Хроники Книжника. Странник

Так что пришлось размещать в трактире и мой кортеж. Впрочем, я зря переживал – воины заплатили за себя сами, отказавшись принимать деньги от меня. Настаивать не стал, пускай делают, как им было велено. В итоге, мы заняли весь второй этаж небольшой таверны и всю конюшню, а счастливый хозяин заведения сбился с ног, таская нам еду и напитки.

Наутро мы с Сейвалом и Финвалом погрузились на «Любовницу ветра». Это был трехмачтовый барк с прямым и косым парусным вооружением. Признаюсь честно – до сегодняшнего дня мне не доводилось ходить под парусом, да и вообще – оказываться в море, поэтому, когда судно покинуло бухту, я сидел на носу, испытывая незнакомое и очень приятное ощущение.

А вот моим телохранителям предстоящее плавание явно пришлось не по вкусу – едва мы покинули спокойную воду, и вышли в открытое море, как они, перегнувшись через борт, принялись избавляться от сегодняшнего завтрака и вчерашнего ужина. Позеленевшие и очень недовольные, Сейвал и Финвал устроились прямо на палубе, не обращая внимания на насмешливые взгляды матросов.

– Ну, что, стало получше? – спросил я их ближе к вечеру. Ответом мне были два таких говорящих взора, от которых любой нормальный человек почувствовал бы себя, по меньшей мере, некомфортно. Я примирительно поднял руки и отошел, не решившись доставать ребят. Им и так неслабо досталось в степи, незачем раздражать их еще сильнее.

Перед отплытием капитан заявил, что до Алемора мы доберемся за пять дней, поэтому у меня была целая прорва времени, чтобы заняться собой. Поэтому я решил по максимуму использовать доступное время для самообразования и улучшения своих навыков – разделил день на несколько промежутков, и в каждый из них занимался определенным делом.

С утра и до обеда – медитация, в попытках ещё сильнее увеличить резерв Источника. С обеда, до наступления сумерек – разработка новых заклинаний, улучшение старых, оттачивание мастерства. К сожалению, колдовать на корабле мне отрекомендовали, да я и не настаивал на этом – основная масса моих заготовок были боевыми плетениями, а мне совсем не хотелось пробить корпус, и пустить «Любовницу» на дно морское, так что я если и использовал Силу – делал это очень осторожно и совсем по чуть-чуть.

Ну а вечером наступало время разговоров. Капитан Энрес был опытным морским волком, и знал изрядное количество самых разнообразных историй, а также отлично ориентировался в местной географии и политике. Иногда у него выдавалось относительно свободное время, и мы могли по несколько часов беседовать, стоя за штурвалом. Точнее, за штурвалом стоял капитан, а я обычно просто торчал рядом.

Энрес плавал по Лазурному морю, сколько себя помнил – он был сыном моряка, и уже в четыре года бегал по палубе отцовского корабля. Спустя какое-то время подкопил денег, и купил свой первый корабль, а теперь ходил на «Любовнице ветра». Каждый уголок прибрежных территорий был знаком этому просоленному мужику – ровно как и опасные рифы, блуждающие водовороты, необитаемые острова и тайные бухты. О последних, впрочем, он не особо распространялся, но я и не настаивал.

Гораздо интереснее было послушать о руинах древних городов, затопленных когда-то давно, и теперь скрытых под толщей лазурной воды. О гигантских колоннадах, возвышающихся в отдаленных уголках побережий. О штормах, после которых на берег выбрасывало необычные вещи – панцири черепах, размером с дом, кальмаров длиной до двадцати метров, сундуки с монетами, тончайшие изделия из стекла, которые невероятным образом оказывались целыми, живые цветы из хрусталя. Море дарило людям, живущим на побережье, много всего, но не всегда эти подарки были ценными, полезными или безопасными.

В один из дней нашего плавания капитан Энрес рассказал мне историю о том, что однажды в сети жителей Конклава попался запечатанный кувшин, больше полутора метров в высоту. Горло было залито воском, и обрадованные рыбаки подумали, что внутри масло, или вино. На их несчастье они распечатали его прямо в лодке – чтобы проверить. Оказалось, что внутри хранилось (это я уже понял сам) нечто вроде биологического оружия. Высвободившаяся летучая смесь превратила несчастных в трупы, разложив их тела и превратив сильных людей в вонючую жижу, растекшуюся по лодке. Позже ее прибило к берегу, и обнаружившие такой сюрприз местные и сами заразились неизвестной дрянью, разнеся ее на много километров вглубь материка.

От подобных рассказов у меня по спине бегали мурашки, и я впервые за все время, что провел в Балросе, заинтересовался его историей по-настоящему. Ведь, по сути, я знал лишь обрывки легенд, сказок, рассказов, какие-то локальные вещи, но в целом не представлял картины того, как развивался этот мир. И это было очень досадное упущение. Не поймите меня не правильно – мне было очень интересно, но либо не хватало времени озаботиться подобными изысканиями, либо я был занят другими, гораздо более важными вещами. Спасением собственной шкуры, например.

Поэтому, сделав в памяти зарубку, я решил по прибытию в Алемор поговорить с Ритзом де Фонекасом и на эту тему. Думаю, в городе должна найтись библиотека с несколькими книгами по истории. Но в первую очередь, конечно же, я узнаю про Учителя.

Ветер надувал прямые паруса, а в небе, как обычно после заката, были разлиты десятки звездных красок. Лежа на палубе, под мерный стук волн о борта я выискивал те местные созвездия, о которых хоть что-то слышал. Косарь и Сноп, Возничий Императора – эти были заметны сразу, только вот положение их отличалось от того, к какому я привык в Риноре. А вот Фонтана Удачи видно не было, хотя после побега из Риноры он всегда висел над горизонтом после захода солнца. Что-ж, похоже, в степи мы пересекли местный экватор, и теперь находимся в южном полушарии.

Сбоку раздался не самый приятный звук, который обычно издает человек, освобождающий желудок. Повернув голову, я увидел Финвала. Он уже в который раз за последние дни перегнулся через борт. Черт, умеют же люди нарушить такой спокойный и приятный момент!

Глава 15

Жемчужина Юга

Те города, которые я посещал раньше, по сравнению с Алемором были просто… небольшими поселками, полагаю. Помнится, подобное чувство я испытал, когда приехал в Ринору, но ни она, ни Товедо, ни уж тем более, Тевин или поселения на границах Лесного края, не шли ни в какое сравнение с тем, что открывалось моему взору сейчас.

Алемор был… Большим. Очень большим. Даже не представляю, сколько людей здесь проживали. Город растянулся вдоль побережья на несколько километров. Порт был самой восточной частью, отделенной от жилых кварталов толстенной крепостной стеной. Самое забавное, что она не обрывалась возле воды, а выступала на несколько десятков метров в залив, играя роль своеобразного волнореза.

За лесом из мачт сотен барков и яхт, фрегатов и шхун, бригов, галеонов, каракк, шняв и еще десятков других видов плавательных средств, названий которых я не знал, виднелся город.

Он протянулся от моря вглубь берега, и определить его размер было невозможно — насколько хватало глаз, виднелись дома, крыши, шпили и башни. За жилыми кварталами расположился форт. Он был монструозный. Полагаю, стоявшие там орудия могли спокойно расстрелять подошедшее войско неприятеля, если потребуется.

«Любовница Ветра» уверенно лавировала между судов, идя к месту, известному только ей и капитану. Справа, за крепостной стеной, виднелась еще одна бухта, где стояло всего несколько судов, но Эрнан, заметив мой взгляд, пояснил, что это место – только для представителей власти. Личная парковка, так сказать.

Остановившись в окружении десятков кораблей (я не представлял, как капитан будет выбираться отсюда), метрах в ста пятидесяти от берега, матросы спустили шлюпку, и велели всем пассажирам загружаться в нее. На вопросы о лошадях ответил старпом – придется подождать, пока корабль подойдет к берегу.

Оказалось, что среди всего этого хаоса присутствует вполне определенная система. Те корабли, что задерживаются дольше, чем на неделю — отправляются на самую восточную часть пирсов. Те, что пробудут на стоянке от четырех до семи дней – на среднюю, огражденную, как я увидел позже, буйками синего цвета. Ну а те, кто зашел в порт на срок до трех дней, создавали огромную живую очередь из кораблей, которые постоянно двигались вдоль буйков красного цвета. Мы были именно среди таких.