Твари

  Врач уходит, «неотложка» срывается с места, КАМАЗ бодро ревёт мотором следом.

  - Ну, раз вам стало плохо… ладно, идите, гражданин, домой, и обратитесь к врачу.

  Полицейский легонько подталкивает, Алексей послушно бредёт прочь. Возвращаться на съёмную квартиру не хотелось, не было сил видеть и слышать мерзкую старуху хозяйку. Словно лунатик входит в здание вокзала, покупает билет на электричку и через пятнадцать минут оказывается на дерматиновом сиденье вагона. Лязгают раздвижные двери, напоминая ненавистное метро, поезд трогается.

  Странная слабость не отпустила и дома. Любой звук раздражал, даже тиканье часов выводило из себя, хотелось сорвать «тикалку» и запустить в окно. Однако мозг работал. Хоть и с трудом, но мыслительные процессы шли. Алексей понимал, что в таком состоянии лучше избегать любых контактов с людьми. Особенно близкими. Вытащил из чулана старую скрипучую раскладушку, набросил на плечи одеяло и отправился на чердак. Там, в пыльной тишине стало легче. Звуки улицы доносились приглушённо, воркование голубей не царапало нервы и скрежет пружин раскладушки уже не казался хрустом ломаемых костей. Прохладный сумрак окутал Алексея, словно наплывающий от реки туман, усталость навалилась, будто снеговая лавина, отяжелевшие веки сомкнулись ….

  …. порыв ветра принёс колючий холод с перевала, сотни ледяных иголок вонзились в лицо, но Алексей чувствовал только прохладу на краткий миг. Вот уже час как он карабкается по горной тропе. За спиной слышен перестук камней, короткие злые возгласы, прерываемые тяжёлым дыханием. Высота давно уже превысила три тысячи метров, кислорода в воздухе мало, лёгкие работают на пределе. Тревожная группа во главе с начальником заставы спешит закрыть перевал. Инфа о контрабандистах, которым надо во что бы то ни стало попасть на ту сторону, прошла давно. Все заставы в этом районе перешли на усиленный вариант службы, но где именно будет прорыв, никто не знал. Дозор сообщил, что группа неизвестных лиц в количестве восемнадцати человек движется к перевалу. Идёт необыкновенно быстро. Это значит, что нарушители накачались наркотиками по самое никуда. Им теперь море по колено в буквальном смысле. Каждые несёт груз от шестидесяти до ста килограммов. Шутя преодолевают горную реку вброд, карабкаются по отвесной стене, как наскипидаренные мартышки, по равнине бегут так, что пограничный наряд – налегке: автомат, магазины, сухпай – догнать не может! Когда действие наркотика кончится, упадут без сил, замертво. И кое-кто действительно больше не встанет. Зато груз будет доставлен заказчику, а на полученный гонорар семья контрабандиста будет целый год жить припеваючи по меркам китайского захолустья. Если попадёшься пограничникам - все равно чьим, нашим или китайским - расстреляют. Наши нет, передадут китайским властям. Вот они и поставят к стенке, у них законы такие. Как правило, контрабандистами становятся разорившиеся крестьяне. Но встречаются и профессионалы, члены организованных преступных банд. Несмотря на строгость законов, и в Китае есть мафия. Бандиты решительны, жестоки и наглы до предела. Их не остановить окриком «стой, кто идёт». Они в ответ стреляют. И очень точно. Именно такая банда профессионалов, нагруженная женьшенем, лапами медведей, внутренними органами тигров и лягушками шла к перевалу. Если пограничный наряд опоздает, банда уйдёт в заросшее лесом ущелье, там не взять даже армией.

  Тревожная группа тянется редкой змейкой. Заходящее солнце глядит в спину, отражённый снегом свет буквально выжигает глаза. Обледенелые камни выпрыгивают из-под ног, как испуганные жабы, рифлёные подошвы солдатских ботинок соскальзывают, колени и локти с хрустом врезаются в железную твердь и только пластиковые накладки с амортизаторами спасают кости и сухожилия. Алексей идёт первым, торопится изо всех сил. Он несколько раз падал лицом на камни, из разбитого носа течет кровь, губы распухли, поперёк лба саднит глубокая царапина и красный пот заливает глаза. До позиции на перевале немного, шагов сто, но почти по сплошному льду. Вдобавок склон становится круче, уступы вспучивают горбы - придётся карабкаться на руках. «И кто сказал, что лучше гор могут быть только горы? Оно конечно, когда ползёшь не спеша, аки божия коровка по стебельку, озирая окрестные пейзажи, в голове рождаются поэтические символы, литература прёт, как тёплое говно на дрожжах! – злобно думал Алексей, забираясь на очередной скальный выступ. – Писать красивые стишки куда легче, чем воевать с уколотыми бандитами. Чёрт, надо будет разузнать, для чего китайцам жабы и тигриные пиписьки»! Пальцы впиваются в каменную кромку, холодный ветер треплет клочья кожи на изорванных перчатках, онемевшие подушечки на пальцах почти не реагируют на боль от уколов каменной крошкой. Алексей рывком вбрасывает тело на выступ. Впереди небольшой, с полметра, ледяной гребень. За ним тропа. Вернее, направление, по которому идут контрабандисты. Алексей облегчённо переводит дух – успел все-таки! Ну, не могли китайцы его обогнать, им топать вдвое больше, нагружены, как верблюды … порыв ветра швырнул в лицо холод и, странный в горах, запах кислой псины. Алексей вздрогнул, тяжёлое предчувствие согнуло спину. Опустив голову, словно бык перед дракой, подходит к гребню, под ногами скрипит месиво из снега и камней. Внизу, по крутому снежному склону быстро перемещаются фигурки людей в белых балахонах, безобразными наростами пучатся громадные рюкзаки. Восемнадцать рыл, идут легко, словно за плечами воздушные шарики, а не тяжеленные мешки. Алексей прикинул – пару минут и они здесь. Кричать и махать руками бесполезно, даже если услышат, вряд ли остановятся. Он посмотрел внимательнее – из спин нарушителей торчат короткие чёрные прутики. Стволы! Значит, компания серьёзная - дальше некуда, трясти надо … в смысле, бить на поражение.

  Рядом хрустит снег, слышится тяжёлое дыхание. Не оборачиваясь, Алексей коротко приказывает:

  - Огонь!

  Автоматы прыгают в руки, щёлкают предохранители, весело лязгают затворы. Стволы плюют огнём, пули вспарывают снег вокруг нарушителей. Двое падают сразу, остальные – Алексей с трудом поверил глазам! – буквально вспорхнули и исчезли в снегу!

  - Вот это да! Как они так делают, товарищ майор? – раздался удивлённый возглас рядом.

  - Склон неровный, за складками прячутся, - ответил Алексей солдату.

  Парень недавно с учебки, для него это вообще первый выход в горы по тревоге.

  - Быстро как!

  - Наглотались какой-то дряни. Их прёт, аж из ушей капает! – пробурчал ветеран контрактник. – Щас начнут скакать.

  Словно услышав слова контрактника, бандиты вскакивают. У каждого в руках автомат. Вспышек выстрелов не видно, ледяной гребень щерится фонтанами разрывов, воют и визжат осколки. Только потом донеслась автоматная трескотня. Пограничники отвечают короткими очередями.

  - Интервал пять шагов! – командует Алексей. Он не стреляет. Отходит в сторону, внимательно наблюдает. Если у бандитов преимущество в маневре, то у пограничников в точности. Но стрельба в горах по движущейся цели имеет свои особенности. В разреженном воздухе пули летят иначе. Не так-то просто стрелять сверху вниз, к тому же стрелка отлично видно на фоне светлого неба. Бандиты непрерывно перемещаются по склону вправо и влево, не задерживаясь на одном месте больше двух секунд, короткие очереди ложатся опасно близко от незащищённых солдатских голов. Точная стрельба навскидку – это высший пилотаж в стрелковом деле. Такими навыками обладают единицы, стрелки «от Бога» или те, кто тренируется с утра до вечера всю жизнь. Китайские контрабандисты оказались именно такими. Вот один пограничник откинулся на спину с пробитой головой, за ним второй, третий … оставшиеся в живых психуют, открывают беспорядочный огонь длинными очередями. Толку от такой стрельбы почти ноль. Ну, шума много, успокоительно действует на нервы стреляющих. А потом, в один «прекрасный» момент, кончаются патроны. И тогда наступает жуткая тишина, в которой слышны странные прерывистые звуки – то ли шаги приближающихся врагов, то ли стук собственного сердца. А может, тиканье невидимых часов, отмеряющих последние мгновения твоей жизни? За время службы пограничникам приходится слышать эти часы не раз и не два. Если «тормознёшь», другой раз не услышишь.