Страница 13 из 15
– Понятно. А дети кибернетики что скажут? – повернулся полковник к Гвоздеву.
– Анализ электронной почты ничего подозрительного не показывает. Ключевые слова, по которым срабатывают фильтры, повторяются в пределах статистической нормы. Хотя фильтры – это не показатель. Перлюстрация почты личностей, находящихся у нас на контроле, тоже ничего не дает. И вот как раз это заставляет насторожиться: если речь идет о том, что никто из известных нам людей, замешанных в терроризме, не участвует в предстоящем инциденте, то очень трудно будет понять, в каком направлении вести поиски. А всю информацию мы профильтровать не сможем.
– Всю и не надо, пожалуй, – сказал Неверов. – Я подумал о том, что шестьсот килограммов гексогена – это такой груз, который и не достанешь так запросто и провозить придется с большим риском. Рискну нарваться на всеобщее неодобрение, но мне кажется, что здесь непременно замешан какой-то высокий чин.
В кабинете повисла тяжелая тишина. Неверов на самом деле никого не удивил. Но с учетом того, какую нервотрепку гарантировало это подозрение, все старались хоть немного потянуть время с его озвучкой на людях.
– Неверов в своем репертуаре… – проворчал полковник Веденеев. – Ему, по всей видимости, не дают покоя лавры героев остросюжетного кино. И майор горит желанием хотя бы раз за свою карьеру раскрыть заговор в правительстве…
Тот, кто знал Анатолия Леонидовича лично, легко распознали в его словах горький сарказм. Полковник принял слова подчиненного всерьез и теперь просто хоть как-то разряжал потяжелевшую атмосферу.
– Я должен это понимать как разрешение начать работу с источниками в правительственных кругах? – уточнил Клим.
– Погоди, майор, а может, это все-таки работа кого-то из посторонних? – вздохнул Марголин. – Да после грузинского конфликта мы уже успели отловить достаточно желающих устроить в Москве бойню. Почему ты решил, что это не один из них?
– Масштаб несопоставим. По ходу наших задержаний самое большое количество взрывчатки было у Библешвили – семнадцать килограммов самодельного аммонала. Здесь в двадцать раз больше, причем не самодельного, а промышленного, высококачественного вещества. Так что пахнет большими деньгами, замешанными в этом деле. А большие деньги в случае с Россией – это всегда правительственные круги.
– Ладно, я скоординирую наши действия с контрразведкой, – черкнул что-то на листе полковник Веденеев.
Самым удручающим было то, что на текущий момент информации набралось очень мало. Почва для старта была зыбкой и грозила провалиться под «спринтерами». Впрочем, им к подобным раскладам было не привыкать…
– Личные соображения есть? Что могут взрывать таким количеством гексогена? – спросил Веденеев.
– Я склоняюсь к тому, что это будет один крупный террористический акт. То есть злоумышленники собираются подкладывать взрывчатку под какое-то большое здание, – предположил Неверов. – Причем я думаю, что наши мысли относительно гипермаркетов типа «Ашана» или «Икеи» надо исключить. Поясню. Если цель террористов заключается в том, чтобы убить как можно больше людей, то они подходят хорошо. Особенно в выходные дни, когда народ приезжает за покупками. Но зачем столько взрывчатки, если можно обойтись меньшими количествами, просто применить ее с умом. Например, использовать не чистую взрывчатку, а поражающие элементы. Начини взрывпакет рублеными гвоздями, грохни его в толпе – и эффект будет ужасающий. А шесть центнеров – это Кремлевскую стену обрушить можно… если бы в данном поступке имелся хотя бы какой-то серьезный смысл.
– А что, у всех террористов обязательно должно быть чувство здравого смысла? – пожал плечами Марголин. – Может, они просто хотят грохнуть что-то такое, чтобы было эффектно.
– Угу и вот так одним махом почти полмиллиона долларов по ветру! – проворчал Веденеев. – Не слишком ли дорогое удовольствие, если учесть, что реального толку от такого взрыва – только пшик! Заново отстроить здание – дело нехитрое, даже если речь идет о чем-то уникальном. Вон, у нас Христа Спасителя построили, а большевики его качественно разломали.
– Я думаю, что Анатолий Леонидович прав, – кивнул Неверов. – Взрыв должен не только разрушить что-то очень большое и прочное, но еще и унести жизни значительного количества людей. Только тогда это будет иметь реальные последствия для общества.
Неверов еще не знал, что в этот раз он немного ошибается.
Это предприятие было образцовым. И самое интересное, что не понадобилось абсолютно никакой помощи со стороны «приглашенных варягов», чтобы заурядный молокозавод стал форпостом крупного концерна по производству молочных продуктов. Только и понадобился новый директор, который всей душой радел за дело, не поленился повыгонять с работы алкоголиков и разгильдяев, закупить новое оборудование и технологии. А затем директор сделал еще один шаг, который при всей своей очевидности был куда менее стандартным. Он нанял по-настоящему хорошего дизайнера для разработки внешнего вида упаковки продукции и неплохих рекламщиков, которые сделали этому товару яркий, запоминающийся промоушн. И теперь москвичи весьма охотно голосовали рублем за продукцию под маркой «Деревенский рай».
Вырос ассортимент продукции. Если раньше комбинат выпускал только молоко и кисломолочные продукты, то теперь была запущена линия по изготовлению сыров, йогуртов и разнообразной сладкой продукции для ребятни.
Год назад торговая марка «Деревенский рай» выиграла тендер на поставку молочных продуктов в детские сады Северо-Западного административного округа Москвы. Молоко, сливки, кефир, творог, глазированные сырки – все для того, чтобы дети росли здоровыми и крепкими.
Федор Смирнов работал на линии по производству глазированных сырков – собственно, он следил за тем, чтобы сладкая творожная масса равномерно поступала из чана на формовочные дорожки, чтобы не засорялись разливочные лотки. Кроме того, он запускал специальный электромотор, который перемешивал сырье перед тем, как начать его разливать.
Молочный комбинат работал в три смены. Сегодня Смирнов заступил на дежурство в ночь. Он появился на проходной ровно за пятнадцать минут до начала смены – как и обычно. Поздоровался с охранником, предъявил пропуск, показал содержимое небольшой наплечной сумки. Там, тоже как обычно, лежало три бутерброда в пергаментной бумаге и металлическая пол литровая фляга. В такой фляге Федор уже добрый месяц приносил на завод морс, который пил по ходу смены, чтобы не отбегать лишний раз от рабочего места.
Все ничего, только сегодня фляга была не та. Впрочем, охранник не слишком разбирался – он не раз уже видел этот сосуд и даже пару раз проверял его содержимое, когда Федор приходил на работу. Охранник знал, что этот серенький мужичок никогда не был замечен в попытках унести с предприятия что бы то ни было. Да и репутация-то у него была исключительно положительная – одно время лицо Смирнова красовалось на Доске почета в цеху.
Миновав проходную, Федор вместе со всеми пошел к раздевалкам. Рядом с ним топало немало таких же работяг, среди которых имелись и его знакомые. Федор обменивался с ними привычными рукопожатиями, отпускал и получал ничего не значащие дежурные замечания на самые разнообразные темы – от результатов недавнего футбольного матча до нерадивых соседей, затопивших слесаря из цеха по производству кефира. Но мозги Смирнова были в это время заняты совершенно другими делами. В частности, он ловил себя на уверенности в том, что на его сумку направлены глаза каждого человека, который находится в зоне досягаемости прямого взгляда.
Конечно, это было всего лишь паранойей. Смирнов, при всей его готовности отомстить за себя и свою жизнь, все-таки был обычным человеком, никогда не занимавшимся предосудительной и тем более противозаконной деятельностью. Мозгом он понимал, что нет и не может быть в его сторону больше взглядов, чем обычно. Но одно дело понимать, а совсем другое – испытывать какой-то спектр эмоций. Голова понимает, а сердце живет своей жизнью, колотится с частотой, превышающей все возможные пределы, и адреналин от этого в кровь брызжет разве что не стаканами.