Игрушка Ворона

С друзьями я могла отвлечься, но в «Корвине» меня чуть ли не выворачивало. Он не появлялся в ресторане, ни разу с того момента, когда я перестала быть той оборванкой, впервые встретившись взглядом с глазами-льдинками. Никто из его людей тоже не появлялся, будто Вадима вообще не существовало, и я себе его тупо придумала. Правда, администраторша начала ко мне лучше относиться – ласковей, внимательней. Знаю, что это он ей приказал, но мне это нафиг не надо. Пусть все они смотрят на меня как на кусок дерьма или просто пустое место. Это такая мелочь, к которой быстро привыкаешь, несмотря на раздражение. Я хотела увидеть его, но он не появлялся, и всё мое внимание было направлено только на то, что Вадима нет.

Он есть, где-то там, не знаю где, занимается каким-то делами, возможно даже уже убил кого-то, или перевез через границу очередную партию наркоты. Всё это происходит вне моего пространства, жизни. Не исключено, что Вадим трахается с Миланой или с другой девушкой. Это меня злит, распирает грудную клетку и чтобы она не разошлась по швам, я вынуждена обхватывать себя руками, только бы не рассыпаться. Вадим просто обезоружил меня: содрал защитный слой, отобрал ощущение стойкости и унес куда-то с собой. Не думала, что такое возможно. Да я вообще до встречи с ним не знала, что бывает ТАК. До боли, до злых слез, до невыносимости. Сама виновата, раз так неосторожно поддалась его воле.

Вторая неделя показалась длинней предыдущей. Всё тот же снег и проклятый холод, который я теперь ощущаю острей и по старой привычке ненавижу. Работа. Клиенты. Гудящие ноги. Больная голова. Хотелось вскрыться. Понимая, что так нельзя я, стиснув зубы, собралась с мыслями, силами и продолжила идти вперед, что всегда и делала до этого.

Вечер субботы, к концу подходит вторая неделя. Людей немного, чуть больше обычного. Чувствуя себя уже гораздо уверенней в мире жирных толстосумов, я быстро выполняю свою работу. Хорошие чаевые уже в кармане моего передника, часть из которых я обязательно отдам бездомным, гуляющим под открытым небом в поисках остатков еды и питья. На собственной шкуре знаю, что такое, когда хочется жрать. Поэтому чувствую некий долг помочь тем, кто нуждается в этом.

Сижу у барной стойки, жду, когда появится очередной клиент, что-то калякаю в своем блокноте для заказов. Короче, делаю всё, чтобы в свободном промежутке времени не впасть в рабское чувство опустошённости.

Дверь ресторана на секунду распахивается, пропуская в помещение морозный воздух, что тут же тает в тепле. Мне достаточно мгновения, чтобы распознать в очередном госте – Вадима. Высокий, окруженный охраной, горсткой помощников, среди которых я узнаю только Ирину. Черное пальто нараспашку, под ними черный свитер под горло, но он не вселяет в меня полную уверенность, что Вадиму в нем тепло. Темные волосы немного влажны от снега, что идет сегодня весь день. Глаза-льдинки как-то по-особенному сквозят холодом, злостью и раздражением. От такого взгляда хочется укрыться чем-то теплым и мягким.

- Я всё сказал! – рявкнул Вадим своим людям. – Не видать ему эти земли! – он ураганом пронесся мимо меня, оставляя только терпкий запаха своего одеколона.

Я глянула вслед уходящей компании и почувствовала острый, ненормальный укол ревности и даже зависти. Они все с ним, а я здесь. Затем этот укол сменился обычной радостью. Он здесь. Жив, здоров. Это уже хорошо. Правда, теперь ломать стало только сильней. Оказывается, когда ты не видишь человека – это не так трудно, как когда ты его видишь, но не можешь его коснуться.

Ничего. Никто не говорил, что всё бывает легко и приятно, особенно, если за плечами уже лежит не самый веселый опыт. Я продолжаю работать и таскаться с подносами, но уже с твердым убеждением, что чуть позже, когда ресторан закроется, Вадим позовет меня к себе. Я, не раздумывая ворвусь в его кабинет, сметая всех и вся на своем пути, прыгну к нему на колени, обниму за шею с такой силой, что он станет меня просить о пощаде.

Но время идет, клиенты расходятся, стрелка на часах упорно подбирается к отметке двенадцать, а я начинаю понимать, что обманываю саму себя. Из кабинета вышло пару человек, а все остальные остались, потом еще несколько и, кажется, что кроме охраны и Ирины никого рядом с Вадимом сейчас нет.

Хотелось зайти к нему, но я не решилась – страшно и гордость не позволила. Нахожу сто причин, чтобы задержаться в ресторане подольше, но они быстро изживают себя. Слышу звук торопливых шагов по лестнице. Он, охрана и Ирина. Легкие вдруг не пропускают воздух, будто чего-то ждут. Смотрю на Вадима, он всё еще злой, взвинченный. Проходит мимо, спрятав руки в карманах пальто. Через несколько секунд колонна «Мерседесов» выруливает на дорогу, разбрасывая снег под колесами, и скрываются из виду. Это всё. Через день начинается отсчет третей недели.

Она для меня была переполнена злостью и нервозностью. Воронов снова не появляется, и я снова пытаюсь не рассыпаться на ошметки, правда, как-то сил уж совсем нет. Еще этот проклятый мороз и постоянно идущий снег нагоняют неимоверную тоску. Выходные превращаются для меня в нечто очень тягучее, темное, неприятное. Выкуриваю больше, чем привыкла, а Леся, как обычно, ворчит, мол, сколько еще я свое здоровье буду портить.

- Алис, ну чего ты такая взвинченная? – спрашивает подруга, когда мы вместе идем домой с полными пакетами еды.

- Нормально всё, - отмахиваюсь, не хочу выглядеть совсем уж жалкой и выть в жилетку Леси из-за собственных неоправданных ожиданий. Усиленно стараюсь от них отмахнуться, а они всё лезут и лезут, как проклятые тараканы.

- Ты из-за него такая? Правда?

- Ну да, - прикусываю фильтр сигареты, буквально крошу его во рту.

- Это жизнь, тут ничего не поделаешь: либо принимаешь, либо нет, - Леська поправила на лбу свою смешную цветастую шапку и подобрала пакеты повыше, прижав их к самой груди.

- Звучит уныло, - улыбаюсь, но подруга совсем не разделяет моего горького веселья.

- Знаешь, я не хотела тебе говорить, - вдруг начала Леся, пока мы остановились на пешеходном переходе, ожидая зеленого.

- О чем? – я напряглась почти сразу, предчувствуя, что меня ожидают не самые приятные слова.

- Вадим твой, Вадим Олегович был у нас вчера в ресторане с Миланой и еще какими-то людьми. Ели, пили, смеялись, к ним даже мэр присоединился. Может, лучше ну его этого Воронова, а? Ты классная девчонка, нечего убиваться из-за такого человека.

Мне померещилось, что я слышу собственный треск разъезжающихся в сторону ребер. Такое ощущение, что все внутренности выпали на землю, правда, я еще каким-то чудом продолжаю жить. Слова Леси не стали для меня оглушающей неожиданностью, я ведь и сама понимала, что Вадим не станет хранить мне верность. Кто я? Девица, с которой ему комфортно. Чем я отличаюсь от той же Миланы? Разве что отсутствием дорогих шмоток и длинных ровных ног. Я для него никто, даже несмотря на то, что Воронов резко и стремительно для меня получил полную приоритетность.

Выплёвываю недокуренную и пожеванную сигарету и иду дальше, до онемения стиснув пакеты с едой. В груди жжет, нещадно, по-дурацки больно, но я игнорирую эту боль.

- Алис, прости, - догоняет меня Леся. – Я не хотела тебя обидеть. Просто… Просто ты сама не своя и я подумала, что ты должна знать об этом.

- Всё нормально, - цежу сквозь зубы, хотя сама знаю, что ни черта не нормально.

Пока Петя после работы уплетает за обе щеки приготовленный мной борщ, а Леся моет посуду, так как сегодня ее очередь, я сижу в зале перед включенным телеком. По нему идет какая-то дичь. Пытаюсь вникнуть в суть программы, но информация в мозгах даже не хочет оставаться – выветривается.

Дикий порыв злости, который может каким-то образом подавить только Вадим, сейчас разрывает меня на мелкие кусочки. Кусаю губы, царапаю ногтями свои коленки и никак не могу понять, почему всё так? Почему я не могу жить как жила до этого?

Раздается трель домашнего телефона. Я от неожиданности аж подскакиваю и чуть не падаю на пол. Этот телефон ни разу не звонил до этого момента. Просто коробка, занимающая место на столике и собирающая пыль.