Страница 5 из 68
- Канлок, - вежливо повторила я за ним, - скажи, а почему у тебя волосы стали другого цвета?
Гад косо посмотрел на свою гриву:
- Они всегда такие.
Я почему-то взглянула на его хвост. Да нет, все верно, пряди в волосах поменяли свой цвет.
- В лесу у тебя в волосах были зеленые и красные пряди, а сейчас желтые и серые.
Таврос, теперь уже внимательно, рассмотрел свои волосы, потом задумчиво спросил:
- Скажи ода Вячеслава (о! прогресс, я уже стала одой, а не безымянным существом), а у Бора какие волосы?
Я попыталась вспомнить, как выглядел Борвес:
- Зеленые, похожие на траву, молодую траву, с синими, желтыми и красными прядками, - нахмурила лоб, вроде так.
Кан тяжело вздохнул и сквозь зубы проговорил:
- Иди сюда ода, садись.
Я от изумления даже рот раскрыла. Канлок не дожидаясь меня подошел, подхватил за талию и усадил к себе на спину. От неожиданности чуть не слетела с него. Никогда не ездила в дамском седле. Да и в мужском только три раза, у нас в частной конюшне. Лошади мне нравились, я их не боялась, да и они меня принимали. Но Канлок ведь не лошадь.
«А какая разница», - мысленно махнула рукой и схватилась за него сзади.
Мы быстро поехали, то есть, я поехала, а он шел. Шаг у него был широкий и летящий, сидеть удобно. Я почти не подскакивала в сед… на спине. Примерно через час он свернул с дороги в сторону, на широкую тропу. За узким перелеском показалась деревня. Мы проезжали мимо аккуратных, добротных домов с разноцветными крышами. Заборов здесь не было. Владения отгораживались друг от друга деревьями и кустарниками. Приятная деревня. Интересно, здесь все такие? Пока что этот мир казался слишком пасхальным, «потемкинской деревней».
Кан остановился у дома с красной крышей. На пороге появилась женщина. Первая женщина, которую я увидела. Я прямо впилась в нее взглядом.
Черные распущенные волосы. Серое длинное платье, похожее на мою сорочицу, тоже подпоясанное, и черный плащ, расшитый непонятными узорами, похожими на письмена или руны. И внимательные темные глаза, пристально глядящие на нас.
- Щедрой земли, веда Криана, - почтительно произнес Кан, склонив голову в поклоне.
Веда! Значит это местная колдунья. Она изумленно посмотрела на тавроса, словно не веря своим глазам. Что её так удивило? То, что Кан к ней приехал, или то, что я приехала на тавросе?
- И тебе, яр Кан, - ответила веда. - Что привело тебя ко мне?
Кан молча снял меня со спины, а сам процокал к женщине. Он что-то ей рассказывал, искоса поглядывая в мою сторону. Потом они вместе приблизились ко мне.
- Ода видит сущность человека или его настроение. Я в этом не очень понимаю, но она точно что-то видит. И её обереги… Их делала её тетя, но ода тоже умеет, правда не знает их свойств и назначения.
Женщина внимательно осмотрела мою одежду, подержала в руках пояс, рассмотрела лицо, пристально вгляделась в глаза. Затем, закончив сортировать по своим местам впечатления от увиденного, сухо произнесла:
- Идем со мной. А ты, Кан, останься на улице, погуляй.
Я пошла за ведой в дом.
Он был большим и просторным, намного больше, чем казался снаружи. И светлым. Свет, не яркий солнечный, а теплый медовый, казалось, струился из самих стен. Минимум самой необходимой и удобной мебели.
Ведьма усадила меня за стол, поставила кувшин с напитком и стала расспрашивать.
- Как тебя зовут?
- Кан ведь назвал вам моё имя, - с раздражением ответила я. Напиток оказался липовым с какими-то добавками, прохладным и вкусным. Меня начало досаждать все: дорога, угрюмый, недовольный спутник, рассматривание как неведомой в этих краях зверушки.
- Сейчас я тебя спрашиваю. Когда мне будет надо - спрошу Канлока.
- Меня зовут Владислава. Владислава Варум. Друзья зовут меня Славкой, - смирилась с неизбежным.
- Владислава. Владеющая славой. Варум? Не знаю, не слышала, - пробормотала она про себя. - Ты из другого мира, сказал мне яр Кан. С кем ты там жила? Как их зовут?
- Маму звали Алла, она погибла, когда мне было тринадцать лет. Я живу… жила с тетей Агнией.
- Агнара и Аллада, высокий дух и огонь. Все может быть, может быть, - веда посмотрела на меня, поднялась и стала ходить по комнате напряженно о чем-то думая. Затем снова села напротив:
- Что ты видела в тот момент, когда переносилась сюда?
- Да ничего особенного не видела. Дома сильно ударилась о дерево, когда падала в глазах сначала все потемнело, затем закружились разноцветные сполохи и я потеряла сознание. Очнулась уже здесь, - объяснила веде. - Если Кан думает, что я владею какой-то магией, или как у вас она называется, то это не так. Я ничем не владею.
- А когда ты была дома, ты не видела цвета жизни людей? - задала странный вопрос женщина.
Цвета жизни? Это она так про волосы Кана? Ничего такого дома я не видела. Надо же придумать - цвета жизни! Я уже открыла рот, чтобы ответить, а потом вдруг вспомнила.
- Ну? - веда Криана заметила, что я замялась.
- Дома на Земле у меня была болезнь глаз. Даже не болезнь, а какое-то отклонение от нормы в организме. Наши ученые называли это — синестезия или «цветовое зрение». Оно бывает разным. У меня проявлялось, когда я была возбуждена, при эмоциональной окраске речи или когда звуки слышала по отдельности. Тогда я каждый звук соотносила с определенным цветом. В разные моменты один и тот же звук мог быть разного цвета. Частенько мне это мешало, - медленно произносила я, вспоминая то, на что не обращала особого внимания, воспринимая, как свой недостаток.
Веда удовлетворенно кивнула.
- Ты видишь не просто настроение или чувства людей, ты видишь внутреннюю суть. Ты ощутила Кана, как существо готовое действовать, оказывать помощь. Затем что-то изменилось, и он предстал перед тобой озабоченным сложившейся ситуацией и ищущим ответ. Ты можешь приносить пользу, если разгадаешь оттенки твоего видения. Их соотношение. Это большой дар. Не многие, единицы, способны ощущать людей таким способом. Настроение умеют видеть многие веды. А вот внутреннее побуждение… Твое умение плести обереги — тоже дар, познай его. Я вижу в них силу.
- Я хочу домой, - жалобно протянула я. - Ваш мир — не мой мир, он мне чужой. Я его не понимаю.
- Я в этом не уверена. В том, что это не твой мир. На этот вопрос найдешь ответ, заглянув в себя, и когда пообщаешься с богами, - резко произнесла колдунья, встав и выйдя из-за стола. - Вы едете в столицу, встреться с ведами там, они помогут понять себя и дар. Если захочешь, сможешь многому научиться. Ты тоже веда, только ты не обученная веда, сырой материал. А теперь - иди, думай.
Мы ехали уже два дня. Без меня Кан двигался бы намного быстрее. Это ради меня он передвигался плавным шагом иногда переходя на размашистую рысь. Я уже привыкла сидеть у него за спиной, держась за пояс. Иногда, чтобы не сверзнуться, приходилось прижиматься вплотную, что Кану, явно не нравилось. И он снова переходил на шаг.
Приходилось делать физиологические остановки, остановки для разминки, ночевки. То есть, это я разминалась. Ехать постоянно верхом для меня утомительно. Я не привыкла к верховой езде. Да еще и без седла. Три урока, которые получила дома на смирной лошадке, с неохотой переставляющей копыта, вряд ли можно назвать полноценным знакомством с этим видом транспорта. Тело ныло, мышцы стонали, а моя, хоть и упруго-мягкая, филейная часть скоро превратится в сплошной синяк. К тому же - синяк без кожи. На остановках смазывала её тальком, который, к счастью, остался вместе с гримом при мне. Это хоть как-то спасало от неминуемого трения. Я плюнула на приличия, подтянула платье и села по-мужски, запахнувшись сверху плащом. Канлок крякнул, когда я проделала это в первый раз, но промолчал. Только покосился на мои ноги — не торчат ли из-под плаща. Не торчат, приличия соблюдены. Ну и хвост с ними. Спина у Кана широкая, ехать так было проблемно, ноги затекали. Но сидеть все время боком тоже уставала. Меняла положение во время остановок.