На Грани

— Альва — не обычная девушка, — в голосе Тэсс слышалась нежность, смешанная с восхищением. — Да, она сама вызвалась работать на коменданта, но теперь и он, и Торн, ослепи его молния, совершенно не могут без нее обойтись. От нее пользы побольше, чем от иных мужчин. И еще она спасла мне жизнь!

— Она? — Лан вконец запутался. — Но разве не Дайриец спас тебя дважды?

— И он тоже, — нехотя кивнула девушка. — Просто в последнее время мне довольно часто угрожает опасность, а я слишком слабое и никчемное существо, чтобы самостоятельно защитить себя, — слова сопровождались тоскливым вздохом.

— Насколько часто? — Лана вновь охватило мучительное нежелание отпускать ее.

Тэсса молчала, опустив глаза и нервно комкая длинные края рукавов. Наверное, сильно жалела, что сболтнула лишнее. Впрочем, он и сам мог догадаться, что, не будь угроза ее жизни столь серьезной, Малтэйр вряд ли решился бы вывезти свою непокорную невесту из столицы.

— Альва — не обычная девушка, — повторила Лотэсса, тем самым давая понять, что тема с покушениями закрыта. — Она добрая, благородная, бесстрашная. Она кажется сильной, но это не значит, что ей не нужна мужская забота. Лан, ты моложе Альвы, но я без сомнений поручаю свою лучшую подругу твоему покровительству.

Ну вот, опять помянула проклятый возраст, подосадовал про себя парень. Зато тот факт, что Лотэсса все же признает в нем мужчину, выбрав именно его защитником подруги, приятно польстил самолюбию, изрядно пострадавшему во время сегодняшнего разговора.

— Конечно, я позабочусь о ней, — поспешил заверить он. — Даже если наше сегодняшнее свидание — последнее до твоего отъезда и ты не сможешь представить нас друг другу, я все равно найду способ увидеться с твоей Альвой.

— Она сама тебя найдет, — улыбнулась Тэсса. — Нечего тебе лишний раз мелькать во дворце и попадаться на глаза Торну. Кроме того, — внезапная мысль блеснула озорными искорками в глазах и заиграла хитрой улыбкой. — Альва знает, куда меня везут! И, в отличие от меня, никаких клятв не давала. Думаю, что ты сможешь все узнать еще до того, как мы доберемся до места. Это ведь не бесчестно? Я не нарушаю обещание? — торжествующее лукавство на девичьем личике сменилось озабоченностью.

— Вовсе нет, — поспешил заверить ее Лан. Хотя, по-хорошему, его мнение в этом вопросе недорого стоило, он же сам только что на коленях умолял Тэссу нарушить данную королю клятву. — Ты давала обещание не по доброй воле, следовательно, нет ничего дурного в том, что ты попытаешься обойти наложенный запрет. Формально все условия соблюдены. Уверен, даже матушка нашла бы твое решение оправданным и достойным.

Упомянув мать, Лан тут же себя мысленно выругал. Разве можно вечно прятаться за маменькину юбку, взывая к ее авторитету? Если он хочет, чтобы Тэсса видела в нем мужчину, пора перестать вести себя как мальчишка. Вот Рейлор не стал бы поминать матушку к месту и не к месту. Пора уже учиться жить своим умом!

— Ты меня успокоил, — она облегченно вздохнула. — Все-таки я обязана Дайрийцу жизнью, не хотелось бы в ответ вести себя как неблагодарная дрянь, забывшая о чести и совести. Только не подумай, что я стала относиться к нему иначе.

Лану показалось, что щеки девушки заалели ярче, впрочем, с них и так не сходил лихорадочный румянец. А даже если она и смутилась, что с того? Понятное дело, Тэсс не хочет, чтобы он решил, будто она из благодарности стала благосклонней к Дайрийцу. С другой стороны, если человек — пусть и враг — спасает тебе жизнь, чувствовать себя обязанным вполне естественно.

— Ну что ты, — поспешил он успокоить Лотэссу. — Я способен понять, что ты чувствуешь, и знаешь, что? — юноша очень серьезно посмотрел в фиалковые глаза своей любимой. — Я и сам благодарен Малтэйру за твое спасение и не премину отдать этот долг, если представится возможность, что, однако, не мешает мне искренне его ненавидеть.

— Ты действительно понимаешь, Лан, — воскликнула девушка. — Я чувствую то же самое! Хотя я не просила меня спасать, и жить я не так уж хочу…

Лан не дал ей продолжить. Ему стало больно и страшно. Но страх и боль внезапно обернулись гневом.

— Не смей даже и думать так! — сейчас он был готов отчитать Тэссу, как неразумного ребенка. — Ты должна жить! Ради нашей несчастной страны, ради всех, кто надеется на тебя — но прежде всего ради тех, кто тебя любит.

Глава 28

Альва помогала Лотэссе собирать вещи в дорогу. Король все-таки настоял на отказе от траура, поэтому большинство платьев являло собой нечто среднее между траурными и обычными одеяниями. Вот темно-серое дорожное платье, а вот черное со светло-серыми вставками. И еще парочка в том же стиле. Ага, знакомый наряд. Альва встряхнула в руках бальное платье, призванное позлить короля. Еще одно очень похожее. Черный шелк с лиловой отделкой по поясу и рукавам, расшитый россыпью агатов. Все наряды эньи Линсар — дорожные и парадные — роднила строгость покроя и мрачность цветов.

Упаковывать одежду сподручней служанкам, но Лотэсса отпустила их, чтобы провести последние часы наедине с подругой. Нармин уже давно вернулась в свои покои, и девушки с ней практически не встречались. Жаль, что именно жрице, а не ей — Альве — назначено сопровождать энью Линсар в ее путешествии к Храму. Альва не то чтобы мечтала покинуть столицу, но бросать подругу ей тоже не хотелось. Как Лотэсса будет уживаться с Нармин, которую явно недолюбливает, уму непостижимо. Жаль, что они так и не смогли подружиться со жрицей. Как же сложно бедной Лотэссе придется в пути, ведь обоих спутников она на дух не переносит.

Дверь распахнулась, и в комнатах послышались легкие торопливые шаги. Альва уже по звуку узнала походку герцогини. Тэсса, очевидно, тоже. Красивое лицо эньи Линсар исказила недовольная гримаса, едва хлопнула дверь. Хотя последнее время девушку раздражали любые визитеры, кроме любимой фрейлины, среди нежданных гостей эна Линсар занимала самое почетное место. Даже приход Дайрийца не встречался с таким недовольством. Впорхнувшая в спальню герцогиня, едва завидев разложенные на широкой кровати платья, бросилась на них, как коршун на добычу.

— Нет, это решительно не годится! — и как только этой женщине удается возмущаться, сохраняя игривые нотки? — Тэсса, эти платья…

— Мама, — так Лотэсса, по крайней мере, на памяти Альвы, к матери еще не обращалась. И голос девушки звучал грустно и проникновенно. — Не надо о платьях. Не начинай, прошу.

Обычно дочь обращалась к эне Мирталь на «вы» и звала ее «маменькой», причем почтительное, в принципе, слово звучало донельзя ехидно, а то и вовсе презрительно. И вот, надо же — мама! И ссориться, кажется, не хочет…

— Я ведь скоро уезжаю, — Тэсса по-прежнему говорила тихим, грустным тоном, не поднимая глаз. — Стоит ли на прощанье в тысячный раз ругаться из-за цвета платьев?

— Ты так говоришь, словно уезжаешь навсегда, — герцогиня вроде бы выражала недовольство, но за ворчанием слышалась плохо скрываемая тревога. — Его величество свозит тебя в Тиарис, а потом вы вместе вернетесь. Ведь правда? — вопросительно-настороженный взгляд, направленный на дочь. Та же по-прежнему избегала смотреть матери в глаза.

Конечно же, от эны Мирталь сочли за благо утаить истинную цель путешествия Дайрийца и ее дочери. Герцогиня — последний человек, кого стоило посвящать в подоплеку страшных событий, особенно в той части, что касалась Лотэссы.

— Кто знает, — Лотэсса пожала плечами. — Всякое может случиться.

— Если хочешь, я поеду с тобой! — кажется, бедная женщина встревожилась не на шутку.

Ее можно понять, Тэсса вела себя слишком странно. Очевидно, именно печальная покорность дочери перепугала эну Линсар. Привыкшая к дерзости и постоянным колкостям Лотэссы мать, должно быть, смутно осознавала, что для столь резкой смены поведения должны иметься весьма серьезные причины.

— Не хочу, — Лотэсса отрицательно помотала головой. — Но, главное, этого не хочет ваш обожаемый король. А высочайшую монаршую волю вы вряд ли решитесь оспаривать.