Блаженны алчущие

Первой вперед ступила тень с чашей. Мозолистая ладонь мягко скользнула вниз по лицу Фрэнка, легла на плечо. Одной рукой слепой прижимал чашу к его губам, другой опирался на Фрэнка, причем длинный ноготь большого пальца чувствительно вонзился в плоть.

Фрэнк не удивился бы, окажись в чаше моча или уксус, как еще одна бандитская издевка, но по языку потекло восхитительное вино. Пока он пил, ноготь слепого двигался, снова и снова выводя на его коже… полукруг? Рога? Нет, конечно же, знак Руна.

Фрэнк вгляделся в лицо слепца, оказавшееся прямо напротив, и в движении бескровного рта прочел "Помогите". Он молил о помощи во имя святого Агнца! Сердце Фрэнка сочувственно сжалось — несчастный старик!

Вот только помочь он пока не мог даже себе самому.

— Ты тратишь на мертвецов отличный напиток, — заметил Фрэнк Принцу, облизывая губы.

— Мы проложили дорожки в погреба лучших домов столицы. Я бы счел себя невежей, ежели б подал вам какую-то дрянь на последней в вашей жизни трапезе.

Какой вежливый! Вино вдруг показалось кислым, как уксус.

Есть фрукты с завязанными руками представлялось затруднительным, и Принц велел развязать гостям руки.

— Я бы на твоем месте не стал этого делать, — возразил Череп, как бы невзначай отступая на пару шагов.

— Ты на моем месте — точно нет, — презрительно согласился его повелитель. — А я скажу, ежели Грасс умудрится перебить всю эту толпу голыми руками и выбраться отсюда, значит, так нам и надо. Значит, наша столица заслуживает злодеев получше.

Фрэнк с облегчением размял запястья, натертые веревками. Жаль, эта милость мало что им давала. Даже Кевину не прорваться сквозь полчище бандитов, а произойди такое чудо, они все равно заплутали бы и подохли в бесконечных подземных переходах. Пожалуй, все, что им остается — пробиваться к озеру, чтобы стать добычей того, что там обитает. Лучше быстрая смерть, чем долгая, после пыток и издевательств. Но, о Агнец, неужели судьба велит ему непременно сдохнуть в темном склепе под землей, вдали от света Божьего?

Кевин отстранил чашу с вином, которую протягивал слепой. — Что ж, по мне никто не заплачет, да и дураки будете, коли меня отпустите, по правде сказать…

Боги, что он опять несет?

Похабный гимн подошел к концу, и в воцарившейся тишине бандиты начинали прислушиваться к беседе их Принца с ненавистными Ищейками.

— …Но имейте в виду: Его милость тут, — Кевин кивнул на Фрэнка, — закадычный друг Филипа Картмора, и коли вы тронете его, поднимется такая вонь, что вам всем станет нечем дышать.

Грассу, конечно, дорого стоило прибегнуть к подобному аргументу. Фрэнк этого стерпеть не мог — они здесь из-за его глупости, а значит, если кто и должен спастись, то никак не он. — Роули хотел избавиться от меня, меня и убивайте, — он повысил голос. — Заслужил — за то, что поверил в бандитскую честь. На самом деле, я действительно немного знаком с лордом Картмором, но именно Грасс — его старый друг со времен Академии, и…

Этого не мог стерпеть уже Кевин, и его возмущенный рык заглушил речь Фрэнка.

Принц Воров скрестил руки на груди, голубые глаза его сверкали насмешкой. — Я погляжу, все красные шавки, как одна, водят близкую дружбу с Картморами.

— Они уже пытались нам это втирать, — вспомнил Череп. — А теперь, кажется, сами запутались в своем вранье. Так кто там из вас близок к сильным мира сего?

Они с Кевином отозвались в унисон, указывая друг на друга.

— Он говорит правду… — Новый голос, сиплый и негромкий, прошел сквозь все звуки, как струна сквозь масло, оставив эхом то ли присвист, то ли шипение. Толпа сразу притихла, с любопытством выжидая.

От темноты, сгустившейся в дальней нише, отделилась тень. Заскользила ближе, обрастая плотью, но оставаясь такой же узкой и черной — черный плащ, черная шляпа, темные сапоги. Бандиты расступались перед нею, шарахаясь с брезгливой опаской, словно меж ними двигалось нечто склизкое и ядовитое. Возможно, так и было.

— Он говорит правду, — снова просипел незнакомец, подойдя почти вплотную. Как вообще разобрал хоть слово в своем дальнем углу?.. — Это верный друг Его милости лорда Картмора.

Широкие поля шляпы скрывали верхнюю половину вытянутого лица. Даже вблизи Фрэнк мог различить лишь темные пятна рытвин на щеках оттенка бледной поганки, искривленные в усмешке влажные губы, меж которыми нет-нет да мелькали треугольники острых зубов. И запах — сырой запах слизи и тины.

На миг почудилось, что перед ними какая-то глубоководная тварь, чудом научившаяся ходить прямо.

И отрастившая руки, одна из которых легла на плечо Кевина. Ее вид заставил Фрэнка вздрогнуть — вроде как человеческая, но… не совсем. Пальцы слишком длинные, ногти — слишком крупные и острые… Пожалуй, точнее было б назвать их когтями.

Грасс уставился на руку, явно пораженный такой наглостью, потом поднял взгляд — и прищурился.

— Ты?! — пробормотал он, и в его словах прозвучал отголосок той же брезгливости, приправленной, правда, не страхом, а изумлением.

— Вижу, вы узнаете меня. Всегда приятно знать, что оставил впечатление. Как видите, Ваше Темнейшее Высочество, — заметил незнакомец с изящным поклоном, — нам с господином Грассом уже приходилось встречаться, в самом начале моего преображения. Он был с человеком, который назвался Филипом Картмором, и его сестрой. Мои спутники не поверили, что на грязных улицах Тьмутени можно встретить особ голубой крови, но позже я имел возможность лицезреть господина Картмора во время торжественной церемонии, и убедился, что на нашу долю тогда действительно выпала высокая честь. И что бы это могла быть за славная ночь, коли б мои спутники не упустили добычу! Они поплатились за свою нерасторопность, когда господин Грасс уничтожил их, с незначительной помощью своих друзей. Было это проделано с таким изяществом, что я, наблюдая за схваткой из укромного угла, не мог ею не залюбоваться.

— Значит, ты, Стилет, тоже предъявляешь права на жизнь нашего Ищейки? — уточнил Принц Воров. — Жаждешь мести?

— Отнюдь, — возразила тень по имени Стилет. — Месть — западня для глупцов, капкан, который мешает идти вперед. Надо всегда смотреть в будущее, видеть благословение в любом повороте судьбы. Боги жаждали жертв в ту ночь, и господин Грасс напоил их кровью. Я хочу поблагодарить его за то, что избавил меня от никчемных болванов, которыми мне довелось руководить. Моя новая команда — хищники, а те были падальщики, и только. Более того, — Он повернул к Кевину свою странную голову. — Я хочу пригласить вас присоединиться к моему отряду. Каждый должен быть с себе подобными, господин Грасс… — Его ноздри расширились, со свистом втягивая в воздух. — А вы — один из нас, уж я-то чую…

— Черта с два! — возмутился Фрэнк. — У Кевина нет ничего общего с такими, как вы!

— Так ли? — Стилет даже не взглянул на него, обращая свою вкрадчивую речь к Грассу. — Вы разве не замечали, что раны заживают на вас быстрее, чем должны бы? Что вы слишком хорошо видите в темноте? Что сильнее, чем имеет право быть человек?.. Приходите к нам, господин Грасс, живите среди своих. Никто не должен быть один, — сиплый с присвистом голос стал мягким, почти нежным, — даже чудовища. Быть может, в особенности мы.

— Если я останусь в живых, — процедил Кевин сквозь сжатые зубы, — то найду тебя и убью.

Похожие на слизней губы растянулись еще шире. — И это был бы увлекательный спектакль. Особенно теперь…

— Меня ты тоже собираешься убить? — вскинулся Череп.

— Если попадешься под руку, пожалуй, — пренебрежительно согласился Кевин.

Принц Воров фыркнул. — Вы начинаете мне нравиться, шавки.

— А ты нам — нет, — огрызнулся Грасс. — Мало того, что урод… Кстати, кто так разукрасил твою морду?

Фрэнка поморщился. К счастью, Его Воровское Высочество вопрос не разозлил, полубезумная ухмылка осталась прежней. — Сам. Мне всегда говорили, что у меня смазливая физиономия, но мне она не слишком нравилась. Решил ее чуть-чуть поправить, и до сих пор не могу остановиться.