Падающие звёзды

– Мне следовало бы вместо этого насвистывать Россини?

Кристина обернулась к нему, подняв сомневающийся голубой взгляд. Затем, в мгновение, уместившееся между ударами сердца, в тот момент, когда ее серебристый взгляд встретился с его взглядом, Маркус по уши влюбился в нее… а через две недели это привело его к разбитому сердцу.

Маркус отшатнулся от этого воспоминания, словно от физического удара. Настоящее отчетливо предстало перед ним.

Кристина Траверс ничего не значит для него, сказал себе Маркус, направляясь к лестнице. Он едва думал о ней в прошедшие годы. Молодые люди влюбляются каждый день, а их сердца разбиваются, или они добиваются того, к чему стремятся, и женятся. Некоторые живут долго и счастливо – как Джулиус – но гораздо чаще мужчины сосуществуют со своими женами в состоянии отупляющей скуки и бесконечных ссор.

Кристина вышла замуж, чтобы обрести богатство и комфорт – и Маркус отлично сознавал, что она была рождена и воспитана именно для этого. Если верить слухам, то с тех пор она жила практически уединенно в Озерном крае, в то время как он провел семь из последних десяти лет за границей. Если бы он сталкивался с Кристиной время от времени, то сегодняшняя встреча не привела бы его в замешательство. Реакция его тела и мысленный перенос в прошлое стали ответами на неожиданную встречу… и на ее красоту, конечно же. Маркус не мог представить, что она станет еще красивее.

Естественно, он не мог этого сделать. В последний раз, когда Маркус видел ее, он был зеленым юнцом двадцати четырех лет, который верил, что Кристина воплощает в себе самую красивую девушку в мире. Когда-то он верил во множество других подобных глупостей.

Устроив детей в классной комнате под опекой компетентной мисс Финч, потрясенная Кристина направилась в гостиную, чтобы написать письмо двоюродной бабушке Джорджиане. Она взяла лист бумаги, окунула перо в чернильницу, а затем вытерла его и отложила в сторону, потому что не смогла заставить руки – или свои мысли – оставаться на месте. В смятении она рассматривала свои несговорчивые руки, словно они принадлежали незнакомке. Совсем недавно, в коридоре, Кристина и сама ощущала себя незнакомкой. Она повела себя как косноязычная школьница – как бесхарактерная юная мисс, какой она была десять лет назад – лихорадочно бормотала бессмысленные фразы, попеременно то краснея, то бледнея под пристальным, отливающим золотом взглядом Маркуса Грейсона. И что хуже всего, она воспользовалась первым подвернувшимся предлогом, чтобы сбежать.

Поднявшись из-за стола, Кристина подошла к окну. Внизу расстилался безмятежный английский парк Греймарча, зимняя бесплодность которого смягчалась лишь темно-изумрудными вечнозелеными кустарниками. Справа от нее обнаженные ветви дубов вырисовывались черными силуэтами на фоне ярко-голубого неба. Слева, далеко за извилистым ручьем, древние ели скрывали от ее взора старую сторожку.

Однако чтобы все вспомнить, Кристине не нужно было ее видеть.

Это случилось за две недели, оставшиеся до свадьбы Пенни. Кристина не видела Пенни несколько месяцев, но они переписывались. Джулиус Грейсон оказался в точности таким, каким его описывала Пенни в своих письмах: высоким, темноволосым, привлекательным, любезным – и так очевидно влюбленным в свою будущую жену. Это все, что успела заметить Кристина перед тем, как ее представили его брату.

Она увидела бронзового бога: густые, золотистые волосы, скульптурные, отполированные солнцем черты лица, зеленые глаза с янтарными крапинками, которые вспыхнули золотом, когда молодой человек посмотрел на нее и пробормотал какое-то приветствие на грани вежливости. Маркус Грейсон оказался самым красивым мужчиной из всех, которых она когда-либо видела. И при этом поначалу он вел себя наименее приветливо. Нетерпение молодого человека было осязаемым, и он не потрудился сказать ей больше ни одного слова во время последующей экскурсии по Греймарчу.

Кристина для него попросту не существовало. А с ее точки зрения не существовало никого, кроме него. Подойти к джентльмену, которого она не знала – и который, очевидно, предпочитал ни с кем не знаться – казалось немыслимым. Держаться от него подальше было невозможно. Так что, когда группа гостей задержалась у сторожки, девушка, дрожа от страха, прошагала через поляну, подошла к нему и произнесла первые пришедшие в голову бессмысленные слова.

Маркус грубо огрызнулся в ответ, чего никто и никогда не позволял себе за все ее восемнадцать лет, и это должно было заставить ее торопливо броситься назад, под защиту знакомых с хорошими манерами. Но он стоял, прислонившись к ели, и его окружал резкий аромат вечнозеленого дерева и другие запахи – пижмы и гвоздики, как ей показалось. Что-то еще исходило от него – что-то незнакомое, необычное и темное – и это замедлило ее отступление. Когда Маркус коснулся ее рукава, она подняла голову и встретилась взглядом с его глазами. Он улыбнулся, и Кристина беспомощно улыбнулась в ответ, потому что нашла тот радушный прием, на который надеялась.

Сегодня утром его глаза вовсе не одобряли ее присутствие. Его красивое лицо превратилось в камень в тот момент, когда он увидел ее, и единственное, что она смогла различить в этих переменчивых глазах, – это раздражение.

Что ж, этот сюрприз и для нее оказался не слишком приятным.

Отвернувшись от окна и вида, расшевелившего нежеланных призраков прошлого, Кристина попыталась разумно и беспристрастно обдумать сложившуюся ситуацию. Вполне вероятно, что раздражение Маркуса не имеет с ней ничего общего – или, более точно, с Кристиной из прошлого. Несомненно, он забыл большую часть – если не все – того, что произошло. В конце концов, она всего лишь была первой в бесконечной череде влюбленных в него женщин.

А если он огорчился, что увидел ее здесь, то это вполне могло произойти и по той причине, что Маркус надеялся провести тихое Рождество в кругу семьи. А теперь здесь в два раза больше детей, чем он ожидал – что означает в двадцать раз больше грохота – и вдовая подруга Пенни, с которой ему придется вести вежливый разговор.

Она и сама не очень-то рада тому, что придется вести с ним вежливые разговоры, подумала Кристина, словно обороняясь. Но ведь это смешно, упрекнула она себя в следующее мгновение. Она уже достаточно зрелая женщина, чтобы не таить обиду на протяжении десяти долгих лет.

Тем не менее, она не могла остановить поток воспоминаний. Кристина ясно видела перед собой его письмо, черные, бьющие наотмашь фразы, каждое слово болезненное, как удар хлыста. В то время она полагала, что ее разбитое сердце никогда не исцелится.

Именно так молодежь обычно переживает свой первый опыт предательства, сказала себе повзрослевшая Кристина. Истина заключалась в том, что Маркус оказал ей услугу, когда разрушил ее иллюзии. Она не держит на него зла. Просто Кристина не забыла тот мучительный урок, который он преподал ей. Она не боялась его. Он не мог больше причинить ей боль. Ведь Кристина уже не та наивная восемнадцатилетняя девочка.

Как только их выпустили из классной комнаты, Кит и Робин выследили своего дядю и официально представили его своим новым подружкам по детским играм. Всего лишь через несколько минут Маркус выяснил, что Ливи – спокойная и задумчивая девочка, в то время как Делия – более смелая и неугомонная. Именно Ливи побежала спрашивать разрешения у мамы, чтобы поиграть на улице с мистером Грейсоном, а Делия в это время уже мчалась за своим пальто и варежками. Она первой оказалась у двери, нахлобучив на голову нелепую шляпку с множеством оборок, и небрежно натягивая варежки наизнанку.

Маркус присел на корточки рядом с ней.

– Могу я помочь? – вежливо спросил он.

Когда девочка кивнула, он вывернул ее варежки, а затем перешел к завязыванию лент шляпки.

– Ваши глаза двух цветов, – сообщила она ему. – Они зеленые с золотыми блестками. Это сделали феи?

– Может быть, и они.

– Это очень красиво. Я бы хотела иметь золото фей в своих глазах.