Магия Мериты

Вэр разделял оптимизм Рюона. Интерес к меритцам огромен — одних встречающих на космодроме было вон сколько. Подготовить несколько статей, послать их в компьютерную сеть — их тут же зачитают до дыр. На что вообще надеется Рональд Грей со своей командой? Правда — материя тонкая. Можно делать вид, что не замечаешь ее, но бороться с ней, как говорится, себе дороже. Любой мыслящий человек тут же почувствует фальшь.

Его выгнали со всех постов, как какого-то недоучку. Вопиющее пренебрежение. А ведь имя его кое-что значит в ученом мире. Нажит определенный авторитет. В последние годы все важные издания по экономике выходили только после его положительного отзыва. Тысячи людей ловили его слово, привыкли полагаться на его мнение. В одночасье сложившуюся традицию не изменишь… Да, кстати, о публикациях. Его ждет гора корреспонденции.

Два последующих дня Вэр был занят разбором бумаг. Рассортировывал, классифицировал. Вносил в личный рабочий план все новые и новые пункты. Судя по всему, работы ему хватит надолго. Кроме того, следует поскорее довести до ума начатое на звездолете. Его новые воззрения вообще похожи на бомбу для большинства коллег-экономистов.

В груде корреспонденции содержалось несколько приглашений от различных общественных организаций, клубов и производственных коллективов прочитать лекции. Темы предлагались самые разные, но все подходящие моменту — его личные впечатления о меритской общине, современные проблемы экономики, что нового в хозяйственную жизнь внесет внедрение технологии нуль-транспортировки и прочее. Подобные выступления известных специалистов перед общественностью широко практиковались в Содружестве. Ранее Вэр неоднократно отзывался на такие просьбы. Сейчас он немедленно отправил свое согласие. Вот еще один способ расположить широкую общественность на свою сторону.

За время преподавательской деятельности Вэр выработал свои правила подготовки к занятиям. Он не писал развернутых выступлений, прорабатывая одни сухие тезисы. Однако всегда, не надеясь на свой талант импровизатора, отдельно набрасывал и темы «лирических отступлений», придумывал шутки и подбирал пригодные к случаю крылатые выражения. Особое внимание уделялось им поиску ярких примеров и ассоциаций — в конце концов, именно от них зависело качество восприятия слушателями того, что он пытался до них донести.

В порядке подготовки к будущим лекциям он кратко изложил итоги своей работы в составе инспекторской группы на Элефантиде и результаты изысканий, полученные им во время обратного полета. Прочитал и остался очень доволен получившимся трудом. Пусть эти материалы понятны только настоящим специалистам, зато сразу чувствуется их неординарность и глубина. Это надо срочно опубликовать. Доработать детали и цепочки доказательств можно будет потом, в ходе обсуждения в ученом мире.

Боясь, что возникнут какие-нибудь сомнения, и он не решится на публикацию статьи, Вэр отправил ее в Фонд текущей научно-технической информации и — адресно — всем знакомым-экономистам. Пусть поизучают его творение, поудивляются достижениям Вэра Корева, настоящего научного лидера.

Никогда ранее он не ощущал такого подъема. Мир прекрасен. Жизнь чудесна. Он докажет свою правоту всяким там греям и лонренкам. Илвин и Рюон оставили его один на один с бюрократической машиной Содружества. Но он не сплошает, ему будет, чем удивить своих друзей. А там и Лара прилетит сюда. Как долго еще ждать встречи с ней! Вот если б завтра или послезавтра она появилась бы на Ценодва…

Его грезы прервало сообщение о получении новых посланий по компьютерной почте. Пришло два письма. В первом администрация «Астории» вежливо просила освободить номер, поскольку негде размещать прибывающих на Генеральную ассамблею Содружества. Второе было от Гуго Ван Теренса — приглашение пообедать вместе.

Конечно, он покинет эту гостиницу, как только завершит неотложные дела и подыщет новое жилье. А вот кто такой Гуго Ван Теренс? Ах да, тот соискатель докторской степени, которому, вероятно, как никому другому применительно к этому случаю подходит характеристика «не по Сеньке шапка». Приглашение на сегодня. Идти или отказаться? Наверняка же будет оспаривать очевидные вещи, приводить надуманные доводы, каяться в ошибках, тайно надеясь на получение от Вэра положительного отзыва. Хоть и неприятен будет разговор, но встретиться все же надо. Как никак, за него хлопотал сам Белинский.

Вэр отправил Гуго Ван Теренсу сухое уведомление о принятии его приглашения, на всякий случай отдал распоряжение своему компьютерному секретарю подготовиться к освобождению номера и отправился на прогулку. Засиделся он в четырех стенах.

Вторая Центральная, сокращенно-уменьшительно Цения или Ценодва, являла собой довольно удобную для проживания человека планету, почти вся поверхность которой была покрыта водой. Значительная часть суши принадлежала всему Содружеству, а центр самого большого материка был отдан так называемой Зоне. В ней располагался планетарный космодром с обеспечивающими производствами и, если можно так выразиться, мозг, сосредоточие и источник политической мысли Содружества — Галактический Совет с многочисленными обслуживающими учреждениями исполнительной власти и прочими заведениями федерального значения. Зона вобрала в себя все, что было нужно для труда и отдыха ее обитателей, и за все годы пребывания на Ценодва Вэр не покидал ее пределов.

Меньше года прошло с того момента, как Вэр в последний раз неспешно прохаживался по безупречно прямым улицам Зоны — здесь они назывались линиями, — а взгляд его улавливал много перемен. На «макроуровне», конечно, все вроде бы было прежним. Громады зданий Дворца Содружества, Всемирного Информатория, «Астории», Парка развлечений, Центра знаний и Главного диспетчерского пункта так же, как и ранее, полукольцом окружали поле планетарного космопорта. Однако их тихий и какой-то особенно уютный университетский городок превратился в сплошную строительную площадку. Сменились вывески на большинстве знакомых зданий. Тенистые парковые аллеи заполнились новыми павильонами и летними кафе. Да и народу явно прибавилось.

Гуго Ван Теренс ждал его, как и было условленно, у старого входа в университетский городок. Вэр издалека приметил бросившуюся к нему фигурку.

— Очень рад, очень, — заверил Гуго Ван Теренс при рукопожатии. Ладонь его была мягкой и влажной. Самым примечательным в облике социолога были губы — непропорционально большие, плотоядно красные, они, казалось, жили сами по себе. Хозяин их что-то говорил — они нехотя кривились, выдавливая из себя необходимые звуки. Гуго Ван Теренс молчал — а губы его постоянно трепетали, то успокаивались на мгновение, а то вдруг рождали рябь судорог.

— Вы остановились в «Астории»? Хорошее заведение. Славится отличной кухней. В иные времена можно и не вылезать из нее. В иные, но не сейчас. Ныне совершенно особое время. Преддверие всемирной ассамблеи. Вы, конечно, заметили перемены вокруг?

— Ну а как же? Словно попал в незнакомый мир.

— Нам несказанно повезло — оказаться в этом месте в это самое время. Галактическая конференция бывает достаточно редко, где-то раз в двадцать-тридцать лет. Собираются представители почти всех населенных планет. Представляете, что это значит — доставить такую массу народа в одно место? И какого народа! Все сплошь полномочные представители, политическая элита Галактики. Необычайно яркие люди. Но у них свои проблемы, у нас — свои, не так ли?

— Да, наверное.

— Они будут решать вопросы вселенского масштаба, а мы? Мы будем просто наслаждаться жизнью. Разве можно упустить такую возможность? Сейчас со всей Галактики везут сюда все самое удивительное, самое восхитительное. Музеи и выставки переполнены. Но нельзя охватить все разом. Нельзя пренебрегать чувством меры. Еще в глубокой древности было сказано, что воспитанный человек — это человек, имеющий чувство меры. Следует точно рассчитать свои силы и возможности и ни в коем случае не перебарщивать с новыми впечатлениями. Поэтому я, например, выделил для себя только одно направление. Какое? Сейчас каждый день устраивается дегустация блюд какой-либо дальней общины. Где и как еще удастся все это попробовать? Вот я и стал, если можно так выразиться, временным чревоугодником. Вы порицаете мой выбор?