Блаженны алчущие

V.

Мир исчез — осталась только тонкая полоса в белесой бесконечности. Мостик, по которому любой уличный мальчишка пробежал бы, не задумываясь. Каменная смычка между двумя домами, пугавшая Бэзила до чертиков.

Позади осталась долгая дорога через Тьмутень, потребовавшая от него всей его храбрости. Неужто он добрался сюда только для того, чтобы развернуться и убраться восвояси?

— Отправляйся к ведьме и скажи, что я приказываю ей появиться передо мною, — велел Бэзил Йену. — Можешь дать ей задаток…

Йен засмеялся в ответ, запрокинув белобрысую голову. — О нет, мой лорд, я не собираюсь больше целовать ведьму Кор. Даже ради вас.

Целовать?..

— Да и сомневаюсь я, что старушка смогла бы прийти, если б и захотела.

Старушка — это звучало не слишком жутко.

Человечек, терпеливо поджидавший неподалеку, подтвердил слова Йена. — Госпоса не ходит, госпоса покоится.

— Ну же, — подбодрил Йен, легко спрыгивая на мост. — Я мог бы проскакать по нему на одной ноге. Это совсем не страшно.

Горький детский опыт подсказывал Бэзилу, что после этих слов обычно делается очень страшно, а иногда еще и больно.

— Если свалишься ты, страшного и впрямь будет мало, — ядовито согласился Лулу, ежась под порывами ветра бок о бок с Лили. — А вот если упадет Бэзил Картмор…

— Я проведу вас, мой лорд, — Йен протянул к Бэзилу руки. — Пойду задом наперед, а вы держитесь за меня, только и всего. Не бойтесь, я никогда не падаю.

Да, вот только не слишком ли ты беспечен? Человек, который уверен, что не упадет, рано или поздно свалится в бездну, в этом Бэзил не сомневался. И насколько надежен сам мост?

Словно в подтверждение его страхов, мост под сапогами Йена фыркнул облачком щебня и пыли.

— Сперва я хочу посмотреть, как по нему пройдешь ты, — сказал он Йену. — А тогда, так и быть…

Человечек оскорбленно засопел под локтем. — Это плотив плавил. К госпосе надо идти в одиноську.

— Самое веселое в жизни — нарушать правила, — отозвался Йен, ослепительно улыбнувшись, и припустил вперед. Ветер набросился на него: взметнул короткий зеленый плащ, растрепал светлые пряди волос, но не нарушил кошачью грацию походки. Йен и впрямь выглядел, как человек, который не может упасть…

Человечек увязался следом, приговаривая: — Плотив плавил, плотив плавил…

Они дошли до середины моста, когда человечек толкнул Йена в спину.

Блондин пошатнулся, и мгновение казалось, что белые зубы, кошачьи повадки, зеленые одежды и все остальное навеки упокоится в плесенной могиле. Но падение каким-то образом превратилось в прыжок с одной ноги на другую, потом — в поворот с пируэтом, а затем руки Йена выстрелили вперед, отправляя щуплую фигурку назад и в сторону, в пустоту.

Падая, человечек не издал ни единого звука. Тишина… Лишь удовлетворенно чмокнула жижа.

— Он утонет! — пискнул Лили.

— Хотите полезть спасать? — поинтересовался Лулу. — Вперед.

Бэзил не представлял, как можно выжить, рухнув с высоты в это. Да и захочешь ли жить после такого? Одно омерзение уже должно убить тебя.

Йен добрался до конца, а потом, как ни в чем не бывало, вернулся обратно, причем часть дороги прошел на руках. При одном взгляде на это у Бэзила кружилась голова.

— Милый Бэзил, пожалуйста, не надо, — простонал Лили, когда Йен повторил свое приглашение.

В жизни Бэзила бывали моменты, крайне редкие, пугающие до чертиков, когда все его существо — рассудок, кишки, обратившиеся в воду, поджилки, трясущиеся, как бланманже — кричало "НЕТ!", а нечто чуждое, где-то невыразимо глубоко, уверенно отвечало: "Да". И Бэзил с ужасом понимал, что будет повиноваться этому второму голосу, потому что просто не может иначе.

Как когда он, Боги ведают, зачем, выбрался на крышу дворца и подошел почти к самому краю. Как когда, в зрелом возрасте пяти лет, заявил дяде Оскару, что тот — грубиян. О, он пожалел о своих словах, едва они сошли с губ, но произнес их вполне сознательно и спокойно. Как когда поцеловал эту забавную леди Валенна под грохот фейерверков, хотя был уверен, что она либо засмеет его, или скинет с крыши, или нажалуется мужу.

Такой момент настал снова. Пружина, которую закрутили годы сомнений, ожидания и страха, раскрутилась — окончательно и бесповоротно.

Бэзил кивнул Йену, проглотил ком в пересохшем горле. — Только иди медленно, не смей торопиться!

— Конечно, мой лорд, — Едва не состоявшееся знакомство с пучиной на Йена, похоже, особого впечатление не произвело. — Не переживайте, на этом мосту можно было бы джигу станцевать.

Какая же бесячая у тебя улыбка, подумал Бэзил.

…Сперва он не мог понять, чего боялся, но чем дальше оставалась безопасность каменной площадки, тем неувереннее становился шаг. Серо-зеленая бездна манила, притягивала…

— Только не смотрите вниз, — предупредил Йен, и после этого удержаться стало еще сложнее. Он представлял, как срывается и летит вниз — с пронзительным, высоким воплем. Плесень сомкнется над головой, навсегда лишая света, всосет его вниз, густая вонючая жижа заполнит ноздри, рот…

— Так значит, ты уже имел дело с ведьмой Кор? — спросил Бэзил, чтобы отвлечься.

— О да. Не того вы боитесь, мой лорд, ох, не того…

Бэзилу совсем не хотелось, чтобы его пугали еще сильнее. — И она помогла тебе?

Ветер попытался сорвать с него шляпу, сбил ее набекрень, но Бэзил не решался отпустить теплые руки спутника, единственный якорь в безбрежном океане неба. У Йена были сильные пальцы, крепкие кисти, мозолистые, как у какого-то моряка.

— Иначе я не вел бы вас к ней, мой лорд.

— А что от нее было нужно такому, как ты? — Проходимцу в поисках легких денег…

— Я хотел найти свою мать, — просто ответил Йен, и у Бэзила перехватило дыхание — на миг он даже забыл бояться. Если б он мог надеяться отыскать свою мать, а не только ее убийцу!

— Дед рассказывал про нее совсем немного, — продолжал болтать блондин, — среди прочего — что она сбежала в столицу с мужчиной, а еще — что была красива и порочна до мозга костей. Мой идеал женщины, можно сказать! Да и какой маленький мальчик не обожает свою матушку?..

Про мать Бэзила тоже говорили что-то в этом духе, про красоту — громко и вслух, про порочность — тайком и шепотком… Но слухи до него все равно доходили.

— Мой лорд, не волнуйтесь, но к нам идет клыса, — предупредил Йен. — То бишь крыса. Ей до нас нет дела, она пройдет мимо, вот и все.

Бэзил обернулся — слишком резко. Успел увидеть существо размером с кошку, державшее что-то в зубах. А потом мир завертелся.

Он стоял на гигантских качелях, взмывая все выше и выше. Вот-вот пальцы разомкнутся — и он взлетит в воздух. Бездна внизу приветственно колыхалась, готовясь принять его в объятия.

Смешно будет, коли отец расправится с ним, не пошевелив для этого пальцем! А может — это все его план, а Йен куплен? Так удобно: бедный глупый Бэзил сам полез, куда не надо, а теперь даже косточек его не разыщешь.

Нет, нет, он хочет еще раз перебрать свои драгоценности, поругаться с братцем, обнять тетю… Хочет вернуться домой.

Он зажмурился, чувствуя прикосновение к ляжке, сопровождаемое шорохом маленьких ножек. В другое время это заставило бы его орать от ужаса, но сейчас ему было не до крысы, даже огромной. Лишь бы устоять, лишь бы удержаться… С головы свалилась шляпа, но и это не имело значения.

Глубокий вдох, и мир раскачивается уже не так сильно — скорее усталый путник, чем пьянчуга.

Йен терпеливо ждал, держа его за руки, спокойный, уверенный.

— Если мы останемся в живых, я тебя щедро награжу, — поспешил сказать Бэзил.

— Ваша дружба для меня достаточная награда.

"Покровительство" прозвучало бы скромнее из уст такого, как он… Впрочем, черт с ним!

Когда дрожь во всех членах пошла на убыль, Бэзил сделал маленький шажок, еще один. Он вернулся бы, если б мог, но для этого надо было б сделать поворот, а потом пройти почти столько же, сколько оставалось…