Страница 23 из 48
Темные брови Кетчера сошлись на переносице.
— Как это?
— Хоть Рэнди и преуспевал в фармацевтике, это не полностью покрывало его затраты на жизнь. Он любил путешествовать в такие экзотические места как Бали и Таити. Поэтому познания в химии он начал использовать в других областях.
— Вы пытаетесь сказать, что Рэнди торговал наркотиками? — спросила я.
— Можно и так сказать. Но не кокаин или метамфетамин, а его собственная... смесь.
— Смесь? — хором спросили мы с Кетчером.
— Он не любил рассказывать мне обо всем, чем занимался. Держал в неведении, считая, что так сможет оградить от возможных последствий.
— Он настолько беспокоился о своей безопасности? — поинтересовалась я.
— Вы должно быть, не очень хорошо рассмотрели его дом. Он охраняется как Форт-Нокс.
— Я обратил внимание на большое количество камер и дверных замков, — отозвался Кетчер.
— Он беспокоился о безопасности отчасти из-за своего занятия, а отчасти потому, что убегал от прошлого. Поэтому и выбрал Тейлорсвилль — маленький городок, чтобы исчезнуть.
— Значит, он готовил «смеси» в течение многих лет?
— Да. Видимо, в одной из них он допустил ужасную ошибку, и ему пришлось исчезнуть.
Мы переглянулись. Информация, что Рэнди скрывался от кого-то, имела огромное значение для дела.
— Он не рассказывал, почему переехал в Тейлорсвилль? — поинтересовался Кетчер.
Патрисия покачала головой.
— Это один из немногих секретов, которые он от меня имел. Думаю, считал, что таким образом сможет защитить меня.
— Вы знаете имена клиентов Рэнди?
— Зик Честер, дьякон в Объединенной Сионской Церкви.
Мой спутник удивленно приподнял брови.
— В списке клиентов Рэнди был священник?
— Я не в курсе деталей. Просто несколько месяцев назад застала их беседу. Кроме того, что работает над чем-то для Эзры, брата Зика, Рэнди ничего мне не сказал.
Кетчер записал имя в блокнот.
— Вы знаете что-нибудь об этом Зике Честере?
— Только то, что его брат обзавелся последователями на своих воскресных и субботних ночных бдениях.
— Вам известно, где проходят эти бдения?
— Рэнди говорил, что примерно в сорока пяти минутах отсюда, в округе Доусон.
Кетчер кивнул и оторвал взгляд от блокнота.
— Спасибо, что поговорили с нами, Патрисия. Если вспомните что-нибудь еще о бизнесе Рэнди, пожалуйста, дайте нам знать.
Он вытащил из кармана пиджака визитку и протянул женщине.
Я подалась вперед.
— Прежде, чем мы уйдем, должна спросить о родственниках Рэнди. Вы что-нибудь знаете о его семье?
— Он осиротел уже будучи взрослым: отец умер, когда Рэнди было семнадцать, а мать — двадцать три. Его старшая сестра живет в Теннеси, но они очень редко виделись. Наш круг друзей заменил ему семью.
— Поняла. Вам известно, оставил ли он завещание?
Патрисия кивнула.
— Да. У меня где-то есть копия. Я исполнитель завещания.
— Ох, хорошо. Надеюсь, он оставил инструкции о том, чего хотел после смерти.
— Да. Хотел, чтобы все произошло здесь — от кремации до службы в часовне «Обнаженного Рая».
— Здесь есть церковь? — выпалил Кетчер.
Вместо того чтобы обидеться, Патрисия просто улыбнулась.
— Мы не безбожные люди, агент Мейнс. Мы просто ходим без одежды.
Он улыбнулся в ответ.
— Прошу прощения. Все очень ново для меня, но это не повод проявлять нетерпимость.
— Спасибо.
В поисках необходимых документов я порылась в сумке.
— Как исполнитель завещания, поставьте, пожалуйста, подпись, чтобы я передала тело в крематорий. Разумеется, нужно, чтобы вы отправили мне факсом копию завещания.
Когда я протянула бумаги, она уставилась на них отсутствующим взглядом. И снова по щекам побежали слезы. Я нерешительно протянула руку и похлопала женщину по плечу. Один из первых уроков, который я усвоила о скорбящих, заключался в том, что не все люди хотят, чтобы к ним прикасались.
Но Патрисия явно в этом нуждалась. В следующее мгновение она бросилась в мои объятия и безутешно зарыдала. Потребовалось время, чтобы сориентироваться, так как впервые ко мне прижималась обнаженная женщина. Но смущение улетучилось, я могла думать лишь о том, как ее утешить. В конце концов, она потеряла любовь всей своей жизни, неожиданно и жестоко.
— Может, тебе стоит позвать Барри, — прошептала я Кетчеру.
Он кивнул и вскочил с дивана. Словно ребенка, я укачивала взрослую женщину, приговаривая слова утешения. Кетчер вернулся с Барри, и тот уселся рядом с Патрисией на диван.
— Патти? Я здесь, милая, — произнес он.
Его голос, казалось, пробился сквозь бурю горя. Патрисия отстранилась от меня и, вытерев щеки, смущенно улыбнулась.
— Прошу прощения, что так расклеилась.
— Пожалуйста, не надо извиняться. Мы все понимаем, учитывая новости.
— Вы очень добры. — Она вздохнула и сделала несколько глубоких вдохов, а потом расправила плечи. — Думаю, теперь я в состоянии заняться бумагами.
Я указала на листок, лежавший перед нами на столе.
— Просто подпишите это. — Как только она поставила подпись, я забрала документы. — Спасибо.
Патрисия перевела взгляд с меня на Кетчера.
— Вы же найдете того, кто это сделал, правда?
У нее дрогнул подбородок, и я испугалась, что она снова расплачется.
Агент уверенно кивнул.
— Да, мадам. Разумеется.
— Хорошо.
Она поднялась и слабо улыбнулась.
— Если не возражаете, я вернусь домой. Мне нужно время, чтобы переварить все это. А еще бокал вина или таблетка «Ксанакса».
Мы тоже встали.
— Конечно. Как только что-нибудь узнаем, сразу сообщим вам, — ответил Кетчер.
— Буду очень признательна.
Пожав нам руки, Патрисия позволила Барри повести ее по коридору прочь из клубного дома.
Кетчер продолжал задумчиво смотреть ей в след, и я спросила:
— Ты же не думаешь, что она что-то скрывает?
Он покачал головой.
— Нет. Она все нам рассказала.
— Тогда почему так смотришь?
В его глазах зажегся озорной огонек.
— Просто пытался представить ее с Рэнди и Кинг-Конгом.
— Ты отвратителен, — проворчала я, запихивая бумаги обратно в сумку.
— Да брось. Только не говори мне, что сама не думала об этом?
Я закинула сумку на плечо.
— Нет. Я не настолько развращенная.
По правде говоря, эта мысль приходила мне в голову, когда Патрисия говорила о том, что Кинг и Конг — это слишком много для нее.
Кетчер ухмыльнулся.
— Ты врешь, Лив.
И снова мне захотелось придушить его из-за познаний в психологии.
— Ладно. Может меня и посетила эта занимательная мысль.
Он рассмеялся.
— Тут чертова туча занимательных мыслей. Я почти уверен, что этот случай станет самым необычным, над которым я когда-либо работал.
— Почти уверена, что должна с тобой согласиться, — произнесла я, когда голый швейцар открыл для нас двери.
Когда мы направились к машине, Кетчер спросил:
— А что было самым безумным в твоей практике до знакомства с Кингом и Конгом?
Я задумчиво склонила голову.
— Наверное, это случилось, когда в последний год университета я стажировалась у судмедэксперта округа Кларк. — Я открыла дверь машины и забросила сумку.
— Так что произошло? — поинтересовался он, опершись локтем о верх машины.
— Нам позвонили и сообщили об убийстве в жилом комплексе. Когда мы добрались туда, то обнаружили в постели трупы мужчины и женщины. Повсюду кровь. Очень походило на сцену из «Сияния», когда открылись двери лифта, и оттуда полилась кровь.
— Господи, — пробормотал Кетчер.
— Как бы то ни было, на обоих телах следователи нашли сквозные огнестрельные ранения, но ни одного входного. И я понятия не имею, откуда, но у меня в голове тут же зародилась мысль. Не раздумывая, я выпалила: «Проверьте их анальные отверстия».
Он фыркнул.
— Серьезно?
Я ухмыльнулась.
— Ага, так и было. Быстрый осмотр их задниц доказал мою правоту. Убийца сначала засунул дуло дробовика в анальное отверстие, а потом выстрелил.