Страница 7 из 49
Мясо-молочная баллада
Вокруг Байкала-озератуманы, как молозиво,но очень далековсе в мире молоко.Еще мы непорочныедо всяческих свобод.А сны мясо-молочныесмущают наш народ.И здесь любая колбасаподалее, чем небеса,и так и лезет из ушейтурбазовская вермишель.Бухта Песчаная,чудо красоты,а катера, причаливая,привозят рты да рты.Но умеет наш находчивый народпоцелуями заткнуть голодный рот.И мы живем по-прежнему,как говорят, по Брежневу,и штук пятьсот «Малой Земли»вчера на завтрак завезли.За куриную гузкукаждый спляшет вприсядку.Наше горе — вприкуску.Наше счастье — вприглядку.Процессы диссидентскиетам где-то, у Кремля,а здесь нам благоденствие —свобода слова, …[3]!Матом завтракаем,матом ужинаем,видать, за что-то заворотакишок заслуживаем.Но вдруг мы в одичанииеще издалекауслышали мычаниепод стрекот катерка.Там, взмыкивая тонко,просясь ко всем, ко мне,буренушка-буренкакачалась на корме.Бедняжку укачалоаж до крови в ноздрях.А что она мычала?Мычала только страх.Ей бы сейчас на выпас,да объяснить кому?И я с толпою выползк спасительному «му-у-у…».И мы вглядывались алчуще,как буренка — чуть не плачуще —шла по сходням в нашу пасть,чтобы в ней с хвостом пропасть.Двое остроумных мальчиков, —дылдистая мелюзга, —ей венок из одуванчиковнацепили на рога.И уже кричали весело:«Кто рубить специалист?Подточи топор для верности —этот ржав и неказист».И хотя вроде все не подонки —не с ножами и не с дубьем,кто-то вспомнил: «Она ж не подоена!Опростаем, тогда и убьем!»Замолчала буренка,лишь искала теленкавзглядом по сторонам,и дарила, как вечность,чуть звенящую млечностьпредвкушающим нам.Топор подтачивали.Все вжик да вжик!Меня подташнивало —что за мужик!А люди, выдоенныедавным-давно,как на невиданноепришли кино.Лишь кто-то выдавил:«Во дают!Сначала выдоят —потом убьют».Госпиталь в Нью-Йоркеноябрь 2002Родная речь
Я так люблю родную речь,такую теплую, как печь,где можно, словно в детстве, лечьгоряченькимкалачиком,во сне жар-птицу подстеречь,кобылку бурую запречьи столько свеч за кружкой сжечьс Ариной Родионовной,как с незабытой Родиной,которая у нас однаи нечто больше, чем страна:страдалица, провидица,и только Пушкин да она —вот все мое правительство.29 января 2000 – ноябрь 2002Сталинское счастье
«Нет, сталинское время мы не дадим принизить!»А я не принижаю тогдашних огурцов.Как были они сладки — во рту моем да Изи, —как манго с ананасом голодных огольцов.На стадионе «Сталинец» сидел я, верный ленинец,вовсю счастливо хлопал Пономарю, Бобру,а рядом в забегаловках счастливо пиво пенилось,и костыли счастливо стучали по двору.Играли с нами в пряталки расстрелянные дедушки.О Волго-Доне пели мы, о лесополосе,и пионервожатые, испуганно зажатые,о том вели беседушки, как счастливы мы все.Нет, жили мы не бросово под нежный хрип Утесова.Я больше был, чем в Партию, влюблен в Шульженко Клавдию.А в цирке был загадочен, как «и.о.»бессмертного вождя, великий Кио.Как я могу принизить удары Васи Карцева,шипенье газированной, дарованной воды?Спасибо дяде Сталину! Жаль, не успел покаятьсяза крошечные счастьица среди большой беды.Ноябрь 2002вернуться3
Слово на букву «б».