Страница 20 из 31
«Само упало яблоко с небес…»
Само упало яблоко с небесили в траву его подбросил бес?А может, ангел сбил крылом с ветвейили столкнул руладой соловей?Ударился о землю нежный бок,и брызнул из него шипящий сок,прося меня: «Скорее подбери…» —чуть зазвенели зернышки внутри.Светясь, лежало яблоко в росе,и не хотело быть оно, как все,и отдыхало телом и душой,как малая планета на большой.А в трещину его, ничуть не зла,оса так вожделеюще вползла,и, яблоко качая на весу,с ним вместе внес я в комнату осу.И, вылетев из яблока, осана разные запела голоса,как будто золотинка жизни той,где жало неразлучно с красотой.Но чем больнее времени укус,тем вечность обольстительней на вкус.1995Два велосипеда
Что сигналили вспышками велосипедные спицывсем далеким планетам с тропы в изумленном лесу?Что подумали бабочки, чуть не разбившись о лица?Что с утра загадали педали, с травы собирая росу?Что летящие по ветру девичьи волосы пелипод шипение шин по тропе и под пение птах?Что там делают два заплутавших велосипеда,на боку отдыхая в подглядывающих цветах?И молочные сестры-березоньки шепчутся простоволосо,и, как будто бы сдвоенная душа, двух нежнейше обнявшихся велосипедов колесапродолжают вращаться, о воздух смущенный шурша.И уходит на цыпочках в чашу медведь косолапый,увидав, что за игры сейчас эти двое в траве завели,и в звонок на руле забираются самой тишайшею сапоймуравьи, словно рыжие крошечные звонари.Это ты, это я, только под именами другими,ненасытно прижались к земле и – щекою к щеке,будто мы от планеты себе островок отрубилии упали друг в друга на этом ромашковом островке.И когда нас не будет — любовь нам придумает каждому новое имя,и мы въедем на велосипедах не в смерть, а в иное совсем бытие,снова ты, снова я, только под именами другими,и прижмемся к земле, и земля не отпустит с нее.Самолет Милан – Палермо, Санта-Флавия, 7–8 августа 1995Три фигурки
По петрозаводскому перрону,зыбкому, как будто бы парому,шла моя любимая с детьми.Дети с ней почти бежали рядоми меня упрашивали взглядом:«Папа, ты на поезд нас возьми…»Что-то в тебе стало от солдатки.Все разлуки, словно игры в прятки.Вдруг потом друг друга не найти?Женщины в душе всегда готовымолча перейти из жен во вдовы,потому их так пронзают зовыжелезнодорожного пути.На перроне, став почти у края,три фигурки уменьшались, тая.Три фигурки – вся моя семья.Монументы – мусор, как окурки.Что осталось? Только три фигурки —родина предсмертная моя.1995Где дорога домой?
По Америке, столь многодетной, но строго диетной,где ни яблок моченых, ни хрустких соленых груздей,я веду «Кадиллак», а со мною мой сын шестилетний —к пятилетней возлюбленной сына везу на «birthday».Заблудилась машина моя. Все вокруг до испуга похоже.И жестоко пророчит сынишка рассерженный мой:«Знаешь, папа, с тобой может что-то случиться похуже,Ты однажды возьмешь и забудешь дорогу домой».Суеверно я вздрогнул, задумался ошеломленно.Что ты сделал со мною, пророчеством не пожалев?«Где дорога домой?» — себя спрашивали миллионыпод крестами в Стамбуле, в Шанхае, на кладбище Сен-Женевьев.Несвобода уродкой была, и свобода у нас изуродованная.Лишь бесчестье богатства да глупая честная нищета.Страшный выбор — безденежье или безродинье.Где Россия? Прикончена бывшая. Новая не начата.Все надеялся я, что нахапаются, наиграются.А они зарвались. Никакой им не нужен поэт.Происходит выдавливание в эмиграцию. Но поэзия – воздух души. Эмиграции воздуха нет.Я тот воздух России, который по свету кочуети ночует, порой неуверенный — что за страна,но, как только отраву почует, себя он врачуеттем, что пахнет, как будто с лесной земляникой стога.Мой двойник шестилетний, за маму и папу болельщик, мирильщик,я запутал себя и тебя. Но моя ли, и только, вина?Мир запутался тоже. Дорогу домой так отчаянно в мире он ищети не может найти, а не только Россия одна.Петербург никогда не вернется в другой Петербург — Александра Сергеича,как в Париж д’Артаньяна — макдональдсовый Париж.«Где дорога домой?» — слышу я голоса над планетою, тлеющейи от пепла идей, и от стольких других пепелищ.Я дорогу домой по кусочкам в себе раздобуду.Я сложу их в одно. За отца не пугайся, наследник запутанный мной.Не забуду дорогу домой. Я иначе собою не буду,потому что для стольких я тоже – дорога домой.25 ноября 1995