Блаженны алчущие

Он развернулся на каблуках.

Филип спустился на несколько ступеней и смотрел прямо на него; на бледном лице лихорадочно горели глаза. — Там опять какая-то дрянь. За мной! — Он махнул Кевину рукой, в которой держал клинок, и устремился назад.

Кевин колебался долю секунды, прежде чем последовать за ним. Прыжками он взлетел по лестнице, на ходу доставая оружие.

С мечами наголо они вбежали в зал.

IV. ~ Верный враг ~

Лето 661-го

Когда Филип и Кевин пришли на полукруглый задний двор, Оскар Картмор был уже там.

Грязно-синие тучи замуровали солнце, песок перед дворцом потемнел. Лишь редкие лучи, пробиваясь сквозь плотную завесу, зажигали на нем золотые полосы. Из-за худощавой фигуры в сером плаще, поджидавшей в дальнем конце дворика, день казался еще угрюмее.

Кевин видел прославленного Алого Генерала вблизи дважды. Первый раз — когда на состязании по фехтованию, проходившему в Академии раз в полгода, безвестный щенок по фамилии Грасс одолел Филипа Картмора, непобедимого сына Лорда-Защитника. Затем — на следующий год, когда приз остался за Филипом. Кевин не забыл странный лающий хохот, прогремевший по корту, когда острие меча уперлось Кевину в грудь, напротив сердца. Сидя на своем почетном месте, Картмор хохотал, когда Кевин бросил оружие на землю и признал поражение, так же громко, как аплодировал когда-то его победе. Другие зрители поглядывали на лорда с удивлением. Кевин так и не понял, что значил этот холодный смех, в котором вместо радости и торжества слышал сарказм и издевку.

Роста Оскар был среднего, одевался обычно как солдат в долгом походе, — внешний вид не слишком впечатляющий. И все же от него исходило что-то давящее, гнетущее, как смрад смерти. Лицо казалось сейчас сонным, тяжелые веки были полуопущены над потухшими глазами. Тени лежали в глубоких складках у полного ехидного рта, под резкими скулами, в борозде шрама, рассекавшей щеку и терявшейся в треугольной бородке. По правой руке ползали розовыми червями следы старого ожога.

Заметив юношей, Оскар скинул на землю свой плащ. Приветствия, небрежное — Филипа и почтительное — Кевина, проигнорировал. Огонь загорелся во взгляде мужчины лишь когда он обнажил один из двух своих коротких мечей-близнецов. Оскар взял меч в левую руку, и Кевин вспомнил, что Алый Генерал одинаково хорошо владеет обеими.

— Как видишь, я привел Кевина, дядя, он ужасно польщен, горд, и все прочее. Начнем сперва мы? — Филип, в свою очередь, расстегнул застежку великолепного бархатного плаща, черного с фиолетовой подкладкой, заботливо свернул его и отдал Кевину. Потом так же поступил с дублетом, оставшись в белоснежной рубашке.

Кевин сжал бархат влажными ладонями и с трудом сглотнул. Перед ним стоял знаменитый полководец, лучший клинок Сюляпарре, а возможно и всего материка, младший брат Лорда-Защитника. — Мне сложно поверить, мой лорд, что вы в самом деле дадите мне урок фехтования. Я не заслужил такой чести.

— Еще бы, — Сиплый голос, резкий и режущий. — Постарайся, чтоб мне было не слишком скучно.

Оскар поманил племянника пальцем. Ветер трепал его легкую куртку со следами винных пятен, короткие пряди красноватых волос.

Филип осторожно приближался к Оскару, выставив перед собою длинный узкий меч. Даже в тусклом свете лезвие оживало серебром, на рукояти поблескивал рубин. Руку с кинжалом Филип отвел назад.

Оскар ждал, недвижный. Острие его клинка смотрело вниз.

Филип провел атаку, которой был известен в Академии, стремительную, как бросок змеи.

Оскар небрежно ее отбил.

Филип принялся кружить вокруг дяди. За легкими, грациозными движениями было приятно наблюдать. Он атаковал и утанцовывал прочь, вне досягаемости противника, руки юноши находились в постоянном движении, вычерчивая в воздухе сложный узор. Меч и кинжал молниеносно выстреливали, снова и снова. Кевин едва успевал следить.

Клинок Оскара каждый раз оказывался там, где нужно. Алый Генерал поворачивался, следя за племянником, но в остальном, казалось, двигалась лишь его левая рука. Ничего лишнего. Он развлекается, подумал Кевин. Было ясно, что Оскар может продолжать так часами, не слишком утруждаясь.

— Вообще-то, когда занимаешься с мастером, лучше оставаться с ним наедине. А то будущие противники могут узнать твои секретные приемы. И слабые места, — Теперь, во время боя, Оскар широко ухмылялся, и, на удивление Кевину, стал разговорчивым. — Но вы-то закадычные друзья, так?

— Так, — выдохнул Филип, в очередной раз отскакивая назад. И бросаясь вперед.

Оскар не удостоил внимания его обманный финт, ушел от выпада, шагнул в сторону — и на манжете Филипа расцвело алое пятно.

— Не знаю, заметил ли ты, Грасс. Глядя, как человек дерется, можно понять, что он из себя представляет, — Алый Генерал рассуждал так спокойно, словно они с Кевином беседовали за бокалом вина. — Как видишь, мой племянник быстро двигается. Это, да привилегия быть регулярно избиваемым мной…

Выпад Оскара, оказавшийся ловушкой, — и Филип вскинул кинжал и меч, защищая лицо, а белый шелк его рубашки окрасился спереди кровью.

— Этого хватает, чтобы бить всех ваших щенков. Никаких выдающихся способностей у него нет, но толк из него мог бы быть…

Филип продолжал атаковать. Он стал еще осторожнее, но ему это не слишком помогало. Метки от легких уколов теперь краснели на правом плече и левом бедре. Кровь стекала с его раненой руки — кап, кап, — и ее движения чуть замедлились.

— Да только ему недостает кровожадности. Без этого боец ничто. Если не хочешь убить человека, ты его не убьешь. Разве что не того и по ошибке. Тут уж я не виноват — сделал, что мог, — словно утомленный своей тирадой, Оскар прекратил однообразную игру. Он легко раскрыл защиту Филипа, отбил кинжал далеко в сторону, и его клинок обрушился на левое запястье племянника — плоской стороной.

Жестокий удар. Филип вскрикнул и уронил меч, согнувшись от боли. Скрюченную руку он прижал к животу, а другой поспешно наставил на дядю длинный кинжал с гардой-мечеломкой. Оскар опять отвел его в сторону и врезал племяннику кулаком поддых, так сильно, что воздух со свистом вылетел у того изо рта. Филип зашатался.

Оскар шагнул назад, его губы искривлены в презрительной гримасе. — Шевелись.

Кевин только теперь заметил, что стоит, сжимая рукоять оголенного меча. Плащ и дублет друга, забытые, валялись на песке.

Филип выпустил кинжал из правой здоровой руки и, неуклюжий от боли, нагнулся за мечом. Оскар ударил его по согнутой спине плоскостью клинка, потом ногой по голени. Наконец, юноша ухватил рукоять и попятился, подальше от старшего мужчины. Филип прокусил губу, и теперь кровь струилась и по его подбородку.

Кевин едва дышал, наблюдая, как он прихрамывает, двигаясь по окружности вокруг дяди, ожидая его нападения.

С раненой левой у его друга не было против Оскара ни шанса. Вернее, раньше шансы равнялись нулю, а теперь измерялись теми странными "отрицательными" числами, что им пытались объяснить в Академии. Такая тренировка казалась издевательством, хоть Кевин и знал, что она имеет смысл. В настоящей схватке Филип вполне мог покалечить "главную" руку. Но стоять и смотреть на это….

Племянник не атаковал, и дядя взял инициативу на себя. Филип с трудом ушел в сторону от небрежного удара, едва устоял на ногах… А потом его серебристый меч взлетел в воздух, оказался в левой руке юноши, и выстрелил Оскару в живот.

Сердце Кевина на миг забыло биться. И только миг развязка и заняла.

Все слилось воедино — вспышка стали, хаос движений… Кевин даже не понял, что сделал Оскар. Он двигался слишком быстро, невозможно быстро. Только что Филип летел на него, как камень, выпущенный из пращи, — а в следующее мгновение уже стоял на коленях, опираясь о землю. Острие короткого клинка врезалось юноше в спину.

На лицо Оскара вернулось сонное выражение. Прямой, недвижный, он ровно дышал. Не узри он этого своими глазами, Кевин не поверил бы, что Алый Генерал участвовал и вел в этом безумном танце.