Страница 17 из 48
— Похоже, сигнализацию тоже отключили.
— Значит, мы ищем профессионала.
— Похоже на то.
Обернувшись, я посмотрела на гравийную дорожку.
— Есть следы шин или отпечатки ног?
Мой вопрос внезапно смутил Ральфа.
— Ах да, это, — он почесал затылок. — Честно говоря, мы об этом еще не думали.
Я могла позволить ему еще немного поувиливать, но решила не мучить.
— Не проблема. Наверняка Бюро расследований само этим заинтересуется.
На лице шерифа отразилось облегчение от того, что он не провалил дело, но затем снова омрачилось.
— Будут парни из Бюро?
Я кивнула.
— Я позвонила по дороге сюда. К счастью, один из агентов оказался неподалеку, и его направят сюда.
Ральф снова сплюнул.
— Ну, вообще-то я не фанат парней из Бюро, но думаю, хорошо, что у нас есть кто-то более осведомленный в этом деле. Черт, уже двадцать лет прошло с тех пор, как я участвовал в расследовании убийства.
— По крайней мере, ты лично в них участвовал. Я же была всего лишь наблюдателем, когда училась в колледже.
— Что ж, не дадим им шанс нас уделать. Попрошу ребят сфотографировать место преступления и снять отпечатки пальцев.
— Отлично. А теперь пустите меня все осмотреть.
Шериф кивнул и открыл для меня дверь. Прежде чем войти в дом, я переобулась в кеды и надела бахилы. Как только вошла внутрь, чувства обострились. Я принялась изучать дом Рэнди. Даже малейшая деталь могла означать что-то важное. Шикарная жилая зона имела выходящие на лес окна во всю стену. Если присмотреться, в отдалении виднелась река.
Внутри дома было тепло и уютно, под стать характеру хозяина. Он владел несколькими впечатляющими произведениями искусства, а также восточными коврами и фарфором. Это несколько удивляло, так как некоторые предметы казались слишком дорогими для фармацевта из маленького города. Я рассмеялась от абсурдной мысли, что Рэнди мог иметь и темную сторону. Поскольку он никогда не упоминал о семье, то, скорее всего, все это получено в наследство.
— У нас есть последовательность действий Рэнди?
Ральф кивнул.
— Частично. Он закрыл аптеку в шесть вечера. Затем зашел в «Коновязь» поужинать, как обычно поступал, если закрывал аптеку сам, вместо одного из сотрудников. Тельма сказала, что он ушел где-то в семь — семь сорок пять.
— Значит, мы смотрим между восемью вечера и до сегодняшнего утра?
— Видимо, да.
— Прекрасно, — проворчала я. Только вышла из столовой, как меня ослепила вспышка фотокамеры. — Полегче, Ньют, — проговорила, сражаясь с черными точками перед глазами.
— Извини, Оливия.
— Могу я попросить тебя пойти в спальню и фотографировать тело, пока буду проводить расследование?
— Конечно.
Мы с Ньютом почти дошли до спальни, когда я услышала, что меня зовет Тодд.
— Я здесь, — крикнула.
Он пробежал по коридору.
— Привет. Твоя мама и Пиз сказали, что Гарри и Эрл помогут им с Петерсоном и Лофтон. Они отправили меня тебе на помощь.
Я закатила глаза. Мать и Пиз считают, что тридцатилетняя женщина не способна справиться с обязанностями коронера в одиночку.
— Благодарю, Тодд, но думаю, у меня все под контролем. А так как Бюро расследований доставит тело Рэнди в криминалистическую лабораторию, катафалк тоже не понадобится.
Тодд поднял руки в знак капитуляции.
— Понял. Ты же не против, если я останусь и посмотрю? — В его карих глазах плескалось любопытство. — Я раньше никогда не видел расследование убийства.
Я улыбнулась.
— Конечно, можешь остаться. Пригодишься, когда понадобится перевернуть Рэнди.
— А как же Ральф?
Закатив глаза, я прошептала:
— Он такая ленивая задница, что даже пальцем не пошевелит.
Тодд хихикнул.
— Мило.
Когда я вошла в спальню, в нос ударил резкий металлический запах. Я привыкла, что он всегда сопровождает смерть от потери крови. Еще раз осмотрела комнату. Дорогие телевизор и компьютер на месте. Ни один из ящиков бюро не раскрыт и не выпотрошен. Это явно не ограбление. Поскольку в спальне все оказалось в полном порядке, можно было с уверенностью предположить, что никакой борьбы не происходило.
Когда я подошла к кровати, поразилась, как изменился Рэнди. Конечно, он выглядел иначе, потому что был мертв, но все же я привыкла видеть его совершенно другим. Исчез накрахмаленный белый халат, который он носил поверх рубашки с галстуком. Вместо одежды белела обнаженная плоть. Никогда бы не подумала, что этот человек может спать голышом. Даже летом.
Я полезла в карман и достала диктофон. Прокашлявшись, нажала на кнопку и начала говорить.
— Сегодня восьмое февраля две тысячи пятнадцатого года. Время десять сорок пять утра. Жертва — мужчина шестидесяти — шестидесяти пяти лет. Предварительная причина смерти — огнестрельное ранение в левую часть грудной клетки с близкого расстояния. Рана около дюйма шириной и четверти — в диаметре.
Дальше я приступила к описанию Рэнди с ног до головы. Приподняв ему одно веко, произнесла:
— Никаких признаков петехиального кровоизлияния, так что его не душили перед выстрелом. Изучив лицо, я не обнаружила никаких порезов, царапин или ушибов. — Приподняв его руку, с интересом оглядела ее. — Никаких признаков сопротивления или ран. — Я помассировала предплечье Рэнди, потом подняла его. — Судя по ригидности мышц и амплитуде движений руки, жертва находится в состоянии предсмертного окоченения.
Трупное окоченение — самый простой способ для коронеров оценить время смерти. Обычно оно наступает через два часа после смерти и достигает пика через двенадцать. Однако уже через пятнадцать часов мышечные волокна начинают разрушаться и тело снова расслабляется.
Я выключила диктофон и посмотрела на Ральфа.
— Он явно не сопротивлялся. Судя по всему, кто-то просто пришел и застрелил его во сне.
Шериф вздохнул.
— Если так, то в этом есть немного милосердия. По крайней мере, его не били и не пытали. Может, он даже и не понял, что произошло. Просто лег спать и не проснулся.
— Если только он не проснулся от того, что кто-то стоит над ним с пистолетом, что неудивительно, учитывая близкое расстояние, — возразил Тодд. Увидев наши удивленные взгляды, он смущенно улыбнулся. — Простите. Я пересмотрел «Закон и порядок».
— Да, что ж, в Нью-Йорке все немного по-другому, — проворчал Ральф.
Я на мгновение возвела очи горе. Могу точно сказать, что причина враждебности Ральфа гораздо глубже телевизионных шоу. Тодд вырос к северу от линии Мэйсона-Диксона, а значит, он янки, которому, по мнению шерифа, нельзя доверять.
— Давайте не будем начинать противостояние янки и южан, ладно? — вставила я.
— Как скажешь, — буркнул Ральф.
— Хорошо, дайте мне взглянуть на синюшность трупа, чтобы оценить возможное время смерти.
Синюшность появляется, когда после остановки сердца прекращается кровоснабжение тела. По тому, как под силой тяжести опускается кровь, можно определить, насколько давно человек умер. Проявляется это в виде темно-фиолетовых пятен. Поскольку Рэнди лежал, мне понадобилось осмотреть пятна крови на его спине.
Я собралась стянуть простыню с тела, когда из коридора раздался мужской голос:
— Алло? Бюро расследований.
Ральф застонал.
— Прекрасно, агенты здесь.
Я погрозила ему пальцем.
— Веди себя хорошо. Ради Рэнди мы обязаны найти убийцу и провести расследование без ссор.
— Я буду хорошо себя вести, если и они будут. Но если начнут говниться, то я за себя не отвечаю.
Я не стала спорить, отошла от кровати Рэнди и направилась к двери. Пройдя полпути, застыла на месте. Словно кто-то пронзил меня замораживающим лучом, как в «Гадкий я».
Когда училась во втором классе, я упала с лестницы на детской площадке. Лежа на траве, отчаянно пыталась вдохнуть и не могла. Воздух покинул меня. Я ощущала себя сдутой шиной, потому что легкие не могли наполниться кислородом.
Именно такое чувство я испытала, когда Кетчер Мэйнс вошел в двери спальни.