Игры Сердец. Противостояние

– Нет, я не ошибся дади-джи. Это точно была мисс Эванс. Помните, она ещё приходила к Вам завтракать? Я запомнил её с того раза.

Дади едва не зашипела от ярости.

– Не было такого! – паникуя, воскликнула она.

Да этот Хари Прокаш вообще соображает, о чём говорит? Ещё никогда она не оказывалась в столь неловком положении, да ещё по милости прислуги. А Прокаш наивно округлил глаза, будто не понимая причин внезапной забывчивости хозяйки.

– Но, дади-джи… Это было не так давно. Вы не могли забыть.

Арджун смотрел с любопытством.

– С моей стороны это было лишь проявлением вежливости, – огрызнулась дади, сдавая позиции и чувствуя, что должна что-то сказать, оправдаться.

Она поняла, что бестолкового парня теперь не остановить. Актриса из неё всегда была плохая, так как она больше привыкла добиваться своего властью и силой, нежели хитрить, а ругать и унижать всегда проще, чем выкручиваться; последнему ещё научиться надо. Из-за этого в голосе дади слышались нервозность и фальшь, заметные даже ребёнку. Оправдания были так неестественны, что Арджун сразу раскусил её: дади врала.

Белый брат совсем по-Рэйтановски вздёрнул бровь. Зачем, если властная дади Арора могла себе позволить надменно фыркнуть и небрежно удалиться? Уж не потому ли, что дади замешана в этой истории?! Он задумался, потрясённый простым выводом. Белёсые брови мистера Унияла сошлись на переносице. Теперь не только Хари Прокаша, но и его было не остановить. Он ощутил себя в центре событий, закрученных в тугую пружину интриги, когда одна из сторон изо всех сил пытается эту интригу скрыть, а другая разоблачить. И участники не могут переиграть друг друга. Так дади что: защищает американку?! Мысль была дикой, но страшно логичной, однако пока Арджун не стал заострять на ней внимание.

– Ты уверен, Хари Прокаш?

– Я уверен, мистер Арджун, – повторил слуга, отвечая взглядом на взгляд. – Именно мисс Эванс я видел на кухне. Она налила себе сок и затем ходила с этим бокалом по залу.

– И что с того? – снова перебила дади. – Налить себе сока и ходить с ним по залу – это преступление? Нонсенс какой-то?

– Дади!

Женщина действительно начала раздражать. Она даже не заметила, что потихоньку противоречит сама себе, так увлеклась защитой американки. И это было вдвойне подозрительно.

– Кто пустил её? – рыкнул Арджун, тихо зверея.

– Сегодня мистер Арора не давал чётких распоряжений на счёт посетителей, – ответил Хари Прокаш, крайне испуганный, попавший между двух огней и, выслушав его, дади надменно кивнула.

Никто не видел, что именно она встретила Сандру у порога и завела её в дом и признаваться ей в этом не хотелось. Лучше свалить вину на охрану: мол, проглядели, не поняли, будут наказаны…

– Ясно, – коротко проговорил Арджун, играя желваками на скулах.

Он чувствовал подвох. Вот ведь упрямая старуха! И эта наглая американка – они с дади два сапога пара, нашли друг друга. Наверняка каждая преследовала свои цели на вечере. Ради чего старается дади, Арджун понимал. Но вот какой интерес у Эванс? Пока дади выгораживает Сандру (а в этом он теперь был на сто процентов уверен), и пока они тут пререкаются, правды он не добьётся. А фантазия же, подхлёстнутая недавним убийством Гурмита подкидывала самый страшный вариант того, что может выкинуть Сандра.

– Ясно… – задумчиво повторил он, прокручивая в голове одну из фраз Хари Прокаша. Интуиция кричала, что за неё стоит зацепиться. – Ты сказал, что тебе кое-что показалось, когда упомянул о Сандре на кухне. Что?

– Мне показалось, что мисс Эванс подмешала какой-то порошок в бокал.

– И что же потом случилось с этим бокалом?

…Сердце медленно сжималось и разжималось, замирая на каждом ударе, с натугой посылая кровь по венам. Он предчувствовал ответ, заранее наполняясь леденящим страхом. И ответ прозвучал:

– Она отдала его мистеру Рэйтану, – сообщил Прокаш.

– Рэйтан, я задыхаюсь!

Схватив любимого за руку, Киара споткнулась, с трудом удерживаясь на ногах. Перед глазами плыло, внутри живота скручивало стальными спазмами, резало на части и липкие щупальца боли расползались по всему телу, беря над ним контроль. Казалось, с каждым ударом сердца ей делается всё хуже; нечто зловредное, очень опасное, непонятно как попавшее внутрь начинает властвовать над ней и оно с каждой минутой становится всё сильнее. Она уже почти не принадлежала себе и это пугало. Киара остановилась, одной рукой судорожно хватаясь за внезапно отказавшуюся дышать грудь, а другой – за рукав любимого. Её шатнуло, и Рэйтан заботливо подхватил сбоку, не давая упасть.

– Что с тобой? – в его голосе слышалось искреннее беспокойство, замешанное на недоумении.

Сейчас они с Киарой стояли совершенно одни в коридоре второго этажа, куда поднялись после того как злополучный сок пролился на пол, а заодно и на рукав шервани Рэйтана. Рэйтан решил переодеться. А пока гости были заняты представлением, и их отсутствия никто не заметит, он с радостью утащил Киару с собой, не дав ей вернуться в зал, как она хотела. Он даже немного порадовался этому нелепому происшествию с соком, ведь благодаря нему они с Киарой теперь смогут побыть наедине. Пусть это будет всего пять-десять минут, но зато каких сладких минут! Он улыбался, представляя объятия милой, её нежные, сначала дразнящие, а затем трепещущие в экстазе расслабившиеся губы под его ртом и он собирался целовать её так, чтобы любимая ощутила, какое жаркое продолжение их ждёт ночью. Даже представляя это, Рэйтан испытывал возбуждение. Музыка свистела и дудела, снизу периодически доносились взрывы людского смеха – похоже, представление было весёлым, а они шли по коридору в свою комнату. Не дошли. Киара снова качнулась, заливаясь смертельной бледностью.

– Киара?!

Он подхватил её, на этот раз взволновавшись всерьёз. Милая молчала, глядя на него широко распахнутыми, испуганными глазами и часто дышала, а в глубине расширившихся зрачков, почти утративших золотистые искорки, он читал дикую боль. Девушка дрожала, над верхней губой выступили бисеринки пота, а руки стремительно холодели, медленно выпуская его ладони, словно не в силах их держать.

– Киара!

Рэйтан рявкнул это, впервые в жизни пугаясь по-настоящему. Он, Рэйтан Деон Арора чувствовал, что теряет контроль. Схватив безвольно упавшие руки малявки, он начал растирать ей ладони, в надежде вернуть в них тепло. Он сам дрожал и так не боялся даже когда вытащил её из ледяной реки. Не боялся, когда они ухнули со скалы в Гималаях и потерялись. Тогда он знал причину, знал, как действовать, а что сейчас?! Киара стояла прямо перед ним, пошатываясь, но из живой, нежной, улыбчивой девушки – ЖЕНЫ – вдруг превращалась в холодную незнакомку. В прямом смысле. Это было за гранью его понимания.

– Эй… Эй… Да что с тобой случилось?!

Замирая до полусмерти, он схватил любимую за плечи и крепко встряхнул, надеясь, что от этого она придёт в себя. Напрасно. Голова Киары безвольно мотнулась, пугая его ещё больше, а глаза стали стеклянными, ничего не соображающими. Что-то невидимое, страшное и от того ещё более пугающее утаскивало её туда, откуда не возвращаются и Рэйтан обезумел.

– КИАРА!!! – он заорал.

Теперь в его голосе чувствовалась настоящая паника. Опустившись на пол, он подхватил обмякшее тело жены, уложил её рядом и начал лихорадочно тормошить, обнимая ладонями холодеющее лицо.

– Киара, Киара, Киара! – бесконечно звал он.

…Из всех чувств Богиня оставила ему сейчас только панику.

…Из всех чувств Богиня оставила ей только ощущения и слух.

Со следующим витком боли пропало зрение, как будто кто-то резко выключил свет, и Киара усиленно заморгала, пытаясь вернуть себе краски мира. Напрасно, одна темнота. Кажется, она почти упала. Руки Рэйтана подхватили её, и она поняла, что лежит на полу, головой у него на коленях. Постскриптум она всё ещё чувствовала его крепкую хватку у себя на плечах, а крупные мужские ладони уже гладили ей лицо, и она ощущала их потрясающую трепетную, дрожащую ласку пополам с тревогой и она заплакала бы от этого, если б могла.