Реальность № 3

– Тишина в строю! – прервал капитан. – Свои задачи вы знаете! У каждой роты, взвода и каждого отделения есть собственный приказ, который должен быть выполнен по прибытии в аэропорт! Задача вашей роты – охрана Токийского морского порта и береговой линии в целом! Очень много частников сейчас пытаются заработать на нелегальной перевозке людей! Установление порядка в Токио является первоочередной задачей! Если мы справимся с наплывом незваных гостей там, значит справимся и в остальных городах!

– Сэр. – в этот раз капитана перебил главный герой главы. – Как я понимаю, у нас есть разрешение на открытие огня?

– Всё верно! Вам разрешено открывать огонь и стрелять на поражение, в случае непослушания гражданских или невыполнения ими требований, предъявленных солдатом объединённой японско-американской армии! В остальных случаях советую придерживаться более пацифистских действий. – Наконец капитан решил закончить: – А теперь всем вольно! У вас есть два часа для подготовки к полёту! Разойтись!

Естественно, естественно у нашего главного героя есть имя. И звать его Форест. Нет, не Форрест Гамп. И вообще, Форрест Гамп пишется с двумя «р». А у нашего Фореста всего одна. Фамилия нашего Фореста – Браун. Вот такая вот незамысловатая фамилия.

С этим определились.

Поэтому шагаем дальше.

После очередного построения наш Форест покидал плац в компании своего старого друга Пита. Оба они были сержантами по званию и командирами отделения по должности. Оба служили в одном взводе.

– Эй, Пит, слыхал ты себе подружку завёл, – выкрикнул один из сержантов, стоящий в компании по соседству. Он усмехнулся, достал сигарету из мятой пачки с надписью какой-то чертовой американской табачной компании, прикурил её и добавил: – Обидно теперь будет. Только решил перейти на девок, как конец света настал.

Все вокруг говорящего громко захохотали. Пит промолчал. Он не был болтуном, поэтому Форест как всегда вступился за друга:

– А я слышал, что ты так и не достал член изо рта. Наверное поэтому оттуда льётся всякая спермоза.

– Фу как некрасиво, – сержант скорчился в гримасе отвращения. – Сержант Браун, вам бы поучится манерам, а то скоро совсем в обезьяну превратитесь.

Фореста фраза разозлила. Он попытался запугать сержанта взглядом, но тут же решил, что стоит подкрепить взгляд действием. Браун медленным но уверенным шагом направился в сторону первого взвода, чьим командиром и являлся дерзкий сержант. Подойдя как можно ближе, он, будто разъярённый бык, уставился на того, а затем произнёс:

– Ещё одно слово и у тебя во рту будет не член, а пятнадцать грамм свинца.

Форест приложил руку к пистолету, висящему на поясе.

Дерзкого сержанта это ничуть не остановило. Он поубавил в голосе, но совсем не уменьшил в наглости:

– Тебе придурку лечиться надо. Как только тебя взяли в армию с такими-то синдромами. – ещё чуть-чуть и на лицо Фореста брызнула бы желчь. – Вали отсюда, да побыстрее. Пока мы с ребятами не избили тебя до полусмерти.

В разговор решил вмешаться Пит. Он попытался оттащить друга, положив руку на плечо тому и сказав: «забей, пойдём отсюда», но Форест лишь откинул ладонь Пита резким движением и ещё сильнее прижался к противнику. Назревало что-то ужасное. И слава кому бы там ни было, но в ссору вмешался капитан:

– Что за столпотворение! А ну разошлись! Вы мне тут ещё петушиные бои устройте, придурки!

Форест неохотно отступил. Это отнюдь не помешало ему злобно поглядывать в сторону сержанта, даже когда они с Питом дошли до казарменной двери.

Опуская все подробности со сборами и лишними разговорами, мы переходим к чему-то поважнее – к более продуктивной болтовне, произошедшей во время посадки в военный авиалайнер.

Можешь просто представить, что всё как в любом американском фильме.

Огромный аэропорт с кучей полукруглых ангаров: сотни военных джипов цвета хаки разъезжали меж взлётных полос, тысячи солдат в полной боевой экипировке погружались в жерла огромных самолётов через грузовой отсек. Заходили они ровным строем в две колонны. В это же время где-то рядом, метрах в сорока, ни разу не ровным шагом мимо протекала рота бывалых вояк.

А чего ещё ты ожидал? Чёрт возьми, я и не скрываю, что посредственно отношусь к некоторым сценам. Ты уж прости моё невежество и всё такое, но какой вообще смысл устраивать шоу из дурацкой сцены сборов? Я и так перетрудился, когда пытался показать тебе характер главных героев этой части через призму заурядной армейской ссоры. Думаешь, всё просто так? Чтобы было похоже на голливудский боевик? Да хрен-то там! В гробу я эти голливудские постановки видал! Они уже на столько затёрлись кем только можно и нельзя, что чёртов воздух выглядит плотнее этих самых сцен. Но иногда мне приходится идти на жертвы. Иногда приходится описывать всё именно так, потому что я не знаю, как сделать иначе. Ты уж прости меня за это, дорогой читатель.

Ладно.

Проехали.

Небритые, нестриженные, в мятой одежде и с не заправленными кителями вояки. Они проходили мимо Роты Фореста, когда та стояла в очереди на погрузку. Один из солдат закурил прямо в строю, на что Пит, толкнув Фореста локтем, сказал:

– Гляди на этих ребят. Нам бы такого командира роты. Никаких тебе забот. Что хотят, то и делают.

Форест снял каску. Он прищурился – солнце попало в глаза. Глядя на проходящих мимо солдат, Форест ответил другу:

– Если чего-то сильно хочешь, никакой командир роты тебе не помеха.

– А как же тогда дисциплина? Нельзя же просто взять и наплевать на приказ.

– Можно, – серьёзно заявил Форест, глядя в спину последнего взвод расхлябанных солдафонов. – Дисциплина для слабаков. Для зелёных салаг, которые только начинают службу и ещё не знают, каково это – смотреть на истекающего кровью товарища и осознавать, что ты ничем не можешь ему помочь. – Наконец он перестал следить за уходящей вдаль ротой и повернулся к Питу. – Дисциплина не спасёт тебя от пули.

– А что тогда спасёт?

Форест слабо усмехнулся, и ответил другу:

– Бронежилет спасёт.

– Очень смешно, мать твою.

Пит не стал продолжать – очевидно, что от шуток Фореста толку мало, – но он всё равно попытался развить тему в голове. Ведь если не будет дисциплины, думал он, то ты вряд ли наденешь этот самый жилет. Вряд ли кого обрадуют пятнадцать лишних кило на туше, когда надо ещё успевать бегать, ползать и стрелять. Хотя, если поразмышлять, наверняка Форест сказал бы что-то вроде: «страх смерти заставит тебя надеть эту штуку, а не твоя вонючая дисциплина».

– Уважение, – Форест оторвал друга от мыслей.

– Что? – не понял Пит.

– Уважение, вот что важно. Уважающая своего командира рота, никогда не ослушается приказа. А это, как ты понимаешь, и есть самое главное на поле боя. Пускай они будут выглядеть хреново, пусть хоть харкаются в строю, но уважение заставит их выполнить любой приказ.

– Что ж, возможно ты и прав.

Наконец настала их очередь заходить в самолёт. Капитан отдал приказ и солдаты начали поспешно загружаться внутрь. Форест надел каску, застегнул её и пошагал вслед за другом. Они заходили медленно, в ожидании, когда первый взвод рассядется по местам.

А потом ещё второй.

Третий.

Да уж, ну и улитки же эти первые взвода. Такими темпами, мы будем грузиться минут двадцать, – подумал Форест.

Пит вспомнил, о чём говорил капитан на плацу. Протаптывая железо грузового отсека военного авиалайнера, Пит подумал, что было бы неплохо прижучить этих хреновых бизнесменов, которые зарабатывают на нелегальной перевозке беженцев. Он попытался поделиться этой мыслью с Форестом:

– Если нам разрешено открывать огонь на поражение, то я буду стрелять в каждого мудака, что нелегально перевозит людей на остров.

– Откуда столько злости? – не слишком-то удивлённо спросил идущий позади Форест.

– Они ведь заслужили это. Если государство решило помочь миру в трудные времена, то оно может и решить, кому и как предоставлять эту помощь. Никто не имеет права наживаться на этой ситуации.