Игры Сердец. Противостояние

Ничего не подозревая о мыслях, которые бродят в его голове, Киара молчала, гневно сверля его взглядом. Мистик заставил себя сосредоточился и язвительно посмотрел на девушку. Надо сказать, что за последние два дня она значительно осмелела. После того как Киара поняла, что он не собирается брать её силой, а так же рваться в укрывающую комнату, она практически вила из него верёвки. Делала это не осознанно, нет! Не наглела, как наверняка поступили бы на её месте многие, но просто ушла в глубокую оборону и интуитивно пользовалась своей женской властью над ним, которой ему нечего было противопоставить. Он мог тысячу раз злиться, но уступал. Нечаянная, крепкая, прочнее стальных канатов власть нежной девушки делала его другим. Размягчала, к его восторгу и бешенству, приковывала к Киаре, зовя угождать, лишала сил. Он слабел, не способный сопротивляться, заранее капитулируя. И это он-то?! Другую представительницу прекрасного пола он давно придушил бы на месте, но Киара оставалась живой. И он лично позволял ей переступать границы, Мистик осознавал.

Так, кажется, пленница что-то сказала?

– Как Вы посмели подарить мне такой подарок? – повторила Киара, заметив, что он вынырнул из параллельного измерения, где до этого потерялся и теперь слушает её внимательно. – Вы не имеете права!

– Почему? – Мистик прикинулся непонимающим. – Что в этом подарке такого, отличающего его от первых двух, раз ты вынесла мне его лично?

Он ухмылялся, прекрасно зная, что Киара ему сейчас ответит. «Чурия́, чурия́!» – мысленно пропел он на пенджаби (он вообще предпочитал общаться с Киарой на родном языке, зная, как это её заводит) и с трепетом предвкушал, как девушка повторит слово, заранее наслаждаясь. С её-то нежным, сладким голосом, мм… Словно поцелует! Но розовые губки упрямо сжались, а медово-янтарные глаза столкнулись с его насмешливыми голубыми, читая и расшифровывая невысказанные мысли.

«Всё понимает! Притворяется!» – думала Киара, прекрасно видя в глазах Мистика отражение сокровенных мыслей.

«Знает, что я притворяюсь» – радовался Мистик.

Для него это было словно глоток кислорода. За прошедшие два дня Киара наконец-то ожила! Ведь с того вечера, когда она закрылась от него в комнате, а точнее в гардеробной, примыкающей к будуару, он видел её впервые. До этого – самой первой ночью – была лишь исповедь через дверь. Мистик сглотнул, отматывая время назад, припоминая подробности. Прошло всего сорок восемь часов, а, кажется, будто целая вечность. Вспоминать о случившемся было и сладко, и горько. Тогда он говорил, говорил… Слова лились сами, легко, будто давно просились вырваться на свободу, но Киара так и не открыла ему дверь, как он подспудно желал. Тогда он обозлился, восприняв молчание как пренебрежение – ещё ни перед кем он не выворачивал так душу! – хотел в гневе уйти из флигеля, но в итоге остался спать на диване под прозрачным куполом коридора, в ярости разбив вторую бесценную вазу XI или XIII века. Он уже не помнил, какая из них какая. Он провёл на этом диване всю ночь, а когда на следующее утро его ненавистно-любимая отказалась выйти из комнаты и перестала есть, его злость трансформировалась в беспокойство.

– И что же в моём подарке такого особенного? – повторил он, провоцируя девушку на ответ.

Есть проблема – нужно решить её. И раз уж у него получилось выманить строптивицу из комнаты, то, может, и разговорить получится?

«Говори, Киара, говори!» – мысленно понукал он, почти умоляя, но внешне никак не демонстрировал свою слабость. Он хотел слышать её голос. Хотел общаться с ней, видеть её глаза. И для этого был готов скупить все браслеты мира, раз уж они оказали на Киару такое магическое влияние.

– Только не врите, что не понимаете! – всё с тем же вызовом как минуту назад гневалась девушка. – Подаренное сари это ещё куда ни шло, хотя я не приму от Вас даже булавки, но браслеты это совершенно интимный дар! Вы не имеете на него права!

Размахнувшись, она запустила ему в грудь растрёпанный свёрток, и Мистик машинально поймал, наслаждаясь теплом её рук, которое всё ещё хранила ткань. А вот браслеты, звеня, покатились по полу. Точно строптивица! Теперь он всё больше и больше понимал Арора, так подвисшего на ней. И сам подвисал.

– Поднимай.

Его голос был холоден, как лёд, никак не отражая бушующие в глубине эмоции.

– Это мой подарок тебе.

– Даже не подумаю! Я не принимаю подарков от похитителей.

Отшвырнув в сторону роскошное сари, сверкнувшее богатой вышивкой, Мистик стремительно шагнул к ней, намереваясь схватить за руки, и Киара отпрянула, испуганно распахивая глаза.

– Сделаете ещё шаг, и я закричу! – дрожащим голосом предупредила она.

– Кричи, сколько влезет. Как думаешь, многие тебя тут услышат?

Он медленно шагнул к ней, неосознанно ступая походкой хищника. Так делал Рэйтан… И Киара, мгновенно уловив сходство, преисполнилась решительности.

– Стоп! – резко воскликнула она, выставляя впереди себя ладошку в запрещающем жесте.

Удивительно, но Мистик послушался. То ли от неожиданности и он просто опешил, то ли ещё по какой причине, но она с облегчением увидела, как мужчина остановился. А вот её мужа такое не тормознуло бы. Наоборот, Рэйтан приподнял бы левую бровь, изгибая её, а затем шагнул бы ещё ближе. И руки бы распустил… По телу побежала горячая волна от чувственных воспоминаний. Богиня, как же она соскучилась по нему! Наступай так на неё Рэйтан, она бы не сопротивлялась, сдалась практически сразу, потому что не могла. Но от этого мужчины исходил только страх.

– Да, меня тут никто не услышит, Вы правы, – с достоинством согласилась Киара, чем заставила сердце Мистика сжаться. – Но это не важно. Важно то, что Вы переступите границы. И после этого я не только есть, но и пить не буду. И очень быстро угасну у Вас на глазах.

Это была веская угроза. Мистик зло сжал губы, буквально прикусывая себе язык и заставляя молчать.

«…Мой отец любил его мать…» – начало собственной исповеди, поведанной Киаре сорок восемь часов назад, прозвучало у него в голове и охладило. И вместо резкого: «Быстро, я сказал!» он выдал ехидно:

– Ну, если ты решила умереть в моих объятиях, вместо того, чтобы попытаться дождаться Рэйтана, тогда ты верной дорогой идёшь, дорогуша. Учти, я действительно буду тебя обнимать, как только ты ослабеешь. И кормить с ложечки.

Он усмехнулся, представив себе это действо, желанное до дрожи, а в золотистых глазах Киары мелькнул шок и недоверие. Почему-то она дотронулась до груди, словно прикасаясь к предмету, спрятанному под одеждой, а затем на нежном личике появилось задумчивое выражение. Ни дать ни взять снова вспоминает своего Арора! Мистик закипел, но потом решил, что ему уже наплевать. Да пусть вспоминает, главное чтобы ела! Ведь он собрался ухаживать тут за ней, а не морить голодом. А она и так не кушает уже два дня.

– Ну что, договорились? – в том же тоне продолжил он. – Ты не ешь, а я выжидаю. И потом всё равно будет по-моему.

Этот демон подберётся к ней, когда она станет слаба?! Киара поперхнулась собственным гневом. Неизвестно, что на неё подействовало лучше: угроза пугающих объятий чужого мужчины и его интимное кормление с ложечки, которое состоится, в этом она не сомневалась, или перспектива всё-таки дождаться Рэйтана. Слова об Арора были игрой на её слабостях – враг манипулировал, она понимала это, но поделать ничего не могла. Поэтому она согласно качнула головой, чуть не плача при этом, уступая. Точнее, вместо убедительного кивка у неё вышел неопределённый, чисто индийский жест, который одновременно выражал и согласие, и собственное неудовольствие этим согласием, но мужчина воспринял его как победу.

– Хорошо, – слабо шепнула она, сдаваясь. – Я буду есть.

Мистик ухмыльнулся. Щёлкнув пальцами, он сделал знак слуге внести обратно поднос с едой, от которой Киара ранее отказалась. Холодно осмотрел стоящие на нём блюда и строго добавил:

– Через час принесёшь фрукты. Разные.

Киара тоскливо вздохнула. Это была сделка с дьяволом. Она знала, что оговорку про Рэйтана Мистик допустил намеренно, чтобы подхлестнуть её, и она, как ни злилась, была вынуждена признать, что ему это удалось. Она хотела вновь увидеться со своим мужем! И если для этого придётся хитрить, лавировать и как-то избегать ухаживаний врага, выискивая для побега время… Она готова.