Реальность № 3

– Пит, друг мой, мне кажется у тебя слишком развито чувство справедливости. Мы знакомы с тобой три года, но я никогда не придавал этому особого значения. Думаю, это плохое качество. С ним ты не выживешь новом мире. Избавляйся от него поскорее.

– О каком новом мире ты говоришь? – Пит вдруг полностью развернулся к Форесту и шагал уже спиной вперёд.

– Паттерсон! – тут же крикнул капитан. – Ты ещё глаза себе на жопу натяни и ходи так всегда.

– Так точно, сэр, – Пит отсалютовал капитану, а затем развернулся обратно. – Ну и что это за новый мир? – кинул Пит через плечо, но на этот раз полушёпотом.

И всё, что сказал Форест, было:

– Скоро всё узнаешь.

И больше ничего.

Ничего, кроме уверенности Фореста в собственных словах и собственной задумке. А задумал он уже что-то серьёзное. Что-то, что сможет переменить ход всей истории. По крайне мере, так думал Браун. Остальное было не важно.

Через тринадцать часов полёта герои были на месте. Практически на месте – ещё несколько километров от аэропорта до морского порта и дело в шляпе. Можно приступать к выполнению задачи.

Но!

Но. Не всё так просто.

Форест думал, что это задание не будет сильно отличаться от предыдущих подобных. На своём веку он успел повидать многое: защита Европы от ближневосточных беженцев, защита американских военных баз в любой точке мира. С Питом же ему довелось познакомиться три года назад – на одном суперсекретном объекте, на котором разрабатывалось суперновое оружие массового поражения. Они вернулись оттуда буквально год назад. И именно с того дня Форест наконец признал понятие дружбы.

Форест никогда не был общительным. Пятнадцать лет жизни в армии пролетели как один день: ранний подъём, пробежка, утренняя зарядка, душ, чистка зубов и всё в таком духе. В столовой он всегда был первым. Когда Фореста назначили на новую должность (командир отделения), он часто дрюкал своих подчинённых во время приёма пищи – двадцать минут положенного времени, на завтрак, заменялись пятью, а то и вовсе одной. Иногда он даже не давал им зайти: только последний солдат роты делал шаг за порог, как всё отделение получало приказ развернуться и следовать к выходу.

Не то что бы Форест ненавидел своих ребят, просто считал, что таким образом он их закаляет. Его совсем не смущал тот факт, что он-то успел как следует покушать с утра пораньше. И на каждый такой свой поступок он всегда находил отговорки. Нет, я вовсе не злодей – ведь я добился своей должности потом и кровью (самой настоящей кровью, пролитой на полях сражений), а этим мальцам только предстоит узнать, что такое защита родины. Им ещё рано расслабляться.

Питер Паттерсон был одним из таких ребят – ребят, служащих под командованием Фореста. Форест как сейчас помнит этого застенчивого салдафона, который почти всегда молчал и лишь изредка посмеивался над смешными репликами товарищей, когда те устраивали вечерние посиделки, на которых обсуждали всякую ерунду. Начиная с автомобилей, заканчивая разговорами о сиськах.

Сейчас, заезжая в пригород Токио на грузовике цвета хаки, Форест вспоминал те дни. Вспоминал, как впервые заговорил с Питом по-дружески. Ну или почти по-дружески. Короче говоря – они спорили. Именно так выглядели почти все их дружеские разговоры.

Он вспомнил, как они остались на посту вдвоём. Вокруг был лес. Чертовы десятки километров зелёного леса, под завязку набитого замаскированными военными, техникой и несколькими дорогами с пунктами пропуска. А ещё там были заборы. Штук пять или шесть колец из металлической сетки окружали объект. И никаких признаков иных сооружений. Потому что это был бункер. Поземный бункер, в котором создавалось новое оружие массового поражения. Хоть никто и не должен был этого знать, но слухи внутри охранных подразделений расходились быстро, а потому каждый солдат мог даже сказать, как выглядит это самое оружие.

Выглядело оно как ракета.

Огромная боеголовка.

Да-да, они подписывали договор о неразглашении военной тайны. Но ведь никто ничего не разглашал. Никто не унёс эту тайну дальше леса. А те, кто всё же додумался разболтать – семье или же обычному бармену захолустного заведения, – те жили недолго. Как и их семьи.

Как и бармены.

Так вот.

Они остались с Питом вдвоём. Патрулировали чёртов лес. Триста метров туда и обратно. Молча и неспеша. Внимательно разглядывая каждый куст. А потом они наткнулись на гражданского. Пацан лет семнадцати со страхом в голосе, но отвагой в глазах.

– Чёрный лес! – крикнул Форест, услышав шелест кустов. Он уже наставил дуло автомата на возможного противника.

– Белая лиса! – донеслось в ответ.

«Белая лиса» – ответ был верный. Жаль только, что верным он был два часа назад. А значит перед Форестом и Питом не стояло вопроса о том, кто же там затаился. Перед ними стоял вопрос – как много противников и куда стрелять, чтобы попасть наверняка.

В итоге мальчишка вышел сам – наверное всё-таки услышал звук затвора, загоняющего первый патрон в затворную раму. Он поднял руки. Но явно не собирался сдаваться.

– Кто такой?! – Форест звучал жёстко. На столько, на сколько это вообще возможно. Будь ты рядом с ним, дорой читатель, ты наверняка бы уже обосрался. Но не этот парень. Этот парень стоял молча.

Форест повторил:

– Я спрашиваю, кто такой?! Как вас много?!

Наконец мальчишка ответил:

– Я один.

– Так я тебе и поверил! Выкладывай быстро! Иначе вместо разговора получишь пулю в башке.

– Клянусь, я один. – в голосе появилась слабость.

– И что же ты тут забыл? – вмешался Пит. Он больше походил на доброго полицейского в игре: злой-хороший полицейский. – Боюсь, сегодня ты оказался не там, где нужно.

– Вы ничего не понимаете. Вы не понимаете, что делаете. – Мальчишка внезапно разговорился. – Мы все погибнем, если вы будете делать это дальше. Мы все умрём. Нельзя. Так нельзя. – Не опуская рук, он начал движение в сторону героев. Все его тело дрожало. Голос дрожал тоже: – Вы не понимаете, что творите. Совсем скоро она подчинит вас. – Парень запинался, путался в словах, но всё равно продолжал: – Скоро наступит конец света и она захватит власть над миром. Она поработит всё человечество.

– Что за херню он несёт? – шепотом спросил Пит.

– Понятия не имею, – ответил Форест, – но если он не остановится через три секунды, он уже никогда не сможет нести херню.

– Парень, – Пит обратился к мальчишке, – у тебя есть три секунды, чтобы остановится.

Пит хотел помочь. Он не хотел встречать свою первую смерть, глядя в глаза ещё совсем юного подростка.

– Один, – произнёс Пит, но тот не останавливался.

Ну ничего, подумал Пит, у тебя есть ещё две секунды. Смотри не потеряй их впустую. И вот, как только он об этом подумал, прозвучал выстрел. Браун не любил разговаривать долго, как и не любил долго целиться.

– Чем дольше целишься, тем меньше попадаешь, – сказал Форест. Не опуская автомата, он направился к лежащему, подойдя пнул того пару раз, а затем выпустил контрольный в лоб. Только после этого он позволил себе опустить автомат. – Конечно, это правило не относится к снайперам. Но мы с тобой не снайперы. Поэтому запомни – это правило будет твоим первым уроком.

С того дня их споры продолжались и по сей день. На одной стороне стоял Пит, с его моралью, нравственность и прочим духовным дерьмом, а на другой – Форест, с его хладнокровностью и расчётливостью.

Пока Форест вспоминал те дни, грузовик успел завести их в город. Браун вспомнил слова парнишки про конец света и всерьёз задумался о происходящем. Откуда он знал? Теперь эта мысль не давала покоя. Может, просто совпадение? Или же в этом есть что-то провидческое? Вопросы всплывали один за другим, не давая сосредоточиться на настоящем.

А в настоящем…

Поздняя ночь сгустилась над Токио. Грузовик медленно тащил роту Фореста по узким японским улочкам. Везде были люди. Они не стесняясь выходили на проезжую часть и шагали прямо по ней, пока наконец не получали предупреждения от движущихся колонн военной техники и не расходились по сторонам, чтобы пропустить армейцев. Больше сигналить было некому – никакого общественного транспорта, никаких гражданских автомобилей.