Москва Икс

Мирзаян, Кузнецов и Бондарь.

Черных налил из термоса стакан чая, бросил пару кусков сахара, размешал карандашом и стал разглядывать два книжных шкафа, забитых материалами партийных съездов, конференций и пленумов ЦК, на почетном месте в средних рядах – полное собрание сочинений Ленина – пятьдесят огромных томов в строгом темно-синем переплете с золотым тиснением.

На стене над письменным столом большой портрет, – бывший Генеральный секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев, облаченный в парадный светло-серый мундир маршала, с золотыми звездами на груди, сидел у окна с видом на Кремль, смотрел строго, густые сросшиеся брови были нахмурены. Это произведение искусства не сняли с гвоздя по какому-то недоразумению, по ошибке или ждали второго пришествия Брежнева. Рядом портрет Горбачева, тоже под стеклом, этот товарищ в цивильном синем костюме и бордовом галстуке, на лице загадочная, словно у Моны Лизы, улыбка, на заднем плане башенки Кремля.

В углу кабинета – кожаный диван, в нем выдвижные ящики, а в них – свежее постельное белье, на тот случай, если захочется заночевать на работе. Время от времени кабинет убирали, смахивали пыль с портретов, натирали воском пол, но почему-то здесь витали странные запахи, так пахнет в поликлинике или амбулатории: нафталином, валидолом, карболкой и еще какой-то дрянью, не имеющей названия.

На столе и книжных полках в беспорядке расставлены памятные сувениры: макет самолета ИЛ-69, бюстики Ленина и Карла Маркса, ракета, летящая к Луне, Гагарин из фаянса, пара вымпелов из велюра на блестящих латунных подставках: «Победителю социалистического соревнования» и еще разная бесполезная чепуха. Черных с первого взгляда влюбился в большой светлый кабинет, была бы его воля, – сидел тут до самой пенсии.

Когда вошел Сергей Ильин, Черных, задрав ноги на стол, допивал чай. Он поставил стакан, тронул подметкой бюст Гагарина, чуть не свалил его на пол. Ильин поздоровался, сел к приставному столику.

– Как успехи? – спросил Черных.

– Успехи есть, – Ильин улыбнулся и потер ладони. – И очень даже впечатляющие. Будь здоров успехи. Вчера вечером мне Ленка звонила, сама. Ну, та блондинка, кудрявая. Она от тебя млеет. Сказала, что в пятницу можно собраться у нее. Еще подружка придет, потрясающая…

– Господи… Я не об этом, не о Ленке.

– А, тогда замолкаю.

– С сегодняшнего дня надо сосредоточиться на бывшем капитане морпехов Сурене Мирзаяне, прапорщике Юрии Кузнецове. Я просмотрел всю макулатуру, которую дали в конторе, и вот что скажу, – в этой истории Мирзаян и Кузнецов – ключевые фигуры. Они подготовили побег из гарнизонной больницы, они избили офицеров контрразведки, спустили с лестницы начальника секретной части и дознавателя, учинили погром, угнали машину. И пропали без следа. Они самые опасные. Ну, и Бондарь следом увязался. Найдем этих парней – и точка. Бондарь сам найдется, он фигура второстепенная.

– Нет вопросов, из-под земли достанем, – продолжил мысль Ильин. – И получим бесплатные путевки, ну, в дом отдыха, в Сочи. Там расслабимся. Итак… Наше меню: вино и биллиард – целый день, до вечера. На десерт – женщины. Строгий отбор, от семнадцати до двадцати пяти. Правда, есть отягчающее обстоятельство. До лета еще далеко.

– Слушай, Сергей, я не требую невозможного. Но в рабочее время – думай хоть иногда о работе. Так вот, надо проверить Мирзаяна и Кузнецова по всем категориям учета. Начать с профсоюзного, – он самый большой. Далее партийный учет. Вдруг наши герои ненароком в КПСС вступили, за такое время все могло случиться. И теперь они борются за дело мира и строят коммунизм. А мы их еще не поздравили.

– Далее Загсы?

– Точно. За прошедшие восемь лет не одна сотня мужчин с такими именами и фамилиями сочеталась законным браком. Наверняка отдельные граждане брали фамилии жен. Надо проверить. Или другой вариант. Может быть, Мирзаян или Кузнецов благополучно скончались. Ну, преждевременно. Если так, где похоронены? Затем милицейский учет, потом прописка, жилищно-эксплуатационные конторы, ЖЭКи. Дай паспортным столам столько работы, чтобы они неделю потели, но Мирзаянов и Кузнецовых принесли на тарелочке. Всех, ну, кроме древних стариков и новорожденных. Плюс – база данных ГАИ. Возможно, кто-то получал водительские права. Наконец, учет министерства здравоохранения.

– Поликлиники, больницы?

– К каким поликлиникам прикреплены все Мирзаяны и Кузнецовы, подходящие нам по возрасту и описанию. Знаю, ты скажешь, что наши герои давно обзавелись липовыми паспортами, живут под чужими именами и так далее. Скорее всего, так оно и есть. Но мы обязаны отработать все версии. А вдруг?

– Я скажу другое. Если мы пойдем этой дорожкой, то утонем в макулатуре, которую сюда будут присылать со всего Союза. Грузовиками. Справки, ведомости, протоколы…

– Позвоню в контору, попрошу, чтобы нам дали в помощь трех-четырех женщин из информационного центра. В конце коридора свободная комната, пусть там работают. Когда разберемся с этими категориями учета, копнем глубже. Пока распределим работу между всеми сотрудниками, так мы быстрее продвинемся. Чего думаешь?

– Х-м… Кадры из информационного центра не нужны. Там красивых и молодых девушек – ноль целых и две десятых. А если по делу… Надо задействовать золотой фонд – лучших осведомителей. Ведь кто-то что-то видел, слышал… Люди, которых мы ищем, наверняка сталкивались с криминальным миром. Кузнецову и Мирзаяну были нужны паспорта, прописка, хотя бы временная. Наконец, водительские права. Тут требуется толковый фармазонщик.

Черных встал, прошелся по кабинету, рассуждая на ходу.

– Кузнецов вырос в детдоме. Можно найти друзей его юности. Он был женат, родился сын. Брак существовал недолго. Надо поговорить с бывшей женой. Возможно, Кузнецов после побега появлялся в Питере, даже жил там, пытался встретиться с ребенком. По Мирзаяну… Дай подробное поручение армянским оперативникам. Составь список вопросов, которые надо прояснить. Отправь в Ереван копии его фотографий. Они старые, но других все равно нет.

– Еще что-нибудь?

– Одна тонкость. Скажем, Мирзаяну очень легко поменять фамилию. Надо дописать в паспорте всего несколько букв. Не Мирзаян, а Мирзаянов. Или Мерзаянин. Кузнецов мог превратиться в Кузнецовского. Фамилии, близкие по написанию, тоже надо бы проверить. Но это дело долгое, пока отложим. А то и вправду – утонем в бумажках. И тогда операцию «Москва Икс», авось, закончат наши потомки.

– Не понял… А что это за операция «Москва икс»?

– Хороший вопрос. Ты ведь знаешь, что любые наши мероприятия или операции обозначают на бумаге набором цифр и букв. Но у меня в голове не задерживаются вся эта арифметика. Поэтому про себя называю мероприятия человеческими словами. Вот «Москва икс», например. Вся эта история началась в Москве, на самом верху. МИД СССР направил самым большим людям этой страны, тем, кто принимает решения, секретное письмо. Так и так, наши дипломаты попали в плен, им угрожает смертельная опасность… А сверху дали отмашку Генштабу Военно-морских сил: надо вытащить сотрудников МИДа из той помойки.

– Я не знал этой предистории, – сказал Ильин.

– Так вот, начальство из Генштаба ВМФ быстро сварганило свой план, простой и верный. На нашей вьетнамской военной базе в Камране находится десантный корабль и куча морских пехотинцев, вооруженных до зубов и готовых к бою. В Москве принимали все главные решения. И закончиться эта музыка должна именно в Москве, в тюрьме КГБ, в Лефортовском следственном изоляторе. Но есть икс, есть некая загадка, тайна… Ведь мы сейчас не знаем, когда наступит конец истории, и сколько человек до него доживет.

– Понял. Это забавно. Да, чертовски забавно…

Черных остановился возле шкафа с собранием сочинений Ленина, открыл стеклянную дверцу, вытащил наугад первый же том, положил на стол, попытался полистать, но страницы слиплись, – уборщица изредка протирала книги влажной тряпкой, другие страницы не были разрезаны, видимо, Черных оказался первым человеком после уборщицы, который прикоснулся к великому ленинскому наследию.