Свободная

На самом деле в последнее время я чаще встречаюсь с ее соседками по комнате, чем с самой Анджелой. С Робин мы вместе ходим на занятия по истории искусств по понедельникам и средам, а после пьем кофе. А с Эми мы завтракаем вместе, без умолку болтая о всякой чепухе. И от них я узнаю, что Анджела либо пропадает в церкви, либо сидит в комнате, приклеившись к ноутбуку, или читая устрашающие на вид книги, или строча что-то в своем блокноте. К тому же она почти не вылезает из своего спортивного костюма и иногда даже забывает про душ. Судя по всему, она напряжена больше, чем обычно. Думаю, так на нее влияет предназначение и ее одержимость цифрой семь, парнем в сером костюме и всеми остальными подсказками из видений.

– Мне всегда нравилась Анджела, – говорит папа, что несказанно меня удивляет, ведь они виделись всего лишь раз. – Она очень страстно желает поступать правильно. Так что тебе следует присматривать за ней.

Я тут же делаю мысленную пометку позвонить подруге, как только выдастся свободная минутка. И понимаю, что мы уже добрались до «Робл». Папа останавливается и смотрит на увитое плющом здание общежития, пока я пристегиваю велосипед к стойке.

– Хочешь посмотреть, где я живу? – ощущая непонятную неловкость, спрашиваю я.

– Может, чуть позже, – отвечает он. – Сейчас лучше найти место, где нас никто не потревожит.

Мне не приходит в голову ничего лучше, чем подвал общежития, где есть комната без окон. В основном студенты используют ее, чтобы поговорить по телефону, не мешая своим соседям.

– Ну, это лучший вариант из всех, что мне удалось вспомнить, – ведя папу вниз, объясняю я.

А затем отпираю дверь и придерживаю ее, чтобы он мог осмотреться.

– Отличный вариант, – заходя внутрь, говорит он.

И в этот момент меня охватывает нервозность.

– Может, стоит размяться?

Голос отдается странным эхом от пустых стен маленькой, вызывающей клаустрофобию комнаты. Здесь пахнет грязными носками, прокисшим молоком и старым одеколоном.

– Для начала нужно решить, где бы ты хотела тренироваться, – говорит он.

– Разве не здесь? – обводя рукой комнату, интересуюсь я.

– Это отправная точка, – объясняет он. – Но лишь тебе решать, куда мы перенесемся.

– Что ж, и какие есть варианты?

– Можешь выбрать любое место в мире, – отвечает он.

– Даже пустыню Сахара, Тадж-Махал или Эйфелеву башню?

– Думаю, мы устроим настоящее шоу, решив попрактиковаться во владении мечом на вершине Эйфелевой башни. Но решать тебе, – ухмыляется он, а затем вновь становится серьезным. – Выбери то место, где будешь чувствовать себя спокойно и сможешь расслабиться.

Ну, это проще простого. Мне даже не требуется время на обдумывание.

– Хорошо. Перенеси меня домой. В Джексон.

– Значит, в Джексон. – Папа встает прямо передо мной. – А теперь приступим к перемещению.

– А что происходит во время перемещения? – спрашиваю я.

– Ну… – Он подыскивает слова. – Это искривление времени и пространства, позволяющее перемещаться из одного места в другое, – объясняет он и, выдержав драматичную паузу добавляет: – Первый шаг – венец.

Я замираю в ожидании, но ничего не происходит, поэтому поднимаю глаза на папу. А он кивает мне, словно ждет, что я сделаю все сама.

– Ты хочешь, чтобы я перенесла нас?

– Ты ведь уже делала это раньше, не так ли? Вернула маму из ада.

– Да, но тогда я не осознавала, что делаю.

– Кирпичик за кирпичиком, дорогая, – говорит он.

Я сглатываю.

– На мой взгляд, ты предлагаешь мне построить Рим. Может, стоит начать с чего-то попроще?

Я закрываю глаза и пытаюсь прочувствовать момент, перестать думать и воспринимать окружающее. Прислушиваюсь к собственному дыханию, чтобы достигнуть того спокойствия, благодаря которому смогу дотянуться до частички света, которая прячется глубоко внутри.

– Хорошо, – бормочет папа.

Я открываю глаза и вижу золотистое сияние, окружившее нас.

– В этом состоянии ты можешь заполучить все, что захочешь. Нужно только научиться просить.

– Все, что угодно? – скептично переспрашиваю я.

– Если попросишь и поверишь в это, то да. Что угодно.

– То есть если я захочу чизбургер…

Папа смеется, и звук эхом отражается от стен, напоминая колокольный звон. В сиянии венца его глаза похожи на расплавленное серебро, а волосы сияют.

– Знаешь, у меня бывали и более странные просьбы.

Он вытягивает руку, и на ладони появляется нечто золотисто-коричневого цвета. Это хлеб, только легче, понимаю я, взяв его в руку.

– Что это? – спрашиваю я.

Потому что это точно не чизбургер.

– Попробуй.

С секунду поколебавшись, я решаюсь откусить кусочек. И это оказывается вкуснейший круассан, который практически тает во рту, оставляя после себя легкий привкус меда. Я быстро съедаю все до последней крошки, чувствуя себя полностью удовлетворенной. Ну, не полностью, конечно. Но довольной точно.

– Потрясающе, – выдыхаю я, борясь с желанием облизать пальцы. – И ты можешь сотворить его из воздуха в любой момент?

– Я просто прошу, и он появляется у меня в руках, – говорит он. – А теперь сосредоточься. О чем мы говорили?

– Ты сказал, что, призвав венец, можно заполучить все, что захочешь.

– Верно. Благодаря этому человек переносится с земли на небеса, а я переношусь из одного места и времени в другое.

Это привлекает мое внимание.

– То есть ты научишь меня перемещаться во времени?

Было бы прикольно заполучить лишний час, чтобы получше подготовиться к экзаменам или выяснить, кто выиграет матч Стэнфорд-Беркли, еще до того, как он начнется. Или оказаться рядом с мамой. В прошлом. От этой мысли к горлу подступает комок.

– Нет, – нахмурившись, рушит мои надежды папа.

– Ох, – разочарованно вздыхаю я. – Это не входит в план, да?

Он кладет руку мне на плечо и слегка сжимает его.

– Ты еще повстречаешься с мамой, Клара.

– Когда? – спрашиваю я внезапно охрипшим голосом. – После смерти?

– Когда это тебе потребуется больше всего, – как всегда многозначительно, говорит папа.

Я прочищаю горло.

– Так, значит, сейчас я могу перенестись туда, куда захочу?

Он берет мои руки в свои и смотрит мне в глаза.

– Да. Можешь.

– Это может пригодиться, если я буду опаздывать на занятия.

– Клара. – Видимо, время для шуток прошло. – Перемещение – жизненно важное умение. И оно не такое уж и сложное, как тебе кажется, – успокаивает он. – Все живое в мире связано. И в основе всего лежит венец.

Уверена, сейчас он заговорит о силе.

– В каждом уголке мира хранится его частичка. Как подпись на картине. Поэтому, чтобы перенестись куда-то, тебе нужно лишь слиться с этой энергией.

– Призвать венец. Слиться с ним.

– А теперь подумай о месте, где хочешь оказаться. Но не о том, где оно расположено на карте, а о том, что там находится.

– Например… о большой осине, растущей во дворе дома в Джексоне?

– Отличный пример, – хвалит он. – Потянись к этому дереву, к силе, которую оно получает от солнца, к корням, которые разрастаются под землей в поисках воды, к его листьям.

Меня так гипнотизирует его голос, что я закрываю глаза и вижу перед собой любимую осину, листья которой уже покраснели и начинают опадать. Как холодный ветер шевелит ветви, перешептываясь с листвой. И все представляется настолько ясно, что мне становится холодно, а по телу расползаются мурашки.

– Ты не просто представила это, – говорит папа. – Ты перенесла нас сюда.

Я открываю глаза и с трудом втягиваю воздух. Мы стоим под осиной в Джексоне.

Папа отпускает мои руки.

– Ты молодец.

– Это сделала я? Не ты?

– Именно ты.

– Так… легко.

Я все еще не могу прийти в себя от того, что смогла перенестись через тысячу километров, в буквальном смысле просто моргнув.

– Ты очень сильна, Клара, – говорит папа. – Даже для Триплара. Но самое удивительное, что твое слияние с венцом оказалось сильным и прочным.