Страница 11 из 13
При этих словах, выкрикнутых в запале, я высыпала прямо на пол перед собой те монетки, что держала в кулаках. Приличная такая кучка, однако, получилась, и мы, все трое, так на нее и уставились, будто зачарованно.
–– Тебя, Вонтевелла, обвиняют в соучастии, как понял, – первым пришел в себя унтер. – Воровства и не только…
–– Да! – подпрыгнул на стуле обворованный. – Она плясала, что глаз невозможно было отвести, – при этих его словах я села много ровнее на колченогом стуле. – Мы там все попали под ее чары, не меньше. А тот тип, ее напарник, времени даром не терял – воспользовался ситуацией…
–– Погодите! – снова раздался мой голос. – И что такого, что умею отлично танцевать?! Это не наказуемо! А то, что кража чего-то там произошла во время моего танца…
–– Не чего-то там!.. – взвился оскорбленный потерпевший. – А кошелька с тридцатью пятью золотыми монетами! – сказал, тяжело опустился на стул и принялся снова утирать пот.
Ничего себе, Крис поживился… негодяй, за мой счет. Это надо, под какой монастырь он меня подвел! Уй, с решетками!..
–– А как вы докажете, что я причастна к этому воровству? – от отчаяния, наверное, но во мне прямо всколыхнулась огромная волна сил на сопротивление обвинению. – Ну, танцевала… Ну, собралась толпа… А в суматохе всякое бывает!..
–– Не в суматохе! – пострадавший тоже взбодрился. – Лоточница, что торговала на углу, сказала, что видела вас идущими…
–– Лоточница, говорите? И где она сейчас? Сидит здесь, дает показания и ничуть не отказывается от своих слов? И потом! Мало ли, кто мог плестись за мной?! – я сделала очень возмущенное выражение лица. – Если хотите знать, за молодыми девушками часто ходят следом парни. А я еще и симпатичная. Но того молодчика ничуть…
–– Ты его отлично знала, Вел! – с этими словами к нам в комнату зашел Питерсен Арве.
Как его увидела, усидеть уже не смогла: вскочила и схватилась за прутья решетки.
–– Пит! Скажи им, скажи!..
Не знала, что на меня нашло, но я будто оглохла и его, в общем-то, обвинительных слов как не расслышала. Вот увидела того, по кому вздыхала бессонными ночами, и начала стремительно превращаться в тупо хлопающую ресницами дурочку. Похоже, это подметили все и поняли, что ничуть не претворялась. И воспользовались этим. До меня же зачарованность этим парнем и собственная глупость дошли не сразу, а как успела себе навредить.
–– Что я должен им сказать, Вел? – с тяжелым вздохом подошел он к решетке. – Что ты связалась с преступником? Что пыталась очаровать меня, чтобы расслабился и совершил ошибку? А я не сразу, но распознал в тебе дар очарования, о да! И ты использовала его, применила на мне там, в порту, чтобы отвлечь, дать возможность арестантам осуществить план побега.
–– Что ты такое… говоришь? Какой… да я же за тобой ходила тенью задолго до того… Как ты можешь! А того парня, Кристофера, и знать не знала.
–– Вы слышали? – обратился Пит к унтеру. – Она назвала его имя. Запротоколируйте.
–– Ты о чем?! Я его не знала до того происшествия в порту.
–– Не очень верится, но пока смолчу. И зачем-то ты же явилась именно в тот час, когда причалил бриг, и на берег начали выводить арестованных…
–– И не в тот час… много раньше я пришла в порт тогда. И сидела на парапете, дожидаясь брига, но желала встречи с тобой, Пит!
–– Даже так? Со мной? Влюблена, говоришь, в меня? Так тебя понимать?
Не нравился мне его взгляд. Он искрил холодом и насмешкой. И разве же девушку спрашивают вот так и о подобных вещах? Я перед ним чуть ни полностью душу открывала, а он…
–– Хитра! – выдал мне, прищурив глаза. – И так любишь, что помешала мне исполнить обязанности по охране арестантов. А потом… в тот же вечер, как успешно провернула с тем каторжником побег, отплясывала с ним на площади и целовалась?! Да, в ночной темноте, но смог рассмотреть ваши объятья. И не я один. У меня с десяток будет тому свидетелей.
–– Понятно… – в замешательстве, но на свою беду, шевелила помертвевшими губами, – та твоя армия обожательниц…
–– Что ты там шепчешь? Заклятие? Не старайся – у меня амулет есть. И глаза не таращь, ведьма. Не вышло у тебя меня одурачить? А я чуть не повелся. Но быстро сообразил, что к чему. Вот! – он достал из-за пазухи амулет, о котором сказал, и продемонстрировал всем присутствующим. – Она только кратковременно на меня воздействовала, а потом я пришел в себя.
–– Хорошо, – закивал головой унтер, выводящий со старанием протокол. – Я так и запишу, что воздействие на вас было.
–– О чем ты сейчас, Пит? – я как прозрела. – Зачем на меня наговариваешь. Меня сейчас задержали по подозрению в краже кошелька, а ты…
–– Кошелька? Ты думаешь, дело в нескольких золотых? Так наивна, Вел?! – Пит задрал голову и очень скверно расхохотался. – Твой каторжник не стал бы светиться ради какого-то кошелька с монетами.
Что за демон завладел этим молодым мужчиной? Это же не тот, кого я так искренне любила. Или я обманывалась? Рисовала себе его, а он и не такой, вовсе?
–– Гражданин! – тут подоспел унтер, включился в разговор и стал строгим голосом задавать вопросы потерпевшему господину. – Сознайтесь, что еще у вас пропало!
–– Я… у меня… – тот вдруг помертвел и схватился за сердце. – Откуда вы узнали?
–– Потому что сбежавший из-под конвоя арестант проходил на суде не по обвинению в банальном воровстве. Хотя для него, для сильного мага, ничего не стоит одурманить и обобрать любого, но только предпочитает прикарманивать важные бумаги. Вот в них он хорошо разбирается и знает им цену, – все больше пугал меня Питерсен.
–– Вы имели при себе важные государственные бумаги, гражданин? – гнул свое унтер.
–– Я… мне казалось, что документ… думал, его вор прихватил по недоразумению.
–– Казалось бы!.. Но не все так просто! Вел, ты теперь не просто в пособничестве воровству обвиняешься, а…
–– Клянусь, я ни при чем. Я ничего не знала! Я ничего не делала!
–– Это ничего не меняет. Вы, гражданка, арестованы и будете помещены под стражу.
Вот таким сообщением огорошил унтер. После его слов я будто оглохла на оба уха.
Глава 4. Под арестом
Меня словно громом поразило, когда поняла, что за тот танец с бубном судьба послала тюремное заключение. Какая несправедливость! И это словечко точно эхом некоторое время звучало в оглушенном сознании. «Несправедливость, несправедливость!..» Но потом, когда унтер повел в камеру, в ушах так и зазвучал голос матери:
–– Хорошо, что прогнала от себя этого парня. Одни беды нам от магов. Верь мне, девочка…
Да, она хотела меня предостеречь. Возможно, обратилась к своему заветному зеркалу, или варила недавно зелье «забвения» для кого-то, вот и подсмотрела одну из вероятностей будущего… моего. Скорее всего, второе. Кто-то пожелал забыть мучающее воспоминание, сделал матери заказ, а она в задумчивости глянула на покрытую рябью поверхность закипающего зелья? Всем известно, насколько прошлое связано с грядущим, и что одно от другого неотделимо. Вот только почему в том момент мать думала обо мне? Разве не называла меня вечно своим проклятьем, ведьминским недоразумением и самой своей большой ошибкой? Эх, и я же действительно собиралась никогда больше не водиться с тем прохиндеем. Когда же, в какой момент все пошло наперекосяк? Или он на меня воздействовал магией? А что, с него станется!..
–– Но что же теперь будет?
Этот вопрос я задала себе и одновременно с тем и унтеру, когда он принялся запирать на висячий замок решетчатую дверь моей камеры.
–– Начальство разберется и выдаст решение, – ответил полицейский и при этом покосился на меня с некоторым участием. Тоже мне, отеческие чувства в нем пробудились, что бы его. Сначала хватает и допрашивает, а потом смотрит с некой жалостью и качает головой. – Но допрыгалась ты девонька… со своим бубном.
Выходило, что так. Факт налицо: я стояла в камере, каменном мешке без окна, одной стеной ее была решетка из толстых металлических прутьев.