Страница 6 из 8
– Ну надо же что-то делать! – сказал Коля, пожимая плечами и стараясь не таращиться в ее сияющие глаза. – Листовки – этого мало, мы так надеялись, что будем чем-то посерьезней заниматься, но Ивана Ивановича убили, а связной от партизан теперь неизвестно когда появится. Будем, конечно, продолжать листовки писать, но людям нужны точные сведения, им нужно рассказывать об успехах нашей Красной Армии, называть освобожденные города, которые перечисляют в сводках Информбюро, а у нас радиоприемника-то нет. Эх, где-нибудь бы приемник раздобыть, тогда бы знаешь, как оживился народ, получая точные сведения о наших победах каждый день!..
– Приемник?.. – всплеснула руками Юля. – Я видела приемник в одной из разрушенных квартир. На пятом этаже.
– Правда? – чуть не заорал от восторга Коля. – Вот это да!
– Да он, может быть, вообще не работает… – вздохнула Юля. – Там крыша пробита, а ведь дожди, снег…
– Ничего! – отмахнулся Коля. – Надо Тимке Фролову сказать: он до войны в радиокружке занимался, здорово в технике разбирается. Если там хоть какие-то детали в порядке, он починит приемник, точно починит!
Юля смотрела с опаской:
– Ох, зря я тебе про это сказала. До приемника еще добраться надо, это очень рискованно!
– Ничего, – опять отмахнулся Коля, – у нас есть Мишаня Климков. Ему бы в цирке выступать, честное слово: здорово горазд по деревьям, по заборам, по крышам лазить.
– Я смотрю, твои друзья – сплошные таланты, – улыбнулась Юля.
– Это да, но я исключение, – засмеялся Коля. – Я самый обыкновенный.
Тут же пожалел, что не признался: это он сам написал листовку, стараясь, чтобы вышло не хуже, чем у Ивана Ивановича. Но сейчас уже никак нельзя было об этом сказать: вышло бы хвастовство, как у лягушки-путешественницы, которая закричала: «Это я! Это я! Это я придумала!»
Лягушка расхвасталась и сорвалась с палочки, на которой ее несли аисты. А что, если Юле не нравятся хвастуны? Тогда и Коля «сорвется» в ее глазах… Нет уж, лучше он промолчит!
– Ты мне не кажешься обыкновенным, – вдруг сказала Юля, и Коля чуть не упал. Ужасно хотелось спросить: почему – и выслушать, наверное, что-нибудь очень приятное для себя. Но все-таки решил не спрашивать. Если Юля сама захочет объяснить – он с удовольствием послушает. Но спросить нельзя: это было бы очень похоже на то, как Нинка выпрашивает у него всякие приятные слова! Поэтому он просто буркнул:
– Спасибо, конечно. Но по сравнению с Марксом Красновым…
– С Марксом?! – испуганно перебила Юля. – Серьезно?! Его так зовут – Маркс?! Но если немцы узнают…
– Да, имя у него опасное, хоть Карл Маркс и сам был немцем! – согласился Коля. – Тетя Катя Краснова, когда фашисты уже подходили, договорилась с кем-то, чтобы Марксу метрику исправили, так что он теперь просто Марк. А мы его и раньше Мареком звали, и теперь зовем. Марек так в футбол играет, что его бы в юношескую сборную города взяли, если бы не война.
– А Нина? – спросила Юля. – Ну, та девочка, которая с тобой была? Она кра… Она какая?
Коле послышалось, или Юля в самом деле хотела сначала спросить: «Она красивая?», а потом спросила: «Она какая?»
Интересно, девчонки вообще могут о чем-нибудь еще думать, кроме красоты, своей или чужой? Даже Юля…
И тут же Коле стало стыдно этих мыслей. Юля спасла ему жизнь. Юля прожила одна в полуразрушенном доме целый год! Конечно, ей интересно побольше узнать о Колиных друзьях, а он так мало о них рассказывает, будто характеристику пишет для вступления в комсомол! Надо хотя бы о Нинке побольше рассказать.
– Нинка Ломтева очень умная! – начал Коля. – Лучше всех в классе училась. – Помолчал, подумал и добавил: – И вообще она сильная такая, властная. Мы ее прозвали Нинка-атаманша. – Еще помолчал, еще подумал, но больше ничего не добавил.
– Она тебе нравится? – вдруг спросила Юля.
Коля замялся. Что сказать?
– Она Мареку нравится, – неожиданно буркнул он. – А мне нравится, что она такая смелая. И надежная!
– Понимаю, – кивнула Юля. – Ты именно поэтому выбрал ее, чтобы идти листовки расклеивать?
«Что-то разговор куда-то не туда забрел», – подумал Коля.
Он Нинку не выбирал, вот в чем дело. Она сама его выбрала. Она же атаманша! Но Юле признаться в этом было никак нельзя. Она сочтет Колю сущей тряпкой. И правильно сделает, между прочим! Давно надо было сказать Нинке, что они просто друзья. Просто друзья! И не надо заводить с ним всякие глупые разговоры!
И он это обязательно скажет, если Нинка опять начнет задавать свои дурацкие вопросы.
– Мы все поочередно ходим с листовками, – вывернулся Коля. – Никто никого не выбирает.
– Понятно, – кивнула Юля.
«Интересно, что ей понятно?» – задумался было Коля, но тут она заговорила снова:
– Слушай, а если ваш гениальный Мишаня достанет приемник, а ваш гениальный Тимка сможет починить приемник, то вполне можно будет слушать сводки здесь, у меня. В развалины никто не сунется: ни полицаи, ни фашисты. Они боятся, что им на голову этажи рухнут или что в провалы сорвутся! Да ты сам видел – это случается. А я твоим друзьям покажу, как можно безопасно сюда пробираться. Только я не знаю, захотят ли они, чтобы я с вами была…
– Конечно, захотят! – чуть ли не закричал обрадованный Коля. – Я им расскажу, какая ты! Ты мне жизнь спасла, ты приемник нашла, у тебя такая явка есть! Настоящая партизанская явка! Это лучше, чем у Нинкиной тетки в сарае прятаться, каждую минуту боясь, что она нас выгонит. Ты очень полезный для нас человек!
«И я смогу видеть тебя хоть каждый день», – мелькнула мысль.
Коля озадачился. Неужели это он подумал?! Как бы не ляпнуть такое вслух!
Он прикусил язык, который иногда болтал лишнее как бы сам по себе, но, на счастье, Юля улыбнулась:
– Не представляешь, как я рада! Все одна да одна, а теперь как будто семья у меня появилась, родные люди! А как ваша группа называется?
– Да никак, – подал плечами Коля.
– Ты что, надо обязательно придумать название! – настойчиво сказала Юля. – Например, «Народные мстители» или еще как-то. И потом так же листовки подписывать. И клятву дать! Что будем сражаться до последней капли крови! Или ты против?
– Я за, я двумя руками за! – Коля и в самом деле вскинул обе руки. – Иван Иванович тоже говорил, что надо группе дать название, но мы просто не успели. Я хотел предложить «Пионеры-мстители» – это звучит гордо! И ребятам всем понравилось.
Юля взглянула с сомнением:
– Звучит, конечно, гордо, но это все равно, что самих себя выдать. Фашисты не дураки, они из-за этого названия сразу внимание на школьников обратят. Надо по-взрослому называться!
«Точно. Почему это никому раньше в голову не пришло? – удивился Коля. – Даже Нинке, между прочим!»
– Правильно говоришь! – согласился он. – И название «Народные мстители» мне очень нравится.
– Спасибо… – улыбнулась Юля и вдруг зевнула, торопливо прикрыв рот рукой: – Ой, извини, слушай, что-то вдруг так спать захотелось!
Вообще есть такой закон природы: стоит в компании начать кому-то зевать, как раззеваются все. Закон передачи зевания на расстоянии, вот это как называется!
Коля тоже зевнул, поспешно прикрывшись ладонью:
– Мне тоже спать охота.
Он взглянул на старые часы, которые оставил ему дядя Сережа, уходя на фронт.
– Да ведь уже два ночи! Я, наверное, пойду…
И снова зевнул.
– Ты с ума сошел?! – испуганно схватила его за руку Юля. – Среди ночи по городу шастать?!
Как здорово, что она за него беспокоится! Как здорово!
– А ты думаешь, мы среди бела дня листовки клеим? – покровительственно улыбнулся Коля. – Тоже среди ночи, так что мне не привыкать.
И подумал: «Хорошо, если бы она меня начала уговаривать не уходить. Я бы, конечно, не согласился, но все-таки…»
Юля не отпускала его руки и смотрела встревоженно:
– Я понимаю, стоит рисковать для какого-то серьезного дела. А сейчас зачем нарываться на пулю? Если уйдешь, я с ума сойду от страха за тебя! Нет, ты до утра останешься здесь. Я тебе свой диванчик уступлю…