Блондинки не сдаются

— Ладно, твоя взяла, скину сейчас смской номер, — вздохнул Азамат. — За 15 тысяч не смогу сделать ремонт.

— А я смогу за десять, — поддел его я. — Поэтому переведу 10 и ни рубля больше, — с этими словами я бросил трубку на кровать и пошел в душ.

Автосервис издали напоминал большой металлический ангар. У входа торчала живая очередь из машин. Сергей, полноватый и лысеющий мужчина, мой ровесник, резво бегал между рядами, успевая каким-то чудом говорить со всеми своими клиентами одновременно.

— С утра толкотня, — вытирая платком лоб, он плюхнулся на табурет. — Подходить не буду, вижу проблемы. Я без разрешения купил тебе вечером и фару, и бампер через интернет-магазин. Машину твою знаю наизусть, — он протянул мне товарную накладную с чеком.

— Неделю придется на велосипеде поездить, — сказал он степенно. — Как же ты умудрился вляпаться?

— Неважно, — я внимательно просмотрел документы, и тут у меня мелькнула идея. — Я могу их взять себе?

— Принес чеки, чтобы отчитаться, бери конечно, — махнул он рукой, расстегивая рубашку. — Сегодня жарко.

Я присел рядом с ним на обшарпанный деревянный стул, и положив накладную на колени, дорисовал ручкой ноль.

— Это еще зачем? — не понял друг мои эксперименты с подделкой документов.

— Ремонт стоит не 20 тысяч, а 200, - я убрал все в рюкзак и довольный вздохнул. — Мораль не читай, пошел на преступление исключительно в воспитательных целях. Надопроучить блондинку.

— Ты все борешься в девами, которые не разделись в первый же день? — хмыкнул он.

— Ошибаешься, друг, сейчас, даже если она принесет себя на золотом подносе, из принципа откажусь.

— А я бы не отказался от девушки на подносе. Можно серебряном, — он мечтательно закатил глаза.

— Ты женат, — пнул я его в бок кулаком. — Хватит слюни пускать, зарабатывай деньги на спиногрызов. Их у тебя трое.

— Не напоминай, — печально покачал головой он, поднимаясь со стула и осматривая мою машину. — Хорошо конягу припечатало.

Отсчитав Сергею 20 тысяч, я вызвал такси и покатил в магазин. Придется ездить на чужих колесах целую неделю. Настроение от осознания этого факта заметно потускнело.

Я арендовал помещение на Садовом Кольце. Место было проходным и популярным, поэтому еле успевал подвозить минералы. Коллекционеры, бабушки рукодельницы, домохозяйки и страстные геологи — кто здесь только не толпился. Клиентов всегда было много.

Взял консультантом шуструю и симпатичную Катю. Она пришла без знания сферы, но очень быстро включилась, изучила предмет. С закрытыми глазами эта девушка могла продать ракету — папуасам, а крокодила — парням из Африки. Ценный талант читался в ее глазах на расстоянии. Они горели как два алмаза, притягивая любого, кто попадал в поле ее зрения.

И сейчас, войдя внутрь, я залюбовался тем, как она активно жестикулируя руками и тряся своей кудрявой головой, что-то настойчиво объясняет мужчине лет пятидесяти.

— Андрей! — она наконец-то увидела меня и помахала рукой. — Поставка приехала, я коробки еще не открывала. Кладовщики разбираются. Сегодня у нас опять шумно.

— Работай, — успокоил ее я и спустился по винтовой лестнице в полуподвальное помещение, где мы хранили складские запасы.

Всюду валялись распакованные коробки, из которых кладовщицы успели выложить бусины из натуральных камней, вставки и подвески.

— Ну как с ревизией? — уточнил я. — Количество сходится?

— Мы пока не закончили, перебрали половину, все совпадает. Пара камней разбилась, — пожилая кладовщица Марина тронула две расколотые друзы агата.

— Не страшно, — кивнул я. — Учтем потом. Я вам нужен?

— Нет, все в порядке, Андрюша, чай горячий, — кивнула ее напарница Лена. — торт в холодильнике.

— У кого-то сегодня день рождения?

— Просто так купили, — засмеялись они.

Всю неделю мы разбирали новые товары и раскладывали их по полкам магазина, наклеивая ценники. В пятницу все выдохлись, но дело близилось к концу. Я подумал позвонить Тане и подарить ей бесплатную мазню из музея в обмен на жаркую ночь, но не успел набрать номер, в эфир ворвалась катастрофа по имени Маша.

— Это я, — высокомерно заявила она. — У меня только пять тысяч.

— Серьезная сумма, — хмыкнул я. — Завтра заеду.

— Я сама привезу их сегодня вечером, — вдруг выпалила она взволнованным голосом. — Не хочу, чтобы ты топтался у нас в квартире и будоражил родителей.

— Не ожидал от тебя ответственности и самопожертвования. Думал, буду выбивать деньги палкой, — с юмором заметил я. Внезапно мое настроение улучшилось. — Если обещаешь ничего не ломать, открою дверь и даже чаем угощу.

— Сам пей свой чай, — грубо оборвала меня Маша, но тут же спохватилась. — Хорошо, пусть будет чай. Я тут подумала о нашем первым свидании. Как-то все скомкано вышло.

— Ты приглашаешь меня на повторное? — рассмеялся я.

— Нет, — почти миролюбиво проворковала она, — но я бы обсудила этот вопрос у тебя дома.

Я растерянно почесал подбородок. Блондинка не переставала удивлять. Таня подождет.

— Хочу предложить сделку, — перешла она на шепот. — Себя в обмен на долг.

Придя домой, я в панике заметалась по комнате. Господи, зачем подписала чертову расписку. Хитрый змей, как он ловко воспользовался моей растерянностью и отчаянием. Не может быть, чтобы ремонт машины и новый телевизор стоили таких денег. Я взяла чистый лист бумаги и, высунув язык, попыталась понять, сколько по его схеме в месяц должна зарабатывать, чтобы расплатиться. Пока выписывала цифры в столбик, в комнату заглянул отец.

— Как у тебя на работе дела? — он не смотрел мне в глаза, витал где-то в облаках, теряя из-за конфликтности и неуживчивости одну работу за другой. И каждый раз клялся не вступать в мутные аферы, и каждый раз проваливался так, что матери приходилось вытаскивать его из болота чужих разборок за уши. Он был не очень далеким человеком, но другого отца у меня не было.

— Все отлично, — соврала я. — Помогаю писать педагогу кандидатскую, в конце месяца получу деньги.

— И сколько он тебе заплатит? — нахмурился он, поглаживая небритый подбородок. — Мы тут с матерью кредит по ипотеке просрочили. Не хватает, Ирке ботинки и одежду к школе купили.

— Это ваш кредит, при чем тут я? — пытаясь скрыть свою угнетенность, я встала и начала складывать верхнюю одежду в шкаф.

— При том, что мы все живем под одной крышей, и ты между прочим тоже. Получается, что работаешь официанткой, халтуришь реферат этому хлыщу, а денег нет, — недовольно закончил отец.

Сидя дома, он терял желание мыться и следить за собой, обнимал с утра до вечера телевизор и с пеной у рта критиковал правительство и президента за хроническое безденежье, которым наша семья мучилась не один год.

— Я хотя бы работаю, — с обидой в голосе ответила я.

— Что ты сказала?! — перешел он на громкий крик. — Я 15 лет ишачил один, чтобы вас вырастить. Сейчас у меня временные трудности, и туда же! Мало мне упреков твоей матери. Как пила старая, долбит сутками напролет! Где твоя зарплата, спрашиваю?

О своих увлечениях я не рассказывала дома по одной простой причине. Родные не видели в рисовании никакого практического смысла, кроме трат на материалы и моего теоретического безделья при получении дополнительного образования. От материй искусства они были настолько далеки, что сознанием не переваривали ничего, связанного с живописью. Поэтому я соврала, что нашла почасовую работу в кафе с плавающим графиком, и иногда бегаю туда заработать чаевых.

— Я не могу учиться и работать в двух местах, — спокойно ответила я. — На данный момент помогаю педагогу, он обещал заплатить, когда закончим.

— Он точно заплатит? — отец подошел ко мне поближе. — Крысы из банка стали названивать нам каждый день. Завтра пойду временно устроюсь грузчиком, — он устало махнул рукой.

Внезапно мне стало его жалко. Подчиняясь порыву, я обняла отца что есть силы и прошептала:

— Все будет хорошо, выкарабкаемся как-нибудь.