, а потом, прищурившись, спросила:

— Тебе нравится наша жизнь во дворце?

— Да, — поторопился ответить юноша.

— А вот я просто помираю от тоски! Мне здесь скучно. Я все чаще вспоминаю шумные балы в замке герцога Ад’Варт, блестящих кавалеров, модные наряды дам, веселую музыку, вкусные угощения…

— Но король болен, — робко возразил Сойл, — ему не до веселья!

— Болезнь не мешает ему заглядываться на мою госпожу. Поверь, это не любезность и не дружеская симпатия. Уж я-то умею разбираться в мужских взглядах. Король влюблен в Эльг.

— Что же в этом странного? — удивился Умник. — Кошечка тоже явно выделяет из всех именно короля.

— Ты так думаешь? — зло рассмеялась Бетт. — Эльг хладнокровно ведет свою игру. Она подманивает больного монарха, а по ночам встречается с Синеглазым. Неужели ты не заметил особых отношений этой парочки?

— Они знакомы с раннего детства… — пробормотал юноша.

— Конечно! Квейт глуп, но, надо признаться, он очень красив, силен и знает толк в удовольствиях. А моя хозяйка очень умна, она уже давно разработала хитроумный план.

— Какой план? — вконец растерялся виконт.

— Ты еще очень наивен, Умник. Позволь мне просветить тебя, — вздохнула Красотка и деловито объяснила, — Эльг намерена стать королевой. Болезнь ее мужа не позволит ему одарить жену радостью супружества, но она останется любовницей Синеглазого. Вдвоем они приберут к рукам власть, а заодно устроят и свое тайное счастье. Помнишь, как-то Кошечка проговорилась, что давно уже выбрала себе роль, которую намерена сыграть при дворе? А мы все нужны лишь для того, чтобы стать ширмой для делишек этих хитрецов.