Страница 49 из 107
Я втянула воздух, повернулась назад к матери и Луламэй, испепелив их взглядом, который, к сожалению, их не испепелил, а затем сделала два шага, чтобы добраться до мистера Пирсона. Я протянула ладонь, и он вложил в нее свой телефон.
Я поднесла его телефон к уху и прошептала:
— Митч?
— Они оскорбляли меня? — спросил он в ответ, но голос у него был не расстроенный, а как будто улыбающийся.
Он все слышал. Сколько он слышал, я понятия не имела, но он слышал, что Близнецы Одни Неприятности оскорбляли его — высокого, красивого детектива Митча Лоусона.
Я ничего не ответила. Я пребывала в таком ужасе, что застыла на месте и потеряла дар речи.
Мое молчание длилось какое-то время, я игнорировала маму и тетю Луламэй, огрызавшихся на бормочущего мистера Пирсона, Латанью, Роберту и Митча, прокричавшего мне в трубку:
— Дорогая?
— И сколько ты слышал? — Тихо спросила я.
— Что они пришли к тебе на работу, кричат, хамят, требуют и оскорбляют твоего Митча, хорошего парня, а потом все остальное.
Я закрыла глаза, опустила голову и снова погрузилась в молчание.
Митч снова позвал в пустоту, но на этот раз он использовал другое слово:
— Милая?
Я по-прежнему молчала.
Вот тогда-то он и сказал:
— Честное слово, неужели ты думаешь, что меня волнует, что обо мне думают Близнецы Одни Неприятности?
— Меня волнует, — выпалила я и сама не поняла, почему я это выпалила и почему меня это так волновало. Не то, что говорила мама и тети Луламей, а то, что меня волнует, если кто-то оскорбляет Митча.
Митч не знал, почему, поэтому спросил:
— Мать твою, почему?
Наконец, я повернулась и увидела Роберту, Латанью и мистера Пирсона, стоящих перед моей мамой и Луламэй, лица были красные (у мамы, Луламэй и Роберты), брови были нахмурены (у мистера Пирсона), руки упирались в бедрах, постоянно покачивая головой (у Латаньи), и я решила, что пришло время мне вмешаться, подойти к ним.
— Они все еще здесь и ругаются с мистером Пирсоном, Робертой и Латаньей. Я должна что-нибудь сделать, — сообщила я ему.
— Тебе ничего не нужно делать, детка. Боб держит все под контролем, пока к вам едет полицейский патруль. Я велел им их забрать и привезти в участок, допросить по поводу того, что произошло с твоей квартирой.
Я отвернулась от суматохи, моргнула, уставилась на ковер под ногами, а потом спросила:
— Что?!
— У меня имеется план по поводу Близнецов Одни Неприятности, — сообщил он мне.
Я снова моргнула и спросила:
— План?!
— Да, детка. Ты положила трубку, я позвонил Бобу. Он уже был предупрежден, что такое возможно, я ему все объяснил, и он возглавляет Операцию «Вывоз Мусора».
Я ничего не могла с собой поделать, только хихикнула.
Затем прошептала:
— Операция «Вывоз Мусора»?!
Казалось, он снова улыбнулся, когда ответил:
— Это не очень хорошее название, но я смог быстро придумать только его. Мы можем придумать название получше.
Название операции действительно звучало забавно.
— И каков же план? — Переспросила я.
— Первая часть — это вытащить их из магазина, привести сюда и выяснить имеют ли они какое-либо отношение к погрому в твоей квартире. Остальное я расскажу тебе сегодня вечером за ужином.
— Хорошо, — тихо согласилась я, все еще наслаждаясь мыслью о том, что сегодня вечером мы с Митчем будем есть чили у него дома, несмотря на то, что будем разговаривать о моей тете и матери.
— И еще одна часть из первой части — Боб сам позаботится об этой ситуации, так что тебе не придется ничего делать. Думаю, он уже вмешался. Ты должна позволить ему разобраться с этим, а сама остаешься в стороне.
Я оглянулась на группу и увидела, что Митч был прав. Мистер Пирсон, вытянув руки по швам, вместе с Робертой и Латаньей за спиной оттесняли к дверям огрызающуюся маму и тетю Луламэй, а я в это время задавалась вопросом, когда мистер Пирсон успел стать для Митча «Бобом».
Я называла мистера Пирсона — мистером Пирсоном, потому что он был моим боссом, но он также был мистером Пирсоном, как отец твоей лучшей подруги, которого ты бы хотела иметь в качестве своего отца. Но Митч был из тех парней, обладающих властью не только из-за своей работы, но и из-за того, каким он просто был сам, и я подозревала, что многие мужчины были «Мистером» для него, но он был детективом Лоусоном для них. Он был парнем, и мистер Пирсон был парнем, и так уж был устроен их мир.
Мне пришло в голову, что Митч был Митчем для мистера Пирсона, а мистер Пирсон был Бобом для Митча, потому что они вошли в контакт, пытаясь защитить меня, как сейчас, отчего шипение снова появилось у меня в животе.
Поэтому я прошептала:
— Митч, — и его имя прозвучало очень многозначительно.
Митч услышал мою многозначительность и понял, я поняла, что он понял, когда тихо, но быстро сказал:
— Помнишь, я говорил тебе вчера вечером, что так все и будет?
— Да, — тихо ответила я.
— Ну, так все и должно быть. Я защищаю тебя от неприятностей. Боб сам разберется с ними. Ты делаешь свою работу, продаешь матрасы, приходишь домой, мы вместе съедим чили, а я буду разбираться с дерьмом, чтобы тебе ничто не угрожало. Неважно, что это за дерьмо и насколько оно опасно. Ты со мной?
Это был хороший вопрос.
С Митчем ли я?
— Детка, ты меня слышишь? — спросил он в тишину.
Я невидящим взглядом уставилась на происходящее передо мной, обдумывая его вопрос, которому, возможно, придавала большее значение, чем он, и не задумываясь, прежде чем сама себя остановила, ответила:
— Я с тобой, Митч, — прошептала я, теперь настала его очередь замолчать.
По его молчанию я поняла, что он услышал в моем ответе то большее значение, которое я придавала его вопросу.
И затаила дыхание.
Затем он мягко приказал:
— Иди и продавай матрасы.
Я втянула воздух. Потом заметила у парадной двери подъехавшую полицейскую машину. А потом увидела, что моя мать тоже увидела полицейскую машину, и тут же услышала, как она завизжала:
— Что за мать твою? Только не это!
Митч тоже услышал ее вопль.
— Патруль, — пробормотал он.
— Марабель! — Закричала мама, когда полицейские вышли из машины. — Ты позвонила этому с шилом в заднице своему парню копу, чтобы он забрал нас — твою тетю и меня.
Я отняла телефон от уха, впервые в жизни поблагодарила Бога, что в магазине не было покупателей, стараясь быть вежливой, крикнув в ответ:
— Нет! И второе тоже нет, поскольку ты продолжаешь так выражаться о нем!
— У вас проблемы? — спросил один из вновь прибывших полицейских, и мистер Пирсон, кивнув, шагнул вперед.
— Господи! Разве я не могу просто поговорить со своей собственной дочерью? — Взвизгнула мама.
— С шилом в заднице? — Спросил Митч прямо мне на ухо, и снова мне показалось, что он улыбается.
Я закрыла глаза.
— Марабель! Иди сюда и поговори с этими копами! — потребовала тетя Луламей.
— Мара, милая, оставайся на месте. Офицеры проинструктированы, — приказал Митч.
— Хорошо, — прошептала я Митчу.
— Марабель! — Взвизгнула мама.
— Ты не против, если я тебя отпущу, или ты хочешь, чтобы я оставался на линии, пока они не уйдут? — Спросил Митч в телефонную трубку.
Я открыла глаза и увидела, как мама и тетя Луламэй набросились на офицеров, мистера Пирсона, Роберту и Латанью, сопротивляясь приказам офицеров, отчего те вытащили наручники.
Мой ответ был — нет. Но я была далеко не в порядке, наблюдая одновременно с моим боссом и двумя моими лучшими подругами, как на мою мать и тетю надевают наручники.
— Я в порядке, — солгала я.
Затем снова наступило молчание
— Что ты хочешь пива или вина к чили?
Я моргнула, услышав его вопрос, Роберта и Латанья улыбнулись, когда офицеры подтолкнули мою мать и тетю в наручниках к дверям. А мистер Пирсон смотрел на них так, будто его уговорили пойти на какую-то современную авангардную пьесу, на которую он совсем не собирался, и она ему не очень нравилась, поэтому рассеянно спросила: